Межгалактическая Академия Псиона Курсантка по приказу - Мария Вельская
Мне подарили мрачный взгляд совершенно прекрасных глаз.
— Самый защищенный объект — это дворец Руаррата на Колхине — столице Даграта. Хоть сам он и думает иначе, — неохотно ответили. Мужчина вздохнул, поднимаясь. Сжал и разжал пальцы левой, настоящей руки, шагая по комнате, — но ты совершенно права, это переходит всякие границы. Руаррат не мог не почувствовать нападение этой твари, но на помощь нам не пришел — значит, его отвлекли. Сейчас выяснить подробности я не могу — до посольства ехать слишком далеко, энергию на прямой телепорт тратить я просто не имею права — это собьет настройки личины. Да и на возвращение и скачки туда-сюда уже нет времени.
— Что это значит? - Резко уточнила.
Вскочила сама, наблюдая, как псионик мечется, словно зверь в клетке.
— Значит? — Остановился. Кривая бешеная улыбка скривила губы. На мгновение сердце сжал томительный страх — он приближался ко мне, как зверь, уже загнавший свою добычу. — Все очень просто, Иори, — пальцы коснулись растрепавшихся волос, заправили прядь за ухо. Сердце почему-то бешено забилось. Понадобилась вся сила воли, чтобы не отступить и прямо посмотреть в светящиеся глаза, — Это значит, что кто-то обнаглел настолько, что связался с чистильщиками, — то, каким тоном была сказана это фраза…
Когда так говорят — хотят убивать. Долго, медленно и мучительно. И сейчас в замершем напротив меня мужчине не было ничего человеческого. От него веяло яростью. Первобытной, жестокой, всепоглощающей.
Он желал уничтожать — и я не могла его осудить.
Чистильщики — это проклятье всех псиоников галактики. Не зря в древности говорили — что посеешь, то и пожнешь. Из искры часто разгорается всепожирающее пламя. Многие столетия назад Орден Контроля создали для помощи псионикам с нестабильной энергетикой. “Контрольщики”, которые тогда ещё не были чистильщиками, помогали юным дарованиям, тренировали их, заставляя держать себя в руках, и не позволяли причинять боль другим существам. Когда же уровень контроля над силой повышался — их отпускали, отыскивая следующего трудного “пациента”.
Так было до тех пор, пока они однажды не ошиблись. Одну девушку уже нельзя было спасти. Она обладала уровнем Зет по нынешним меркам — тогда и уровней, как таковых, ещё не было. Была полным стихийным псиоником и телекинетиком. История не сохранила её имени или описания внешности, но в народе её прозвали Синей ведьмой — за мертвенного оттенка пламя энергии. Та “ведьма” сошла с ума, не выдержав давления силы, но оказалась достаточно хитра и умна, чтобы это скрывать. Она притворилась нормальной. А потом взломала ментальные щиты наблюдающего за ней контролера и подчинила его. И его, и, затем, многих других. Она собрала целую армию “последователей” прежде, чем её сумели уничтожить.
После этого псиоников начали бояться. После этого их начали уничтожать за малейшее подозрение в неадекватности. Тогда, в первые века после победы над Ведьмой, их осталось ничтожно мало. А Орден превратился в карательную организацию. В тех, кого назвали чистильщиками — за рейды, в которых зачищали всех непокорных. Сейчас считается, что от его прежней мощи ничего не осталось. Что псионики снова “на коне”, а за ними лишь приглядывают незаметные люди в серых мундирах. Но…
— Значит, чистильщики существуют, — поневоле мой голос дрогнул.
— О да, — улыбка у него была нехорошей. Злой и горькой.
Глаза мужчины смотрели пусто и холодно — он быстро взял себя в руки, закрываясь от меня.
— Существуют и прекрасно себя чувствуют, можешь мне поверить.
И в этот момент на кухне что-то грохнуло. Да с такой силой, что мы оба аж подскочили.
Призрак? Неужели это он?
Я бросилась вперед, но в дверной проем смогла войти только после оттеснившего меня Ниала.
Налетела на спину мужчины, едва успев притормозить. Он замер, внимательно вглядываясь вперед.
— Что случилось?
Огромная кастрюля, в которой планировалось сварить суп, валялась на полу. Разлившаяся вода растекалась по паркету. Да, о «призраке» я так и не рассказала. Похоже, сейчас самое время.
— Ка… Ниал…
— Тише! — Прошипели недовольно.
— Ниал, прекрати. Я знаю, кто это сделал, но надеюсь, что это не повторится. Похоже, его что-то разозлило…
Так пылко в мои объятья ещё ни один мужчина не стремился! Ниал обернулся настолько быстро, что буквально вжал меня своим телом в стену, нависая сверху.
Почему-то вдруг стало жарко. Он близко. Совсем близко — и теперь лицом к лицу. Даже в этом обличье не казался мальчишкой — только мужчиной.
— Кажется, ты мне о чем-то забыла рассказать… — протянул задумчиво, не отводя глаз.
— Ты мне не дал шанса, — возразила спокойно, отпихивая его рукой, — и не нависай надо мной. Так неудобно разговаривать, знаешь ли…
И почувствовала смутное облегчение, когда меня без вопросов отпустили.
Он молча поднял кастрюлю, поставив её у мойки, а затем провел руками над разлитой водой. Я завороженно наблюдала, как вода скрутилась в один большой комок, медленно проплыла, повинуясь дирижирующему жесту — и обрушилась в раковину.
— Потрясающе…
— Рад, что сумел развлечь, — откликнулись сухо, — так откуда ты знаешь, что это призрак? Что за детские сказки?
Я выдохнула. Терпение, только терпение и спокойствие. Хладнокровие. Что-то внутри встрепенулось, улавливая резкую вспышку обреченной усталости, привычной, как ноющая много лет рана.
Скрывать смысла не было — может, хоть он посоветует что-то стоящее.
Я рассказала обо всем. О своих подозрениях по поводу Цветочника, о слухах, гуляющих про эту комнату. О своих собственных невысказанных подозрениях. О происшедшей много лет назад здесь трагедии и о возможной связи погибшего молодого псионика и этого призрака.
Мужчина слушал с каменным лицом, но его эмоции не могли обмануть. Боль. Застарелая, безнадежная, как гноящаяся рана. Безысходность. Тоска. Ошеломление. Почему я так чувствую его? Раньше такого не было. Особенность изменения?
Лоб вдруг обожгло — заныло, как от царапины. Я даже рукой провела — ничего.
— Вы знаете
