Сесилия Ахерн - Волшебный дневник
Когда я пришла в замок, Уэсли уже сидел на ступеньках — на моих ступеньках. Он был в синих джинсах, черной фуфайке с белым черепом на груди и синих кроссовках. Даже днем от него веяло прохладой.
Уэсли поднял голову и снял наушники.
— Он может приехать завтра в десять.
Никаких тебе «здравствуйте», и это немного выбило меня из колеи.
— О, здорово! Спасибо. — Мне хотелось, чтобы он встал и исчез, как маленький голубь, который доставляет послания, а он продолжал сидеть как ни в чем не бывало. — А мог бы он приехать в десять пятнадцать на случай, если Розалин задержится дома?
— Да. Конечно. Я скажу ему.
— Хорошо, отлично, спасибо.
Он все еще оставался на месте, и я, сделав пару шагов, прислонилась к стене напротив него.
— Ты знаешь женщину, которая живет в бунгало?
— Мать Розалин? Видел ее, когда мы только переехали сюда, а потом ни разу. Кажется, она не выходит из дома. Старуха. У нее вроде болезнь Альцгеймера или что-то в этом роде.
— А ты был у нее дома?
— Привозил кое-что для Артура. Дрова, уголь, что-то из мебели. Однако Розалин ни на минуту не оставляла меня одного. — Он улыбнулся. — Да там и воровать-то нечего, если она беспокоилась из-за этого.
— Из-за чего-то она все-таки беспокоится. Вот и Артур никогда не бывает в бунгало один… — подумала я вслух. — Почему они все время вместе? Почему?
— Найди ответ, Нэнси Дрю[58]. И как получается, когда я ишачу на Артура, чтобы он не отрывал зад от дивана, и отношу пару чертовых кресел его теще, то ничего за это не получаю?
— Но он никогда не ходит к ней.
— Ты что-то ищешь? Или я ошибаюсь?
Он напомнил мне о том, что говорила сестра Игнатиус о необычной работе мозга, когда до чего-то докапываешься. Она как будто заранее знала, что я буду искать сама не знаю что.
— Просто… — Я ненадолго задумалась. — Если честно, мне здесь скучно. — И я рассмеялась. — Никакой жизни, никаких друзей, даже поболтать и то не с кем, вот я и придумываю себе развлечения. Иначе мне и дела не было бы до Розалин с ее секретами.
— С какими секретами? — со смехом переспросил Уэсли. — У Розалин нет секретов. Она не понимает искусства общения. Все время сама по себе. Не думаю, что она умеет говорить о своих чувствах.
— Знаю. Я думала об этом, и все-таки…
— Что — все-таки?
Не понимаю, как и зачем, но я рассказала ему все о том, что со мной было в последние два дня. О непонятных разговорах, о пропавшем альбоме, о странном замечании Артура, будто бы мама не хочет его видеть, о Розалин, которая ни с кем не оставляла меня наедине и которая забыла упомянуть обо мне, беседуя с сестрой Игнатиус, о сестре Игнатиус, которая сказала, чтобы я задала свои вопросы Розалин, о словах Розалин, будто бы моя мама всегда врет, о ее желании держать маму наверху в спальне, о ее тайных походах в бунгало и нежелании посвятить меня в эти тайны, о том, что я видела там в саду, о подносе, оставленном у стены, о ссоре Артура и Розалин насчет наших вещей и гараже.
Уэсли терпеливо слушал меня, время от времени поощряя жестами.
— Понятно… — произнес он, едва я умолкла. — Звучит немного таинственно, но мне ясно, почему ты подозрительна, хотя все на свете так или иначе объяснимо. Например, тем, что Розалин немного странная — только без обид, — торопливо прибавил он. — Мне известно, что она доводится тебе тетей.
— Принято. Без обид.
— Я здесь тоже недавно, поэтому знаю не всех или плохо знаю, но Розалин в самом деле ни с кем в городе не разговаривает. Когда мама встречается с ней, она всего лишь кивает маме и идет дальше. Не знаю, то ли это от застенчивости, то ли еще от чего-то. Или, как она ведет себя с тобой. Что ей известно о том, как быть матерью? Однако, Тамара, все это вовсе не значит, что ты не права. Наверное, взрослые что-то скрывают от тебя. Понятия не имею, что это может быть, но если произойдет еще что-то странное, скажи мне.
— Происходит нечто суперстранное.
Сердце буквально грохотало у меня в груди. Мне самой не совсем верилось, что я собиралась рассказать ему о дневнике. Но мне очень хотелось посвятить его в свою тайну, хотя я и боялась, как бы он не поднял меня на смех.
— Расскажи.
— Ты подумаешь, что я ненормальная.
— Не подумаю.
— Пожалуйста, только учти, я не вру.
— Ладно. Говори, — нетерпеливо произнес Уэсли.
И я рассказала ему о дневнике.
Понятно, что Уэсли отпрянул от меня, обхватил себя руками и всем своим видом напомнил мне выключенный компьютер. О Господи. И смотрел он на меня теперь иначе. Совсем не так, как узнав о смерти папы. Это было другое. Он решил, что я спятила.
— Уэсли, — произнесла я, не зная, что говорить дальше.
— Э-эй, — неожиданно послышалось неподалеку, и Уэсли мгновенно обернулся к двери, в которой появилась прекрасная блондинка. Она смотрела на Уэсли, будто не замечая моего присутствия.
— Эшли, — удивленно воскликнул он, — ты пришла раньше!
— Знаю, извини, просто мне очень хотелось тебя увидеть. Я принесла одеяло.
Она помахала корзинкой и помчалась к Уэсли, потом, бросив корзинку у ног, обняла его за шею и поцеловала совсем не по-сестрински. Неожиданно я ощутила укол зависти, от которого тотчас постаралась откреститься. Словно почувствовав, что Уэсли не очень реагирует на нее, Эшли открыла глаза и, увидев меня, уронила руки, как будто наскучив спектаклем.
— Отлично получилось. Но мне пора.
Уэсли с улыбкой повернулся ко мне.
— А ты кто? — спросила Эшли, поглядев на меня так, словно от меня воняло. — Кто это? — спросила она Уэсли.
— Я его тайная любовница. Нам нравится делать это в замке, причем одетыми, поэтому я стою прислонясь к стене, а он сидит на лестнице по-другую сторону. Это трудно, но нам нравятся сложные задачи. Своего рода извращение. Пока, милый.
И я подмигнула Уэсли по пути к двери.
— Это Тамара, — услыхала я, выходя из зам ка. — Она всего лишь подруга.
Она всего лишь подруга. Четыре слова, которые вполне могут убить любую женщину, но я всего лишь улыбнулась. Во-первых, сумасшедшая из сумасшедших историй, какую он только мог услышать в жизни, не погнала его на меня с факелом, чтобы немедленно, не теряя времени, сжечь меня а во-вторых, здесь, на этом самом месте, я наконец-то обрела друга.
И свидетелем мне был замок.
— Тамара, — вновь услышала я, уже подходя к дому, и отошла в сторону на пару шагов, то есть поближе к деревьям, чтобы защититься от всепроникающего взгляда Розалин.
Уэсли задыхался.
— О дневнике…
— Извини и забудь…
— Я хочу поверить тебе и не могу.
С одной стороны, я услышала комплимент, с другой — это было обидно.
