Ольга Пашнина - В память о звездной любви
Со вздохом сомнения я взглянула на экран. Буквы показались мелкими и незнакомыми, но постепенно я… вспоминала. Сочетания, произношения, отдельные слова. Медленно, но прочитала первую строчку и фыркнула: речь шла о кошке, объевшейся сметаны.
— Ты как-то говорила, что хочешь кошку, — произнес Грег. — Хочешь?
— Не знаю, — я прислушалась к себе, — возможно. Если пушистую.
Он осторожно протянул руку и приобнял меня за плечи. Я тут же напряглась, забыв и о кошках, и о буквах.
— Не бойся, Шэй, — мягко произнес Грег, — позволь мне помочь тебе.
— Я… попробую. Как это читается?
* * *Утром, когда солнце едва осветило гостиную, а я уже не могла сдерживать зевоту, Грег разбудил детей. Когда он ночью сказал, что эти дети наши, я почти пропустила это мимо ушей. Сейчас реальность ударила по голове со всей своей силы. Я смотрела на них, наверное, как на неизвестных инопланетян, и боялась приблизиться. Если Грегу это и не нравилось, он ничем не выдал.
Нас всех накормили. Детей кашей, которую они безропотно съели, меня опять йогуртом, правда уже другим. Я уже чувствовала легкий голод и не стала сопротивляться.
— Кто хочет на прогулку? — спросил Грег, когда мы закончили.
Я как-то не горела желанием. Дети инициативу радостно поддержали. Я пообещала накануне ночью хотя бы попытаться вернуть все на круги своя, и тоже отказываться не стала, но было в этом что-то неправильное. Я не могла понять, что именно, но… чувствовала себя лишней в этой семье.
Мы вышли на улицу, и я зажмурилась от яркого солнца. Грег нес в руках бутылку с чистой питьевой водой, и можно было в любой момент напиться. Тоже необычное ощущение: воды мне в последнее время давали мало. Я брела чуть позади детей, рассматривая Киру, ища между нами сходства. Не находила и едва ли не тряслась от страха перед будущим, перед новой жизнью. Грег, вероятно, ждет, что я стану детям матерью, ему женой, а я… я не могу, внутри меня какая-то пустота! Я не знаю, кто я, не знаю прошлого и не вижу будущего. Одна серая тоска, безразличная ко всему, что меня окружает.
За мрачными мыслями я не заметила, как мы оказались перед невысоким зданием с изящными белыми колоннами. Здание было всего в один этаж, а нарядная вывеска… я попыталась ее прочитать. Грег остановился, чтобы дать мне время.
— Карамель? — спросила я.
— Верно, — кивнул он. — Кондитерская.
Внутри было прохладно и очень мило. Интерьер в пастельных тонах радовал глаз. Помещение было разделено на две зоны: витрины с товаром и небольшие светлые столики. Всюду на стенах висели картинки, изящные подсвечники держали красивые розовые свечки. Пахло цветами и чем-то сладким.
— Так, — Грег подошел к витрине, — выбираем себе по одному пирожному и занимаем столик!
Кира с Дэном в нерешительности замерли у витрины. Я заметила эту их особенность: слушаются Грега во всем, ведут себя очень тихо. Разве нормальные дети так себя ведут?
— Ну, Кирюш, что ты хочешь? — Грег поднял девочку на руки, чтобы удобнее было рассмотреть витрину.
И как-то странно кивнул мне на Дэна. Что… что?! Он предлагает мне спросить у него, какое пирожное он хочет? Голос резко пропал, и заговорить я смогла со второй попытки:
— К-какое ты пирожное хочешь?
Дэн внимательно посмотрел сначала на меня, потом на витрину. И ткнул в ярко-желтый банан. Он выглядел действительно аппетитно.
— Выбрали? — улыбнулся Грег. — Бегите, займите столик.
Я украдкой спрятала руки, чтобы не было видно, как они дрожат.
— А ты? — вдруг спросил мужчина. — Какое?
— Мне же нельзя.
— Вот есть целая куча суфле, его можно. — Он указал на разномастные цветные ряды пирожных. — Выбери, я хочу здесь посидеть.
— Ладно, — я осмотрела ассортимент, — можно это?
Пирожное было красивого зеленого цвета. С долькой какого-то неизвестного мне фрукта.
— Конечно. Иди занимай столик. Фруктовый чай будешь?
Я кивнула, и не успела отойти, как Грег быстро чмокнул меня в затылок. Кровь к лицу прилила мгновенно, и я поспешила скрыться с глаз редких покупателей. Нельзя так, нельзя! Я до сих пор не отошла от шока, а он торопится и только пугает.
В кофейне царила светлая и дружелюбная атмосфера. Люди заходили в хорошем настроении, брали сладости. Некоторые уносили покупки с собой, в бумажных коричневых пакетах. Некоторые садились за столики и с аппетитом поглощали булочки и пирожные. Пахло шоколадом и кофейными напитками.
Кира и Дэн сидели спокойно, вдвоем листали какую-то красочную книжку. Я только поражалась их спокойным и мягким характерам.
— Это про лошадку! — сообщила мне Кира.
Я нашла в себе силы улыбнуться.
— Здорово. Интересная?
— Да, папа читает! — поделился Дэн.
Папа еще и читает. А есть что-то, что папа не делает? И с какой радости на мою голову свалился этот идеал?
К слову об идеалах: Грег вернулся вместе с официанткой и помог ей поставить на стол заказ. Я получила вполне симпатичное суфле, пахнущее очень вкусно. Кира и Дэн получили по веселой пироженке: Дэн банан, а Кира облачко. Они выглядели совершенно счастливыми, словно ничего больше в жизни и не требовалось. Хотя, пожалуй, для детей так оно и было. Папа рядом, есть пирожное, светит солнышко и все вокруг такое красивое. Я при всем желании не могла ощутить подобную беззаботность.
Но за пирожное взялась и не пожалела. Суфле оказалось очень нежным и сладким, я не заметила, как съела все, что было в креманке. Чай тоже не подкачал, с легкой кислинкой, он освежал и приятно приглушал сладость.
— Сегодня еще одну ночь проведем здесь, а завтра в обед улетает корабль к Альтаиру. Я уже взял нам билеты. Отсеки нам не подходят, да и искать нас больше некому, Тоайто сам отступил. Так что возьмем каюту, и с комфортом долетим.
— Зачем ты взял детей? — спросила я. — Сюда, за мной. Их не с кем было оставить?
Грег подумал, прежде чем ответить. Он взял себе нечто шоколадно-ореховое, и неторопливо спокойно ел. Дети, конечно, все перемазались.
— Я подумал, что ты, возможно, вспомнишь что-то. Это полезно, говорят, видеть близких, друзей. Когда прилетим домой, выберем время, встретимся с Джен, вы, кажется, сдружились с ней.
— У меня ведь не амнезия, — вздохнула я. — Мои воспоминания тщательно вычистили.
— Шэй, технологии, особенно такие — штука непредсказуемая. Никому пока не удалось изучить целиком и полностью человеческий мозг. Мы не знаем, что именно они делали. Не знаем, как стирали память тебе. Но зато знаем, что иногда воспоминания пробиваются. Ты вспомнила Киру, когда мы еще ее не забрали. Ты немного помнишь меня. Не падай духом, я понимаю, что ты растеряна, но это пройдет.
