Марина Суржевская - Янтарь чужих воспоминаний
Дурацкая песенка крутилась в голове с самого утра, навязчиво и слезливо, словно скрипучая заезженная пластинка. Крис никогда не понимала пристрастия своей сестры к таким песенкам, впрочем, она вообще плохо понимала Мари. Между ними было слишком много лет разницы, а потом сестры не стало.
Но песенка, что так любила петь Мария, все сидит внутри, словно заноза, и вспоминается совсем не вовремя.
Может, она и толкает на странные поступки и решения?
— Слушай, Хантер, а давай поужинаем у тебя? — Кристина остановилась на ступеньках и обернулась к слегка опешившему мужчине. Никакой ожидаемой радости в его глазах не было и близко.
— Знаешь, я не мастер по части готовки, а домработницы у меня нет. К тому же здесь совсем недалеко отличный ресторан, знаешь, какая там форель в белом соусе? Пальчики оближешь.
— А мы закажем на дом пирог с мясом, — Кристина старательно улыбалась, игнорируя его явное недовольство. — Ну же, Хантер, пригласи девушку в гости. Мне интересно, как ты живешь.
— У меня не убрано, Крис.
— Так что же? Неужели тебя пугает слово «леди»? Титул мне достался по ошибке, я совершенно не знаю, что с ним делать, поверь!
— Давай в другой раз? — он широко улыбнулся, сглаживая отказ. — Ну, правда, не обижайся. В доме бардак, кот в мое отсутствие переворачивает все верх дном, никак не приучу, паршивца. Я сгорю от стыда, если ты все это увидишь. Дай мне пару дней навести порядок и жду… — он замолчал, внимательно глядя на девушку темными глазами. — Но мы можем продолжить вечер. Если захочешь.
Крис заворожено уставилась ему в лицо, наблюдая отражение в темноте глаз желтых фонарей. Словно пламя свечи во мраке. И красиво, и как-то жутко.
— Тогда давай ограничимся рестораном, — с притворным вздохом рассмеялась она. — Знаешь, у меня тоже не убрано.
Форель действительно оказалась восхитительной, как и белое вино, сладкое, но не приторное, с легкой изысканной кислинкой и фруктовым ароматом. Да и собеседник Кристине нравился, с Хантером было легко говорить на любые темы.
Но рыба была съедена, а вино выпито.
— Я тебя провожу?
Темные глаза отражают свет проезжающих экипажей, а теплые руки чуть обнимают. И Крис хочется опустить веки и сказать «да». Просто чтобы почувствовать себя обычной девушкой, которой приятно общество привлекательного мужчины. И с которым может что-то получиться.
Она хмыкнула и отстранилась.
— Передавай привет коту, — рассмеялась Кристина, усаживаясь в наемный экипаж. Хантер склонил голову и засунул руки в карманы, стоя на мостовой.
— До завтра, Крис.
Улицы города проносились за стеклом, манила темнотой река, и облетали липы. В город приходила осень… И Кристина поймала себя на том, что хочет плюнуть на все и уехать подальше от этого темного гранита, от бесчисленных статуй, от нескончаемого дождя… уехать на юг, где всегда солнце, даже зимой, и забыть о том, что не дает покоя… Забыть хранилище с богом Смерти, взирающим сверху, дознавателей, и этот чужой дом, в который не хочется возвращаться…
Она тряхнула головой.
«Осенняя хандра, мышка? — пробормотала она себе под нос. — Заткнись и просто делай, что должна».
— Вы что-то сказали? — спросил водитель, глядя на нее в зеркало заднего вида.
— Отличная погода, вы не находите? — широко улыбнулась пассажирка.
Глава 12
Осень
Орин
Звонок в дверь прервал его тренировку, и Орин, накинув рубашку, пошел к двери.
На пороге застыла молодая женщина, одного взгляда хватило, чтобы распознать в ней осеннюю. Распущенные рыжевато-каштановые волосы, светлое платье до пола, кожаная обувь. Множество мягких браслетов из цветных нитей, жилет серого меха. Мило.
— Простите за поздний визит, — она стиснула тревожно свои тонкие руки, заглядывая мужчине в глаза. — Но мне очень нужна ваша помощь. Я приходила к вам в Хранилище, вы вряд ли помните… Но меня поставили в список ожидающих на год вперед, а мне нужно срочно. Очень срочно, понимаете? Я готова… расплатиться.
— Вы потревожила меня в моем доме, в такой час. Как вы узнали адрес? — с насмешкой протянул он. — Чего хотите?
— Меня зовут Анетт…
— Разве я спрашивал ваше имя?
— Простите, господин дознаватель! Мне нужно воспоминание!
Конечно. Для чего же еще она пришла. Орин окинул гостью хмурым взглядом и посторонился, приглашая в дом. Возможно, этот визит будет ему полезен. Последнее время в его окна слишком часто заглядывают посторонние, кое-кого стоит отучить от столь скверной привычки. И заодно объяснить некие звуки в своем доме. Женщина… Самое простое объяснение для любопытных. Простое, понятное и отбивающее желание заглядывать в чужие окна.
Он прошел в гостиную, зажег свет и потянулся к столику возле кресла, налил себе янтарный напиток, согрел бокал в ладонях. Девушка смотрела на его действия жадно, покусывая свои полные губы. Хороша, и знает об этом. Опустила ресницы, потеребила тонкими пальцами поясок платья, словно в растерянности. Лорд снова усмехнулся. Для того смущения, которое она хотела изобразить, слишком продуманны были действия, осенняя Анетт.
— Говоришь, готова заплатить? — он все еще держал бокал в руках, не поднося ко рту. Ее глаза расширились, темный зрачок залил голубую радужку. Облизнула губы.
— Конечно! — осенняя сорвала с пояса кошель.
— Мне не нужны деньги.
Снова быстрое движение ее языка и откровенное облегчение во взгляде.
— А… а что вам нужно? — притворное смущение, деланное непонимание. Взгляд из-под ресниц. Чуть отставленная ножка и разворот, чтобы мужчине видна была ложбинка груди. Милая Анетт. Все, что нужно он увидел в первую песчинку ее нахождения в доме.
— А что ты еще можешь мне предложить? — лорд играл без интереса, хотя, возможно, ей удастся его удивить? Нет… Увы.
— Себя… — шепот с придыханием, на щеках румянец. Еще одно облизывание губ, на этот раз настоящее. Он осмотрел на свет жидкость в бокале… Скучно. И противно. Он ненавидел продажность в любом ее виде. А особенно продажность такую — женскую.
— Хорошо, — она вспыхнула и шагнула ближе, но мужчина покачал головой. — Отойди к столу. Сядь на него. Подними одну ногу и поставь стопу на стол. Теперь подними юбку.
Она исполнила. Щеки стали пунцовыми, девушка дергалась от яркого света, что заливал комнату. Медленно подняла светлую ткань. Белья под платьем ожидаемо не оказалось.
— Раздвинь ноги. Шире.
Орин посмотрел на ее бедра, бесстыдно раздвинутые, вывернутые. На рыжие волосы между ними. На женское лоно — столь открытое, беззащитное и порочное. Анетт тяжело дышала, ее грудь вздымалась, на глазах — слезы. Лорд со злостью прищурился. Какая странная реакция. Просто заняться с ним сексом ей было не стыдно, она возбудилась от мысли, что ее будет иметь дознаватель, а вот такая поза, с раздвинутыми ногами, стала для нее унижением.
