Василиса Опасная. Воздушный наряд пери (СИ) - Лакомка Ната

– Он пугает, – успокоил меня Кош Невмертич. – Но вам и в самом деле лучше не вмешиваться в чужие семейные дела, Краснова. Идите спать. Сколько раз я просил не подслушивать под дверями. Это может быть опасно. Для вас.

Я угрюмо молчала, потому что ответить и в самом деле было нечего, а потом развернулась и пошла на выход. Здесь я точно была лишняя.

– Подожди, – окликнул меня скрипучий голос.

Я не собиралась ему подчиняться, но меня словно какой-то невидимой развернуло вокруг своей оси, и ноги сами поднесли обратно к столу.

– Зачем ты ударила Борьку? – проскрипел Анчуткин-старший. – Он к тебе с душой, а ты ему так врезала…

– Это не я, – в который раз ответила я. Ответила уже безразлично, всё равно не поверит.

– А кто? – требовательно спросил он.

– Вольпина.

– Василиса, это не она, – Кош Невмертич поставил пустой бокал. – Пусть она идёт. Что ты прицепился к девчонке?

– К девчонке? – хихикнул Анчуткин-мумия. – Знаю я, какая она девчонка. И ещё мне кажется, что в этом есть смысл.

– В чём? – спросили мы одновременно с ректором.

– В Вольпиной.

– Это не она, я проверял, – сказал Кош Невмертич.

– Но если признать, что это она, – продолжал Анчуткин, – тогда понятно, почему она так поступает.

– Почему? – я уставилась на него. Неужели хоть кто-то мне по-настоящему поверил?!

– Она ревнует, – заявил мумия. – Она ведь пери – непревзойдённая красота. А тут такая соперница. По-моему, у тебя тут скоро нешуточная война начнётся.

– Вы меня слышите оба? Вольпина ни при чём, – ректор кивком указал мне на дверь. – Так что, Краснова, отправляйтесь на боковую. Нарушать режим института вам никто не разрешал.

Но как я могла уйти, если тут говорили про Вольпину!

– Она – пери? – теперь я разговаривала с Анчуткиным. Всё равно Кош Невмертич ничего толком не объяснит. – И что это значит?

– Что слышала, – скелет показал на удивление молодые и ровные зубы. – Она – пери, пайрики. Были такие ведьмы в древней Персии, но тебе это вряд ли что-то скажет.

– Знаю про Персию, – обиделась я. – А Вольпина – древняя ведьма? Как джанара? – я тут же понадеялась, что Вольпину, как и донну Луну, запрут в яйцо, в Особую тюрьму.

– До древней ведьмы ей далеко, конечно, – хохотнул Анчуткин-старший. – Но гены пери-пайрики у неё есть, несомненно. Говорят, пери были невероятными красавицами – внушали страсть одним взглядом, и пахли, как розы. Ваша Вольпина, несомненно, с геномом пери. Я тут кое-какие справки навёл. Её бабка была прелюбопытнейшей особой, и не самой приятной, кстати. Она была одной из сильнейших колдуний на Кавказе, и утверждала, что происходит из особого рода. Мол, это про её праматерь было написано в «Книге деда Коркуда» – как однажды некий пастух увидел двух дев-пери, которые летали, сплетясь крыльями. Пастух поймал одну из них, не смог побороть охватившей его пламенной любви, – тут он лукаво покосился на Коша Невмертича, – и от этой парочки родились дети с геномом пери. Но у самой уважаемой Тухцам что-то никто не замечал ни особого обаяния, ни особой красоты, и запаха роз она не распространяла.

– От Вольпиной постоянно пахнет розами, – сказала я. – И что ещё умеют эти пери?

– О них мало известно, – сказал Анчуткин. – Но они усиливают чувственные страсти. Играют на низменных инстинктах, оперируют низкими вибрациями.

– Что это значит? – спросила я, усиленно пытаясь припомнить, что в прошлом году ректор говорил мне про тонкие вибрации и про вибрации наоборот.

– Это значит, что Вольпина зачаровала тут всех, – закудахтал скелет. – И наш чудо-ректор тоже попал под власть колдовских чар.

– Не говори бред, – заметил Кош Невмертич.

– Ну почему же – бред? – у меня в голове, наконец-то, сложилась эта мозаика, оказавшаяся совсем несложной, но от этого не менее противной. – Так вот почему у вас внезапные всплески любви и страсти?

– Краснова… – предостерегающе начал ректор, а Анчуткин-старший оживился и закрутил лысой головой, хихикая и только что не потирая сухонькие ручонки.

Но меня уже понесло, как по волнам. Значит, я думала, что он борется с любовью ко мне, а это у него от Вольпиной заиграло? Чудесно. Вот пусть свою Вольпину по матам и валяет. Пери несравненную. Которая у него ни в чём не виновата.

– Чо сразу – Краснова? – спросила я грубо, чтобы задеть эстетические чувства ректора. Он и правда чуть заметно поморщился, и я внутренне порадовалась, как будто кнопку ему на стул подложила. – Не я же к вам приставала.

Кош Невмертич вскинул голову, взглянув на меня, Анчуткин-старший от хохота повалился на подлокотник кресла, а я вдруг припомнила, как в прошлом году пыталась соблазнить кое-кого. И тоже под воздействием магии, между прочим.

– Жжошь, Краснова! – подбодрил меня Анчуткин. – Так его, чтобы не нападал на молоденьких невинных студенточек!

– Очень смешно, – проворчал ректор. – Вам спать пора, Василиса. Идите к себе.

– Я и собиралась, вы сами меня задержали, – я исподлобья посмотрела на скелета, сидевшего в кресле. – А что ещё может пери?

Он ждал моего вопроса, потому что глаза у него так и загорелись:

– По легендам, они могли летать и становиться невидимыми.

– Это антинаучно, – сказал Кош Невмертич.

Но я уже услышала главное.

– Невидимыми? – я перевела взгляд на Коша Невмертича, но тот стоял с самым каменным видом. – Может так Вольпина тогда спряталась от ваших видеокамер?

– Я уже сто раз ответил вам про Вольпину, – ректор говорил очень спокойно, но что-то подсказывало мне, что он вовсе не спокоен. И еле сдерживается, потому что я задаю невероятно глупые вопросы. Или потому, что Вольпина влияет на него, и теперь крышу сносит от страсти. – Невидимость живого существа – это то же самое, что играть на скрипке на Луне.

– А, ну конечно, – сказала я, тоже стараясь хотя бы выглядеть спокойно. – Действительно, какая нелепость.

– Идите, – в очередной раз послал меня ректор.

– Можно, да? – обратилась я к скелету, паясничая напропалую.

Как же они надоели со своими тайнами, со своей уверенностью, что всё знают лучше остальных, и со своим недоверием ко мне.

– Можно, да, – разрешил Анчуткин-старший, похихикивая. – Но Борьку чтобы за километр обходила. И чтобы молчала. Понятно?

Я от души хлопнула дверью, чтобы хоть так выпустить пар. Больше всего хотелось что-нибудь разнести вдрызг, но тогда точно изолируют. В какое-нибудь драгоценное яйцо. А там должна сидеть Вольпина. Пери недоделанная!..

Вернувшись в комнату, я выудила из сумки учебник по истории магии и перелистала, отыскивая хоть что-нибудь об этих пайрики. Но это, наверное, мы должны были проходить на следующих курсах, потому что я ничего не нашла ни про Древнюю Персию, ни про деда Коркуда. Возможно, об этом знает Борька, но вряд ли теперь он будет со мной разговаривать… Обиделся, осёл недоверчивый…

Борька знает всё. Эта мысль была последней, перед тем, как я задремала. Во сне мне снилась Вольпина, которая летала надо мной бабочкой и смеялась, словно курица кудахтала.

21

Утром я была полна решимости бежать в библиотеку и перелопатить гору литературы, отыскивая сведения о пери, но перед первой лентой меня вызвали к Ягушевской.

Я зашла в кабинет, Барбара Збыславовна сидела в кресле за столом и не предложила присесть мне. Так что сразу можно было догадаться, что разговор будет не из приятных.

– Здравствуйте, – сказала я, глядя в окно, на котором были подняты жалюзи.

– Здравствуй, Василиса, – сказала она и заговорила тихо, раздельно – будто объясняла первокласснику, чем буква «А» отличается от «Б»:

– Кош Невмертич попросил меня внепланово побеседовать с тобой…

– Угу, – немедленно отозвалась я. Сам, значит, встречаться не захотел. Даже и не удивительно.

– Не надо обижаться на него, – продолжала Ягушевская. – Мне бы хотелось, чтобы ты больше доверяла его профессионализму. Я работаю с ним много лет, и ни разу он не ошибся в оценке той или иной особи. Если он сказал, что Вольпина не наводила чары – так и есть. Ты обижаешься, что тебе никто не верит. Но всё не так, Василиса. Кош Невмертич верит тебе. Почему бы и тебе не поверить ему? Хотя бы немного?