Нэнси Хольдер - Ведьма
— Благодарю тебя, Фрейя, тебя, Геката, и тебя, Баст.
Холли взяла Баст на руки, поцеловала ее в макушку и осторожно опустила на пол.
Баст мяукнула.
Изабо явилась во сне tante Сесиль и объяснила, где найти книгу. Ни имени автора, ни даты написания на страницах обнаружить не удалось — только повествование о роде Каор и клане Деверо.
Девушки узнали, что шестисотая годовщина резни в замке Деверо придется на ближайшее полнолуние — Медовую Луну. А еще там была одна строчка, которую они не могли забыть: «Меня предали те, кому я доверяла больше всех».
Удивительно, но школьная жизнь продолжалась, как будто события школьного календаря все еще интересовали сестер. Девушки участвовали в традиционном Дне прогулов, в сопровождении Томми сходили на школьный бал, а потом, в конце апреля, настал день премьеры в школьном театре…
…Жеро Деверо, предводитель Мятежного ковена, не понимал, отчего сестры продолжают жить так, словно все идет как обычно.
«Может, только мне нужно было отказаться от обычной жизни, потому что у меня ее никогда и не было?»
Кари наконец рассказала ему о Госпоже Круга и ее интересе к колдуну, и у Жеро забрезжила надежда.
Жеро: Привет, это Колдун.
Госпожа Круга: Привет, много о тебе слышала.
Жеро: Думаю, ты неплохо меня знаешь.
Впрочем, собеседница не торопилась признаваться в том, что она — его мать. Жеро изнывал от желания напрямую спросить ее об этом, но она уклонялась от вопросов, как мышь, убегающая от кошки. Так что рисковать пришлось Жеро: он рассказал ей все, что знал.
Госпожа Круга: Девушки в большой опасности, в ближайшее полнолуние им грозит смерть.
Жеро запомнил ее слова и передал их членам своего ковена и Дэну.
Проведя несколько сеансов в парной под руководством шамана, Жеро с ужасом увидел ту часть семейной истории, которую скрывал его отец.
Величественный и жуткий замок Деверо, черный, как ворон, и бездушный, как демон, припал к холмам, погрузив брюхо в землю и выставив в небо кривые плечи. Запуганным крестьянам он казался воплощением зла, обителью дьявола. Впрочем, об этом не упоминали ни вслух, ни шепотом, ни прилюдно, ни у домашнего очага, а если среди дня над замком плясали странные тени, жители деревни только крестились и испуганно спешили дальше по своим делам, не раскрывая ртов.
Происхождение и рода Деверо, и их цитадели оставалось для всех загадкой. Начало истории, окутанное туманами времени, затерялось много поколений назад. Лишь слепой кузнец, старейший житель деревни, смутно припоминал рассказы, которые он слышал ребенком, семьдесят лет назад. Он покорно ожидал смерти, блуждая внутри собственных мыслей и вспоминая истории о замке, которые ему однажды ночью шепотом рассказал старший брат, погибший на следующее утро — на рассвете волки вытащили его из кровати, разорвали на части и оставили тело у края леса.
Старик все еще помнил одну из этих историй: дьявол построил замок из глины и собственной крови, поставил его на высоком холме и поселил там своих избранных последователей. Второй жуткий рассказ старый кузнец за давностью лет позабыл.
Крепкие стены замка, сложенные из темных глыб, не отражали солнечный свет, а поглощали его, превращая во тьму. Отвратительный силуэт цитадели наводил ужас на окрестных жителей.
Из окна часовни дальнего монастыря когда-то открывался вид на замок; монахи и молодые священники, забыв о молитвах Пресвятой Деве, дрожали от страха, глядя на мрачные стены. Связи и влияние рода Деверо намного превосходили влияние скромных священников, но последние ощущали зло, которое источал замок, и слышали странные звуки, доносившиеся оттуда в часы, когда все добрые христиане должны спать. Скрывать это было уже невозможно, и тогда епископ с пониманием откликнулся на их жалобы и предложил решение проблемы. Через две недели скромной часовне красовался роскошный витраж, который закрывал зло замка Деверо от глаз добронравных священников. Монахи молились о неведомом благодетеле, не подозревая о том, что витраж установили по распоряжению обитателей мерзкого замка. Жизнь шла своим чередом, священники чувствовали себя в безопасности. Яркие красные и зеленые стекла защищали и ободряли их, скрывали внешний мир, удерживал знания и веру внутри монастыря. А как-то темно осенней ночью во время мессы окно скрыло от них пожар, разожженный в замке Деверо родом Каор.
Пламя поглотило и страшную цитадель, и все ее обитателей.
Монахи горячо молились о том, чтобы род Деверо оказался стерт с лица земли, — а если будет на то воля Пресвятой Девы, потом церковь отправит на костер и самих Каоров, которым суждено гореть в вечном адском огне за колдовство.
Внутри замка все спали или должны были спать. В конюшне пронзительно вскрикнула лошадь, напуганная каким-то одним ей видимым демоном. Усталый конюх поднялся, чтобы успокоить животное. Его пятилетний сын раскрыл сонные глаза. Лошадь вздернула голову, беспокойно прядая ушами.
— Спите, — сказал Пьер мальчику и животному. Оба опустили головы и закрыли глаза.
Пьер с раннего детства работал на конюшне, а последние десять лет занимал должность главного конюха. Животные уже ничем не могли его удивить. Впрочем, хозяева тоже. За годы службы он видел и слышал много такого, от чего более трусливый человек сбежал бы, однако Пьер гордился своей храбростью. Работа ему нравилась, и держать рот на замке ума хватало. Его предшественника затоптали лошади — наверняка потому, что он слишком много болтал. Пьер поклялся, что не сделает подобной ошибки.
Он медленно пошел вдоль стойл и остановился возле Грома, думая, что перепугался именно этот огромный нервный жеребец. Однако конь крепко спал, тихонько всхрапывая.
Из последнего стойла опять донесся визг. Пьер испуганно поежился, медленно приближаясь к мерину по кличке Филипп. Конь смотрел на конюха широко раскрытыми безумными глазами мотал головой, не давая положить руку себе на морду. Самый уравновешенный скакун во всей конюшне будто видел то, что скрыто от людских глаз.
При появлении конюха Филипп не успокоился, а, наоборот, заволновался сильнее и начал брыкаться, пуская пену изо рта. Страх лошади передался и Пьеру, словно вот-вот случится нечто ужасное. Казалось, кто-то читает его мысли…
Он развернулся, готовый вскрикнуть, и с перерезанным горлом упал на солому.
Изабо, юная жена молодого Жана, сочувственно посмотрела на конюха, затем поманила молодого человека в черной с серебром кольчуге и сказала убийце из рода Каор:
