Жанна Лебедева - Сиреневый Чёрный
— Хороший день чтобы подумать, — прокряхтел старик, продолжая разговор.
— Да, очень, — вежливо кивнула Таша, не зная, что делать в такой ситуации.
— В такой день бывает приятно поболтать с мёртвыми. Ты ведь умеешь говорить с мёртвыми?
— Да не очень-то, — девушка задумчиво почесала голову, — я, конечно, пытаюсь.
— Вот и пытайся! — не дав ей договорить, каркнул старик, — только учиться тебе еще и учиться!
— Ага, — покорно кивнула Таша, — а у кого?
— У кого? — старик кашлянул и вынул из складок одежды трубку, — учителя тебе надо найти.
— А как найти?
— Сам найдется — щелкнуло огниво, и серые бабочки беспокойно разлетелись в стороны от едкого запаха мятного табака.
— А узнаю я его как?
— Как узнаешь? Подойди-ка поближе!
Таша послушно шагнула к старику.
— По глазам его узнаешь, — он вскинул голову, и девушка вздрогнула всем телом, резко отшатнувшись назад. Вместо глаз на старом сморщенном лице гоблина зияли уродливые тёмные дырки.
— Не пугай, шаман, — сильные руки поддержали Ташу за плечи, не дав упасть навзничь, — будь так добр!
— И тебе хорошего дня, мальчик, — обращаясь к подоспевшему Риште, кашлянул старый гоблин, — смотри, кто пожаловал сюда, — он протянул руку в сторону. В дальнем конце храма, мелькали два жёлтых огонька. Темным силуэтом там лежал зверь. Один из световых канальцев ровным кружком освещал кусочек его пятнистой желтоватой шкуры. На неподвижной морде кружевом сидели серые бабочки. Но вот зверь зевнул, оскалив внушительные клыки и заложив назад оттопыренные круглые уши, и бабочки хороводом взметнулись наверх.
— Гиена? — Ришта удивленно и с восхищением смотрел на зверя, — Властелин Падали, — он благоговейно склонил голову, то же самое тут же сделала и Таша.
— Добрый знак! — шаман снова пустил кольцо из своей трубки, — давно в эти края не забредали они, Властелины Падали, повелители и хозяева всей мертвой плоти, что лежит в степи. Не зря он пришёл. Будет большая битва и многие лягут в ней, но, если вернулись гиены, это добрый знак.
— Война? — неуверенно переспросил Ришта, эта неуверенность была не свойственна ему, обычно твёрдому и решительному.
— Не бойся, мальчик, воин рожден для битв, и если веришь в себя, то хватит у тебя сил защитить и свою жизнь и жизнь того, кто тебе дорог.
— Я не боюсь битв, — глаза Ришты ярко сверкнули, — боюсь за деревню, за женщин и детей!
— Не бойся ничего, ты дома, ты в степи, Она поможет тебе.
По дороге назад они молчали. Ришта был мрачен как никогда и напряжен, у Таши же из головы не выходили пустые глазницы старого шамана. Они вернулись в селение под вечер, на подходе теплый ветер принес вкусный запах еды и мирные голоса жителей, даря ощущение уюта и покоя. Таша бросила взгляд на Ришту, он улыбнулся ей в ответ:
— Сегодня в деревне будет большой праздник — Полнолуние! Ночь всех волков.
— Здорово, — не нашлась что ответить Таша.
— Можно будет наесться и напиться вдоволь, — снова попытался разрядить обстановку Ришта.
Принцесса улыбнулась для порядка, но мысли ее были о другом: никак не шел из головы удивительный храм. А еще, странные слова об учителе, сказанные старым шаманом. Неужели, ее жалкие попытки овладеть некромантией были не случайными? Неужели, и у нее может что-то получиться? Не может быть…. Принцесса, свыкшаяся с ролью серой тени своей прекрасной сестры Оливии, привыкшая к тому, что за нее решали всегда и все дядя с тетей, давно перестала полагаться на провидение. Все ее мечты о свободе и славе были лишь мечтами, а проявления силы и решительности лишь агонией безысходности и бессилия. Ведь самое страшное быть не в состоянии спасти не только себя, но и друзей. Они-то не виноваты в том, что за принцессой постоянно кто-то гоняется! А расхлебывают все Тама и Айша! И Ришта, там в лесу, где был убит единорог. И Фиро, хоть и мертвец, но даже за него принцессе было страшно. И Ану…. И дядя с тетей — бедные, как они там, в окружении врагов. Перед глазами девушки предстали лорд и леди Альтей, усталые, измученные, печальные. Помотав головой, Таша попыталась избавиться от дурных мыслей, к тому же, на горизонте уже маячила Гиенья Грива.
* * *Вернувшись в деревню, Таша с надеждой посмотрела на Ришту, который, проводив ее до дома Нанги и Айши, двинулся в сторону своего жилища.
— Завтра жду тебя вечером на празднике! Там все будут! — напомнил он на прощание, а Таша почему-то вздрогнула: в памяти всплыли картины веселых сельских гуляний под могучими стенами ла Плава. Сердце забилось в ожидании чего-то. Знать бы чего? Таша и сама не понимала, что с ней творится. Наверное, то были переживания юной девушки, уставшей от погони и вернувшейся, наконец, к обычной девичьей жизни полной тайных мечтаний и ожиданий.
Праздник Полнолуния обещал быть как никогда пышным и оживленным. К вечеру деревня расцвела яркими огоньками костров, приплясывающих от веселых порывов необузданного степного ветра. Жители суетились, готовили еду в огромных, расписанных сценами битв и охоты ритуальных котлах, на штандартах реяли флаги с изображениями волков. Мужчины расписывали лица углем и глиной, а женщины надевали широкие нарядные юбки, украшенные нашитыми костяными бусами. Такие же юбки нашлись и для Таши с Тамой.
Когда солнце село и на главной площади взвился в небо гигантский костер, гоблины потянулись из домов, нарядные и веселые. Важно вышагивали деревенские матроны в пышных юбках отороченных мехами, вокруг них с визгом и гомоном носились целые выводки малышей. Девушки на выданье нарядились в лучшие одежды, заплели волосы в хитрые косы, нарисовали белой глиной узоры на зеленых плечах. Юным девам разрешалось ходить с открытыми плечами и животом, надевая к длинным юбкам лишь короткие топы. Мужчины-войны и старейшины надели праздничные головные уборы из перьев и черепов. По краям площади ломились от угощений столы: здесь были и жареные степные свиньи, и вяленые перепелки, и орехи, и яблоки, и вино. Взрослые степенно восседали за столами, развлекая друг друга беседами и застольными песнями. Молодежь не могла усидеть на месте: юноши и девушки танцевали, пели, били в бубны и барабаны, дудели в костяные гудки.
Тама выплясывала в самом центре рядом с первой красавицей деревни Майрой и двумя ее сестрами. «Да уж, популярные девушки всегда на виду, что в ла Плава, что тут» — с белой завистью подумала Таша, глядя на веселящуюся подругу. Сама она сидела незаметно у края стола и потихоньку таскала орехи из большой глиняной плошки. Посидев так немного, девушка совсем заскучала. Нанга и Айша испарились куда-то, танцевать с Тамой не хотелось, поэтому, набив орехами карманы, Таша, не спеша, побрела по темной, опустевшей на время праздника улице, лучом уходящей от площади в темную ночную степь.
