Дэви Дэви - Дети надежды
Усилия Малыша, наконец, вознаграждены — дверь открывается, из-за неё показывается… старик?.. Или нет?.. Впрочем, в шестой категории большинство так выглядит — не пойми какого возраста. Одутловатое лицо, нос какой-то сизо-синюшный… Пьянь, точно. А Малыш с ним говорит уважительно… Блядь, и это врач! Вон, руки трясутся, да он нитку в иголку вдеть не сможет! Нельзя ему златоглазого доверять…
А Малыш уже это чучело к кару тащит. Чучело заглядывает в салон…
Яромир тем временем подзывает Малыша, шипит на него гневно:
— Ты чего, охуел совсем?!
— Нормально всё, — отвечает тот, как ни в чем не бывало.
— Какое «нормально»?! Он же ни на что не годен! Мы время только теряем! — он ухватил Малыша за плечо, тряхнул даже пару раз. Малыш вырвался, зашептал раздраженно:
— Если знаешь чего получше, давай — предлагай!
Ничего получше Яромир не знал. Он просто боялся… он до жути боялся, что златоглазый умрет. И тогда всё будет кончено. Всё. Будет. Кончено.
Должно быть, Малыш это понял, потому что смягчился сразу, видно было, что готов снова заверить, что «все нормально»… А тут этот… синеносый… лапищи свои потянул…
Яромир в два прыжка возле него оказался, схватил за руку.
— Эй, ты чего делаешь?!
А пьянь обернулась, зыркнула на Яромира неожиданно трезвыми, ясными глазами.
— Во-первых, юноша, пустите руку! А во-вторых, не задавайте глупых вопросов… Вы калечите, я лечу…
Яромир растерянно отпустил его руку, и врач, отдернув плед, аккуратно прощупал живот златоглазого. Тот встрепенулся, дернулся. Всхлипнул… А врач вздохнул, протянув: «М-да… Натворили дел». И у Яромира опять сердце замерло — неужели всё?..
Врач повернулся к нему:
— Деньги есть?
— Д-да, — Яромир таскал при себе большую часть своих богатств, сейчас в карманах и деньги были, и кое-что из драгоценных трофеев с Зоэ. Это немало… а Малыш ещё может в казарму смотаться, остальной Яромиров капитал доставить… Пусть только скажет, что спасет златоглазого… — Да, да, у меня вот…
Яромир достает пачку денег из нагрудного кармана, хочет лезть за второй, но врач выхватывает деньги, пересчитывает…
— Этого хватит, — он оставляет часть себе, но несколько купюр возвращает Яромиру.
Тот протестует:
— Да берите, у меня ещё есть, я не пожалею… если вылечите…
— Это чтоб кровь для переливания срочно доставили, — перебивает врач. — Всё остальное, что необходимо, у меня есть. А мне лично ваших кровавых денег не надо.
Он положил купюры на сиденье кара. Потом проворчал, не глядя на ошарашенного Яромира:
— Они суки, конечно, — Дин-Хадары. Жизнь мне сломали. Но этот мальчик… Зря!
Яромир не спрашивает, чего врачу сделали Дин-Хадары, ему это сейчас не интересно. Главное — не сказал, что невозможно… что поздно…
… Дани заносят в неожиданно чистое помещение, там уже ждут помощники вполне опрятного вида. Врач первым делом достает бутылку, прикладывается.
— Чтоб руки не дрожали, — поясняет он. А потом командует. — А теперь — пошли вон! Я работать буду!
* * *Яромир меряет шагами коридор. Вдоль дверей в операционную… от одной стены к другой… к входной двери… обратно… Неизвестность. Выматывающее ожидание.
Сколько прошло времени?.. А, неважно! Что там хоть? Не суетятся, вроде… Тихо… И то ладно.
Он давно связался с Инсаром, доложил, что «прибрался за собой». Подробности генерала… правителя теперь… к счастью, не интересовали. Зато спросил, всё ли в порядке в космопорте, Яромир ведь до сих пор отвечал за тамошнюю охрану, там его люди стояли. В космопорте было тихо — Яромир узнавал. Богемные птички разлетелись, попрятались по своим гнездышкам, иностранные транспортники отчалили, торчала только пара грузовиков Торгового союза. Переворот, конечно, переворотом, но — контракты, поставки, денежки… Но, чтоб уж точно порядок был — он туда Малыша отослал. Яромиру сейчас и космопорт, и порядок до одного места были, но вопросов лишних не хотелось, чтоб от главного ничего не отвлекало… А главное — лежало сейчас в операционной, с располосованным животом. Яромир приоткрывал дверь, заглядывал…
Малыш, улетая, спросил:
— Ты точно в порядке? — и смотрел подозрительно.
— Не боись! — усмехнулся Яромир.
Ага, в порядке. В полном. Его ведь вылечат, да? А если не вылечат… Малыш уже не остановит. Что тут, что в космопорте. Так что — да, в порядке.
— Слушай, Малыш, нужно, чтобы там всё под контролем, чтобы… чтобы…
Чтобы никто не догадался раньше времени, что Волк Шоно спёкся, выдохся, сгорел к такой-то матери…
— Угу, не дергайся, сиди тут, сколько понадобится, если что — я на связи.
Малыш всё время оглядывался, уходя…
… Никакого мандража, он спокоен, как никогда раньше.
Он меряет шагами коридор. Твердыми, уверенными шагами.
Он принял решение. То, что всегда отбирал, теперь должен спасти. Иначе — не будет ему житья, не нужен он такой на этом свете.
…Пять шагов к входной двери, разворот…
Проклятие мёртвых — самое страшное. От них ничего не скроешь, от них никуда не скроешься, они всё видят, везде найдут.
…Пять шагов к креслам у стены, разворот…
«Змей, братишка, теперь я понимаю, каково тебе было».
…Снова к входной двери, мимо операционной…
Золотой взгляд… его… её… «Я спасу твоего сына, я всё сделаю, вот увидишь, обещаю».
…У входа снова разворот…
«Мама… Мама, прости, что я такой у тебя окаянный!»
…Остановиться, заглянуть в приоткрытую дверь…
Как граница между двумя мирами — операционный стол. На котором… Его золотое проклятье, его наказание… Самое страшное…
…Разворот. К креслам у стены…
* * *Вышли, наконец.
— Зашили, почистили, инородные предметы удалили. Пока всё, — буркнул врач, и, схватив услужливо поднесенную помощником бутылку, опустошил её чуть не наполовину. — Теперь уход, медикаменты, процедуры кой-какие…
— Если деньги на это нужны?..
Яромир теперь тоже разговаривал уважительно.
— Нужны. Только… Я ж не знаю, как оно теперь повернется, что вы такое затеяли… Может, прикроют завтра мою лечебницу. Лицензия у меня давно просрочена… Я взятки давал, кому положено, а если их отстранят…
— Об этом можете не беспокоиться, — торопливо заверил его Яромир. Уж он сможет позаботиться…
Врач криво усмехнулся.
— Тебе виднее, ты теперь власть.
Входная дверь открылась, и на пороге возник типчик гнусного вида, в дорогом костюме и с уродливым шрамом на и без того малоприятной физиономии. У Яромира мелькнула случайная мысль, что вот, мол, потратился, балда, на тряпки, вместо того, чтобы рожу себе поправить. Типчик, между тем, поклонился почтительно.
