Истинная для Мира: Наследие (СИ) - Владимирова Анна

У оборотней свадеб не бывает. Начало совместной жизни всегда непростое, поэтому нам не до церемоний. Наоборот, хотелось забиться и спрятаться ото всех и погружаться друг в друга без остатка. Но вот родительское покровительство — это важно.

— Алис, все хорошо, — шепнула мама, подходя ко мне.

— Он тебе говорил что-нибудь?

— Говорил, много всего, — улыбнулась мама, закатывая глаза. — Но все это предназначалось тебе. — Я фыркнула, представляя, как отец рвал и метал. — Мы сегодня почти не спали, — продолжала мама, — сначала он вынужден был выслушать меня, потом я — его. — Она была единственной, с кем отец мог обсуждать свои решения и делиться переживаниями. — Но поверь: тому, кто избавил нас от Кирилла, Мирослав никогда не пойдет поперек.

— Ты чувствуешь себя по-другому?

— Не знаю, — пожала плечами, — я так привыкла к постоянной угрозе, что до сих пор не верится. Но метки и след простыл.

Она была в белой рубашке со свободным воротом, и больше никакого пластыря.

— Классно выглядишь, — улыбнулась я.

— Ты тоже, — подмигнула мама, и я закусила губу, вздыхая глубже.

Ужин прошел очень душевно. Хоть Алекс в основном отмалчивался, мы не лезли к нему с расспросами. Одиночке должно быть непросто привыкнуть к большой семье. Я даже обрадовалась, что мы не нагрянули с ним домой, где бы к встрече присоединилась шумная семья Маши и Вовка. Дозы «семьи» нужно будет увеличивать постепенно, и только после медового месяца.

Когда уже стемнело, мы вышли с отцом на балкон.

— Через три дня вас ждут в Ванкувере. Вылетим вместе.

— Пап, может, им рассказать все?

— Может, они и сами все поймут. Мне иногда кажется, что не все Высшие — чистые звери…

Ух ты. Полуведы-полузвери? Ну а почему нет, раз уже весь наш мир знает — это самая сильная комбинация. Отец, я — все мы такие. Вот только Алекс не вписывался, и объяснить его природу сложно.

— В любом случае, я буду рядом, — он притянул меня к себе, и я нырнула в его руки. К папе можно, хотя укол ревности в солнечном сплетении ощутила явно. Закатила глаза, фыркая, а отец усмехнулся: — Дикий он у тебя.

— Угу, — уткнулась носом в его грудь. — И маленький.

— Ничего, вырастишь, — согласно кивнул он. — Зато будет весь твой с потрохами…

— Надеюсь.

— Он не такой, — без труда разгадал мою тревогу. — Кир в его возрасте уже был полным дерьмом. Если бы Саша унаследовал его суть, власть и возможности уже бы вспороли его гнилое нутро. Тем более есть кому мстить…

Имел в виду себя.

— Если бы узнала, что он — сын Кира, на пушечный выстрел бы к нему не подошла, — согласно кивнула я.

— Поэтому он и не сказал, — отец задумчиво потрепал меня по волосам. И еще раз, с усмешкой.

— Пап… — расплылась в улыбке я.

— Я тоже ревную, — прорычал мне на ухо. — Таскал тебя на шее все детство, а тут явился, понимаешь…

Мы с ним рассмеялись, и он выпустил меня из рук:

— Беги к нему, а то, чувствую, довеселимся сейчас…

Мою лучезарную улыбку Алекс встретил пронзительным голодным взглядом, обещавшим изощренную приватную расплату. Они с мамой тоже о чем-то разговаривали, и мягкие искорки в уголках его глаз говорили, что беседа была ровной.

Но тигра еще предстояло приручать и приручать.

Как только за родителями захлопнулись двери, я взвизгнула и увернулась от его стремительного броска.

— А ну, иди сюда! — оскалился он, загоняя в угол гостиной.

— Живой не дамся, — ощерилась я.

— Ой ли? — и он кинулся, но как-то вяло. Скакнув на лестницу, я поняла почему — добивался, чтобы я сама рванула в спальню. И правда — тащи меня еще туда после сытного ужина! Но выхода уже не было.

Сердце колотилось, будто я переживала настоящую охоту на себя, на теле, казалось, вздыбился каждый волосок от его рыка, и я развернулась у кровати, встречая хищника глаза в глаза:

— Кис-кис-кис, — стянул он рывком с себя футболку и отбросил в сторону. — Готова?

Понять, к чему именно, я не успела. Он в один прыжок настиг меня и завалил на кровать. Одним словом — тигр. Мелкие укусы вдоль позвоночника мгновенно выбили воздух из легких, чувство беззащитности перед его желанием и силой пустило дрожь вместе с волной адреналина. Противоречия будоражили. И он не спешил меня успокаивать — просто не мог.

— Хочу тебя до смерти, — прорычал сквозь зубы. И снова приспущенные джинсы, разодранное белье и короткая вспышка боли. Но мне было плевать. Я лишь хотела, чтобы набрасывался на меня с голодухи всегда, всю жизнь, чтобы не осталось ни одного угла в спальне, который бы хранил пустоту наших прежних жизней. Я наполняла ее звуками криков и звонких ударов наших бедер друг о друга, рычания и рвущейся ткани. Упиралась руками изо всех сил, жестко встречая его напор и сжимая его член внутри.

Когда он замер, мы уже оба задыхались. Алекс шумно втянул мой запах у шеи, и я задрожала.

— Малыш, надо… — прорычал сдавленно в затылок.

— Давай, — выдохнула одними губами.

Ради него я стерплю любую боль. Но вместо того, чтобы ввергнуть меня в агонию, он вернулся к движениям, плавным, неспешным. Нашел самую чувственную амплитуду, добавил ласки чутких пальцев… и заставил забыть об ожидании боли. Когда его зубы сомкнулись между лопаток, я даже не поняла. Впервые слышала его крик.

Он забрал мою боль себе, ушел в мои чувства с головой, теряя себя и отдаваясь мне полностью.

113

Откуда нашел в себе силы еще и зализать рану — я не знала.

— Аля, — уперся лбом между лопаток и сжал руками так, что дышать стало трудно. — Скажи что-нибудь…

— Не могу…

— Хорошо, — усмехнулся он, только руки его мелко подрагивали.

Еще минус комплект… А в шкафу я сегодня обнаружила пять новых. На недельку хватит…

— Тш, не нервничай, — Алекс поднес мою взмокшую ладонь к губам. — Мне все равно, что они решат, не они мне нужны, я — им…

Я тяжело сглотнула, оглядывая темный зал, в котором нас оставили ожидать аудиенции. Грань вибрировала здесь так, будто в этом месте периодически приносили жертвы, по спине скользили холодные капли пота, а сердце стучало все быстрее.

Алекс воспринимал все происходящее враждебно — боялся за нас. Ему хотелось быстрее уйти и утащить меня, и никакие перспективы не казались ему достойным поводом так рисковать.

Только страх. Внимания Высших просто так не избежать.

— Алиса, — услышала вдруг свое имя и вздрогнула. Я была уверена, что на аудиенцию попросят Алекса. — Пройдемте. — Но мне и шагу ступить не дали. Алекс сильнее впечатал меня в себя и зарычал, только мужчина, вышедший за мной из темного коридора, дружелюбно улыбнулся: — Не бойтесь, ей ничего не грозит — даю слово. Правящая хочет побеседовать с вашей истинной.

— Алекс, все хорошо, — обхватила его лицо ледяными ладонями и заглянула в глаза.

Он нехотя разомкнул пальцы.

— Карл, — протянул он ладонь и тут же поймал мою руку в тиски, стоило ответить на его жест. — Не бойтесь.

— Что происходит? — еле сдержалась, чтобы не зашипеть.

— Испытание вашего мужчины, Алиса, — уже в коридоре тихо ответил он, — каким бы сильным и подходящим он не был, для нас важны совершенно определенные качества…

— И что будет, если мы не пройдем испытание?

— Не концентрируйтесь на этом, Алиса, — оскалился он.

Я почувствовала себя в западне.

Мы прилетели в Ванкувер ночью, и уже рано утром за нами прислали машину. Маме предстояли нелегкие несколько часов ожидания звонка — ее отец оставил в отеле. Сам он отступил от нас только перед той самой комнатой, где мы с Алексом остались одни.

И вот теперь только он, без меня.

Соблюдая этикет, мне пришлось вырядиться в темное строгое платье, но теперь оно казалось мне мешком, сковавшим движения.

— Проходите, — послышался мелодичный женский голос из открытых дверей, в которые упирался коридор. Карл отступил, выпуская мою руку, а я шагнула за порог.