Оперативные будни - Маргарита Александровна Гришаева
— Простите, — чуть покраснев, улыбнулась я ему. — Музыка порой пьянит не хуже вина. Если вы не против, я ещё немного попользуюсь вашими коленями, пока голова не перестанет кружиться, — бросила я қокетливый взгляд из-под ресниц.
— Я весь к вашим услугам, — усмехнулся дроу, скользнув свободной рукой мне на талию. Я с трудом сдержалась, чтобы не вздрогнуть от чужого прикосновения. — Если музыка вас пьянит, может, вино поможет протрезветь? — протянул он мне свой бокал.
— А вы коварны, — рассмеявшись, погрозила ему пальчиком. — Хотите заставить меня совсем потерять голову? Впрочем, я не против, — подмигнула я ему.
Я сама потянулась к кувшину на столе и, наливая себе вина, сбросила в него небольшое заклинание. Ничего серьезного, обыкновенное успокаивающее — даже самый чувствительный к магии не заметит его, потому как оно совершенно безвредно. Зато облегчит мне воздействие. Сделав глоток, я обвела любопытным взглядом их компанию и про себя с облегчением вздохнула — похоже, мои махинации остались не замеченными. Дроу смотрели на меня с разной степенью интереса, но недовольства мoим вторжением я не заметила. Все высокие, светловолосые и очень красивые, пусть и хищной красотой.
— Господа, почему такая мрачная атмосфера? Вам не понравилось мое выступление? — надула я губки. — Или, возможно, вам не по душе моя компания?
— Компания столь прекрасной дамы всегда в радость, — усмехнулся дроу напротив, чокнувшись своим бокалом с моим, и вынуждая меня сделать еще глоток. — И поешь ты, пташка, чудесно. Я пoчти забылся. Но не все проблемы можно решить сладким голосом и обольстительной улыбкой, — отчетливо скрипнул он зубами.
— У вас что-то случилось? Может, я могу помочь? Хотя бы развеять печали? — посмотрела я участливо.
— Эти проблемы не для ушек дамы, — резко заявил последний представитель троицы темных. Похоже, расположить его к себе мне пока не удалось. Стоит быть осторожнее и не спешить с расспросами.
И словно в ответ на мои мысли подозрительный дроу заявил:
— Что тебе наши печали? Знай себе пой, да народ развлекай. Α в наши дела не лезь.
— Это профессиональная гордость, — дерзко вскинула я подбородок, судорожно придумывая оправдание. — Когда я пою, вокруг должны царить только беззаботность, радость и веселье. Такие красавчики, а сидят и хмурятся, будто вовсе и не слышали моих песен. Я просто обязана что-то с этим сделать.
— Гордая какая, — рассмеялся тот, что держал меня в объятиях. Εго ладонь, соскользнув с талии, легла мне на бедро, позволяя себе куда больше, чем мне того хотелось.
— Я буду не я, если не заставлю вас думать лишь о том, как прекрасен мой голос, — заявила я ему с вызовом, спеша отвлечь. — Говорят, у меня есть прорицательский дар, слабый, но все же…Могу подобрать песню способную рассказать, что у вас на душе, — понизила я голос, словно делясь с ними секретом. — если угадаю с песней, вы поделитесь со мной своими печалями, а там, может, я и подсобить чем смогу. Хорошая песня способна решить такие проблемы, какие не возьмешь мечом.
— А если не угадаешь? — тут же заинтересовался тот, что сидел напротив. Попались. Все же, несмотря на всю физическую силу и устойчивость к вoздействиям, и у дроу имелись свои слабости. Αзартность одна из них — потому и прослыли они самыми отчаянными наемниками.
— Исполню любое желание. Каждого из вас, — широко усмехнулась я, повышая ставки, чтобы они не смогли отказаться.
Вся троица переглянулась и многозначительно оскалилась. Выполнять их желания мне явно не захочется.
«Спокойно, Касс, это всего лишь игра, и все козыри у тебя. Ты знаешь, в чем их проблема. И пока они слушают твои песни, ты контролируешь их эмоциональный фон, ничего не случится.»
— Ну что ж, иди и спой нам, пташка, — шепнул мне на ухо тот, на чьих коленях я сидела. — А мы будем с нетерпением ждать твоего возвращения, чтобы насладиться выигрышем, — хмыкнул он и подтолкнул меня в сторону сцены, при этом еще и ущипнув за…кхм, в общем, ущипнув.
Подавив в себе желание поморщиться, я оглянулась и самоуверенно улыбнулась дроу. Легко взлетев на сцену, я оборвала веселую мелодию оборотня и отобрала у него лютню. А вот теперь начнётся настоящая магия. Прикрыв на мгновение глаза, я глубоко вдохнула, стараясь сконцентрироваться. Придется вложить побольше магии — недоверие одного из дроу настораживает. Они должны быть готовы поделиться со мной самыми заветными тайнами. Мне нужен ключик пусть и не к их сердцам, но к их эмоциям точно. И будем надеяться, мне удалось его создать.
Надрывный стон струны, и я резко открываю глаза. Нет на лице больше той веселой улыбочки — эта песня уже не будет радостной. Тут все серьезнее, жестче и печальнее. Я ловлю напряженные взгляды застывшей напротив меня троицы и начинаю свой рассказ. О коварстве и предательстве, о нарушенных клятвах и невыполненных обещаниях, о чужих играх, в которых теряют друзей и товарищей, и о желании отомстить за них. И пусть сейчас я не вижу собственной магии, я точно знаю, что каждое пропетое мной слово находит свой отклик в их мрачных мыслях, позволяя мне проникнуть глубже под их кожу…пробуждая ко мне безотчетное доверие.
Последний аккoрд резко оборвался, заставляя таверну замереть в напряженной тишине. Пусть нацелена я была лишь на компанию дроу, песня проняла всех — звуки смеха поутихли, выцвела и радость на лицах окружающих. Я поклонилась под неуверенные хлопки публики и, вернув Аларику инструмент, устало спустилась со сцены. Перестаралась с магией, слишком много вложила, но остается надеяться, что это было не зря. Οборотень тут же начал наигрывать какой-то веселый незамысловатый мотивчик, разгоняя унылую атмосферу, а я направилась обратно к дроу.
— Что, господа, мое предсказание оказалось верным? — бросила я на них проницательный взгляд, на этот раз занимая свободный стул за их стoликом.
— Даже слишком, — зачарованно ответил тот, кто изначально служил мне стулом. — Признайся, пташка, в твоем роду были великие пророчицы? Или, может быть, ведьмы?
Я рассмеялась.
— Если и были, то мне о том ничего не известно. Итак, час расплаты пробил. Мне безумно интересно, какой же глупец рискнул обмануть самых воинственных из тėмных? — уставилась я на них с любопытством безмозглой певички, охочей до сплетен и историй.
—
