Мариона. Планета счастливых женщин (СИ) - Грез Регина

И я не задумывалась, что будет между нами после, и что может случиться, если Лоут узнает о нашей близости. Опущенные занавеси скрывали разгорающийся высоко в небе рассвет, надо спешить…

Гордас торопливо снял одежду, и мы снова обнялись. Это было такое счастье, чувствовать под своими ладонями его смуглые плечи, я буду целовать их долго-долго, я запомню каждую неровность, каждый маленький шрам, каждую родинку…

Это самое реальное чудо — возможность соединиться с тем, кого искренне любишь, кого желаешь. Возможность дать ему полную радость, самой изнемогая от наслаждения. Радость дарить себя, радость принимать другого.

Сначала он целовал меня робко, вопрошающе, словно боясь, что я могу передумать. Потом его руки и губы стали настойчивее и смелее. Он подхватил меня за талию и перенес на постель.

— Я так этого хотел… чтобы ты лежала раскрытой, а я с тобой… И ты мне позволила…

Он ведь даже не представлял, насколько был мне нужен именно сейчас. Он был моим исцелением, искуплением. После Гордаса я снова смогу чувствовать себя чистой.

Да… это необычайное чувство, когда мужчина целует и сосет твою грудь, будто младенец, кажется, он сейчас особенно нуждается во мне, и я делаю его сильнее. Я прижимала к себе его кудрявую голову, стискивала зубы от желания принять между разведенных ног ту — особую часть его мужского тела.

— Гордас, иди…

Он целовал мой живот, потом спустился ниже, и я уже была готова умолять прекратить эту сладкую истому.

— Хочу тебя…

Я сама направляла его руку, я немножко ему помогла, а потом едва не задохнулась от восторга, полностью ощущая в себе его плоть. Как хорошо… Как это правильно, что он лежит на мне сверху и ритмично двигает бедрами, а я стискиваю его изнутри, желая продлить эти золотые моменты. Бесконечно много и так ничтожно мало…

Хочется вцепиться в его плечи, вжаться всем телом в его твердые грудь и живот, не отпускать… Хочется жестко, грубо, горячо и бесстыже, как я никогда не позволила бы себе с Лоутом. Мои ногти впились в кожу его спину… Да… Да… Сейчас… я сейчас вернусь… Снова смогу думать, бояться, страдать… Сейчас… Еще несколько поцелуев…

Уже иначе, как благодарность — расслабленно, мягко.

— Мия…

Я могла бы в ответ назвать его тем самым словом, что хочет услышать каждый мужчина на Марионе, но не посмела. И все потому, что первый раз я произнесла — «майри» для Доуха, тогда я слукавила, хотела успокоить бывшего солдата, а, значит, это слово уже измельчало и не подходит для моего ангела.

— Любимый… Ты — мой любимый.

Да, это верно. Лоут — мой муж, а Гордас — любимый. Как я не поняла сразу… Все встало на свои места. На мгновение в сердце закралась тревога, но я не стану портить наши волшебные минуты мрачными прогнозами на будущее. Оно и без того слишком туманно.

Теперь Гордас лежал на спине, а я удобно пристроилась рядом, чуть возвышаясь над ним. Я не могла от него оторваться — мне хотелось гладить и трогать его везде, как будто перед оголодавшим нищим поставили блюдо с самой вкуснейшей снедью.

Гордас улыбался смущенно и ласково, порой в его глазах мне чудились удивление и восторг перед моими действиями. Он — мой. Весь только для меня. Смешно и наивно до слез… Не-ет, сейчас, на эти несколько минут, часов, на оставшиеся у нас три десятка дней этот мужчина будет моим.

Губами и языком целую его шею и грудь, облизываю его соски, провожу дорожку из поцелуев до паха — ай, у него там такие же светлые завитки волос… Я опускаюсь ниже до его уже снова приподнятого члена — я буду делать все, что хочу. А хочу я именно все… Это прекрасное мужское тело сейчас в моей власти и наслаждается моим тщательнейшим вниманием.

Ласкаю языком гладкую головку его «мальчика», пока пальцы все сильнее сжимают тугой «ствол» — Гордас чуть приподнимается на предплечьях, смотрит на меня пьяными от блаженства глазами, пытается улыбнуться и вместо этого тихо стонет. Потираюсь носом о его поджатую мошонку, целую внутреннюю сторону бедра у самого паха…

— Мия!

Я еще очень многое хочу попробовать. Но сама уже слишком мокрая для продолжения эксперимента.

— Возьми меня сзади.

Встаю на четвереньки, с готовностью раскрываю бедра и, закусив губы, зажмурив глаза, просто мычу от удовольствия как бессловесное животное во время течки.

«Просто двигайся во мне — горячо и сильно, просто соединяйся со мной, продвигаясь вперед и слегка отступай, чтобы толкнуться еще глубже. Ты это можешь, ты достаточно самец для того, чтобы всласть поиметь желанную тебе самку…».

Мощный всплеск эмоций накрыл нас двоих, и только через пару мгновений я сообразила, что слегка намочила постель — надо же было настолько расслабиться и «улететь». Ужас, какой стыд, я даже не знала, что такое бывает, лишь бы Гордас не заметил, не понял… Давясь от смеха, комкаю простыню и откидываю в сторону. Гордас тоже смеется, но немного растерянно, и я напротив не могу остановиться — ну, как мне ему объяснить причину… Надо будет потом посоветоваться с моим доктором…

— Со мной никогда ничего подобного не случалось. Мне было очень хорошо — с тобой. Обними меня, давай сейчас просто полежим вместе.

Я успела немного подремать в его объятиях, а потом начала прислушиваться к едва различимому шепоту мужчины, наверно, Гордас думал, что я уже сплю.

— Соня… У меня в голове опять получилась песня. Я ее скажу тихо-тихо, чтобы не забыть. Это про тебя, мне непременно нужно запомнить и записать.

Дитя Земли, зачем ты рождена?

Зачем тебя увидел я однажды?

Гортань моя тобой опалена,

Я пью тебя до дна, до дна, до дна…

На небесах такой не знают жажды.

Безумец, раб… Я болен и пленен,

Пленен тобой, звезда и наказанье

За этих пальцев легкое касанье,

За мирром напоенное дыханье

Я отдал все — и я вознагражден. (с)

— Звучит как молитва. Это все мне, да? Красиво и грустно…

— Разве ты не спишь?

— Нет.

Я перевернулась на другой бок и взяла его лицо в свои ладони. О, как же это…

— Гордас, твои волосы совсем черные! Обалдеть!

— Тебе… больше не нравятся?

— Ты будешь нравиться мне даже без единого волоса на голове, но я не представляла, что изменения могут происходить настолько быстро.

— Я меняюсь. Я становлюсь мужчиной.

— Гордас — ты самый лучший, самый настоящий мужчина. Какого бы цвета не были твои волосы, твои глаза и все прочие параметры… В конце-то концов, какие могут быть проверки — ты родился мужчиной!

— Только вернувшись с Маракха я смогу называться так и сравняюсь с отцом по статусу. Только тогда я смогу иметь свою женщину и собственный дом. И хочу, чтобы ты всегда была со мной, как сейчас.

Глава 32. Пробуждение

Наверно, Гордас ушел, когда я уснула. Конечно, у него режим — пробежка, тренировки, завтрак. Это мне можно валяться до обеда или нежиться под умелыми руками личного массажиста, ведь мне же некуда спешить. Хотя, надо бы составить список дел, еще раз уточнить у Рика насчет моей способности стать мамой. Пора подниматься и самой себе придумать какие-то дела!

— Ах… Лоут… ты здесь!

У двери за моей спиной стоял муж. На лбу ссадина, ниже на скуле тоже. Не могу понять выражение знакомых темно-зеленых глаз. Он смотрит на меня угрюмо и упорно молчит, значит, ждет пока я начну разговор.

— Лоут…

Муж перебил меня резким вопросом.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нор-мм-ально.

— Я рад.

Думаю, наше поведение странно выглядит со стороны. Вот вчерашняя реакция Гордаса вышла естественной, он был полон гнева и радости, сочувствия и восторга от встречи со мной. Лоут все эмоции держит внутри. Он похож на Доуха. Нет, еще глубже… еще темнее… Доух хотя бы ничего не скрывал, сразу раскрыл все карты. А вот мой супруг та еще «темная лошадка», у него столько скелетов в шкафу.

— Ты поранился? У тебя на лице… тут… надо позвать Рика и обработать ранки.