Adrialice - Первозданная тьма (СИ)
— Но он ребенок, Риа. Он успеет еще растерять свои надежды и иллюзии. Не разрушай их раньше времени.
— Нет, Кейн, он взрослый. И лучше он сейчас поймет это, чем потом будет страдать. Или вообще не доживет до «потом». Я была такой! Наивная девочка, смотрящая на мир широко распахнутыми глазами, верящая во все самое прекрасное, и отвергающая плохое. Поверь, ни к чему хорошему это не привело. Падать на землю больно, Кейн. Я не пожелаю такого никому.
— Что случилось с тобой?
— Светлые убили самого близкого мне человека. Можно сказать, ударили в спину. В открытую им было не победить, и они это знали.
— И ты отомстила, да?
— Да.
— Ты говорила, что пострадали невинные.
— Так и есть.
— Тогда, чем ты лучше тех убийц?
— Возможно, ничем. Но я действовала открыто, и мои действия были ответом.
— Это сделало тебя счастливее?
— Нет. И не должно было. Я делала это не ради счастья. Ради справедливости, возмездия. Я хотела, чтобы они тоже почувствовали боль. Узнали, каково это! — я уже срывалась на крик. Тема продолжала оставаться болезненной.
— Риа, я понимаю месть, но я также знаю, что после всего внутри остается пустота. Этим ты делаешь только хуже.
— А ты бы простил? Просто позволил им уйти?
— Нет. Но невинные не при чем. Они пострадали ни за что. А у них тоже были семьи. У них были люди, которые их любили, и которые страдают также, как и ты. И эту боль им принесла ты.
— Ты теперь взываешь к моей совести? Хочешь, чтобы я раскаялась в том, что сделала? Так вот, я не раскаиваюсь! Не жалею ни о чем! И я убила бы их снова, если бы все вернулось назад!
— Ты слышишь, о чем ты говоришь? Риа, это не ты.
— Я! Может, это ты построил в своем воображении идеальную меня, но я не такая! Мне было больно, Кейн. Так больно, как никогда! Когда внутри тебя все перемешивается, скручивается, будто гигантская мясорубка. И ты даже кричать не можешь, только открываешь рот, а оттуда ни звука. Это был мой муж! Я потеряла своего любимого! Он был для меня всем! Центр моей вселенной, причина, по которой я вставала по утрам, тот, ради кого дышала. Я отдала ему всю себя, растворилась в нем. И это был лучший год в моей жизни. Я ни о чем не думала, все решал он. Днем ласковый, заботливый, сильный и мудрый, а ночью страстный, дикий, с глазами, полными огня. Мне хотелось залезть к нему под кожу, течь по его венам, чтобы быть ближе. Кейн, я была влюблена до одержимости. И также было с его стороны. Ему всегда было мало меня, он мог посреди дня сбежать ото всех ко мне. Просто чтобы обнять и вдохнуть запах моих волос, — от гнева и отчаяния у меня звенело в ушах, а в глазах плясали черные точки. — А потом его не стало. Он умирал на моих глазах. И я не могла ничего сделать! Это ад, Кейн. Видеть, как угасает жизнь в любимых глазах.
Я почти ничего не видела перед собой, только напряженное испуганное лицо Кейна напротив оставалось различимым.
— Риа, успокойся, пожалуйста, — таким голосом обычно успокаивают взбесившихся животных, пока кто-то второй подходит сзади, чтобы вколоть сонное зелье, чтобы те не успели причинить вред никому. — Все хорошо.
— Какого черта ты разговариваешь со мной, как с бешеной?
— Твои глаза…
— Что с ними?
— Они чернеют.
Эти два слова, сказанные тихим голосом, будто ударили меня по голове. Чернеют? Они могут это сделать только из-за одного — я теряю контроль. Я похолодела и резко пришла в себя. И вновь глаза видят все четко, без «черных точек». Боже, я могла снова… а тут Кейн. Видимо, испуг явно отразился в моих глазах.
— Эй, все хорошо, все уже хорошо, — Кейн попытался меня обнять, но я отпрянула назад.
— Нет, не хорошо. Я могла тебя убить. Кейн, тебе лучше держаться подальше от меня. Это слишком опасно.
— Не говори глупостей, — раздраженно отмахнулся он.
— Это не глупости, — теперь на меня начинала накатывать паника. Кейн слишком дорог мне, я не могу причинить ему вред. Даже не думала, что так плохо контролирую первозданную тьму. Тогда причиной была смерть Карьяна, а сейчас, ведь не было причины, всего лишь рассказ, всего лишь старая боль. И я могу так сорваться в любой момент. Любая ссора с Кейном может сделать меня чудовищем. Не допустить… надо не допустить этого. Только не второй раз. Убить его своими руками… слишком страшно. Надо уйти, убежать подальше. Он справится, переживет, зато будет жив.
— Риа…
— Нет. Мне надо уйти. Так будет лучше.
Не дожидаясь его ответа, я дернула повод и сжала бока коня ногами, посылая его в галоп. В голове билась мысль «Уйти. Не допустить. Спасти». Кейн окрикивал меня, его лошадь сорвалась с места буквально через пару секунд. Не оборачиваясь, заставляю коня скакать еще быстрее, впереди вижу свет — выезд на поляну или поле. Плохо, может догнать. Вылетаю на поле и на секунду оборачиваюсь. Кейн догоняет. Черт. Ну как он не поймет! Когда поле заканчивается и снова начинается лес, Кейн догоняет меня и хватает рукой поводок из моих рук, заставляя коня остановиться. Ну и черт с ним, спрыгиваю на землю, морщась от боли, прострелившей ноги, и бегу в лес. Портал строить некогда, придется на своих двоих. Сзади слышу треск веток и хруст листьев под ногами — догоняет. Отчаяние прибавляет сил. Только глаза не замечают ветку, а нога цепляется за нее, заставляя упасть и покатиться. На траектории моего движения оказывается дерево… о которое я и прикладываюсь. Тут же около меня Кейн падает на колени и смахивает с моего лица выбившиеся волосы. С тревогой вглядывается, а потом притягивает и крепко обнимает.
— Никогда больше так не делай, — голос дрожит от пережитого страха.
— Ты должен меня отпустить!
— Черта с два! Я никому ничего не должен! А особенно это!
— Тебе нельзя со мной! Это слишком опасно! Я могу потерять контроль и убить тебя!
— Все равно! Я никуда не уйду!
— Кейн!
— Нет! Я никуда не уйду. Даже если уйдешь порталом, я найду, я могу. Тебе не скрыться от меня.
Эти слова были своеобразным тараном. Они разбили стену, которая сдерживала меня. Я разревелась, а Кейн начал меня укачивать и целовать в макушку, перемежая это шепотом, убеждающим, что все будет хорошо, что он рядом.
Глава 40
Когда рыдания перешли во всхлипывания, а те, в свою очередь в икание, прошло уже около получаса. Все это время Кейн обнимал меня, даря тепло и защиту.
— Ты в порядке? — заботливый голос разрушил тишину.
— Да, — мой же голос был похож на карканье вороны, — пойдем назад, пока наших лошадей никто не сожрал.
Он усмехнулся, встал и поднял меня. Назад мы шли медленно, Кейн обнимал меня одной рукой за талию. Наши лошади стояли около тропы, где мы их и оставили. Мне нужно будет сказать ему правду. Он имеет право знать… и выбирать.
