Вуаль судьбы - Джинафер Дж. Хоффман
— Хармони Эверкор, — гремит голос Тейлиса на подиуме.
В ответ на каждое имя раздаются вежливые аплодисменты, но для Хармонии Роялисты разражаются одобрительными возгласами.
— Кажется, они выбрали королеву, — бормочу я. Хармони затягивает волосы в хвост.
— У них нет права выбирать.
Затем она смотрит на меня, вытаскивая меч из одной руки и беря кинжал в другую.
— В этом вся прелесть. Выбор, когда у нас так часто его не бывает.
— Тогда выбери не умирать, хорошо? — спрашиваю я. Я сглатываю и прочищаю горло.
Глаза Хармони сужаются с прекрасной свирепостью.
— Увидимся на другой стороне, Вайнер.
Она бросается вперед с боевым кличем и сталкивается с тяжелым занавесом. Он засасывает ее, слабое эхо ее рева разносится по яме.
Я вдыхаю, выдыхаю, успокаиваюсь. Мой палец дергается, и мой взгляд опускается на окровавленную землю под моими ботинками.
— Зора Вайнер, — объявляет Тейлис.
Среди Роялистов нет аплодисментов, но их молчание монументально. Все это напряжение, вся эта воля, которая тянется ко мне и надеется, что я умру, — я впитываю это. В Подполье всегда знали, что меня нельзя недооценивать. Пришло время и Роялистам усвоить этот урок.
— К черту это, — ворчу я и обнажаю меч.
Я иду вперед. Магия занавеса витает вокруг моего тела, перебирая каждую нить в моем существе. Она проходит через мое прошлое, настоящее и будущее, успокаиваясь только тогда, когда находит во мне сущность, которая желает и боится.
В ней есть вожделение к Кристену, достаточно сильное, чтобы почти перевесить все остальное, но как бы сильно я ни хотела его, это желание укоренилось гораздо глубже в моей душе.
Желание иметь семью. Вернуть то, что было отнято у меня, когда я была слишком мала. Желание быть любимой так, как мог бы любить меня брат — брат, который существует, но который навсегда потерян для меня. Я думаю о Грэтте, о ее любви и сострадании, которые подарила бы настоящая сестра. Может, она и не мой брат и не моя кровь, но она была рядом со мной, когда это было важнее всего. Она моя семья, и прямо сейчас — она пропала.
Магия вспыхивает вместе с моим страхом, и именно тогда я понимаю, что мое желание и мой страх — это одно и то же.
Я не могу потерять единственную семью, которая у меня когда- либо была. Отведи меня к ней.
Я умоляю волшебство.
Оно вибрирует вокруг меня, проникает в центр моего естества. Оно горит и обжигает, корчится вопреки моим желаниям и пытается реализовать свои собственные.
Позволь мне спасти ее, даже если это последнее, что я сделаю.
Несмотря на ноющую боль в моем сердце, которая принадлежит не Гретте, а только Кристену, магия игнорирует ее.
Вместо этого, на этот раз, занавес прислушивается ко мне, имя Гретты шепотом повтопяется в моей душе, когда меня уносит с арены.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Темнота проносится перед моим взором, когда арена уплывает прочь. Я прижимаюсь к стене, задрапированной роскошным гобеленом. Земля под моими ботинками стабилизируется, и кровь битвы сменяется гладким черным мрамором. Каждый волосок у меня на затылке встает дыбом.
Я стою в гостиной Чудовища.
Взгляд в окно подтверждает, что я в его особняке, и я крепче сжимаю рукоять своего клинка. Его дом должен каким-то образом соединяться с сетью магических туннелей Подземелья.
Мой взгляд метается по комнате. Она пуста — по крайней мере, мне так кажется, пока я не обхожу плюшевый диван.
На полу, свернувшись в позе эмбриона, связанная и с кляпом во рту, лежит Гретта. Ее одежда под ремнями разорвана в клочья, на коже под ними видны большие порезы с засохшей кровью. У нее бледная кожа, и спокойное выражение лица.
Слишком бледная кожа и слишком спокойное лицо.
Я опускаюсь на колени и беру ее лицо в ладони.
— Гретта? — шепчу я и трясу ее. — Что случилось? — спрашиваю я.
Она не двигается, и ее щеки…
Ее щеки слишком холодные.
Мое дыхание учащается, когда я провожу рукой по ее шее и нащупываю пульс. Сдавленный стон боли вырывается из моего горла.
— Гретта! — я плачу и трясу ее сильнее.
— То, что от нее осталось, здесь, — раздается голос позади меня. Я вскакиваю на ноги и поворачиваюсь к Чудовищу.
Он стоит, прислонившись к арке, ведущей в гостиную, держа флакон между указательным и большим пальцами. Он слегка встряхивает его, глаза за маской горят яростью.
— Ты причинила мне боль, и я всегда буду причинять тебе боль в ответ, Зора.
Он засовывает пузырек во внутренний карман пиджака.
— Я заключил сущность твоей подруги в этот флакон. Если ты хочешь ее вернуть, тебе придется дать мне что-нибудь другое. Что- нибудь такое же болезненное для тебя, — заключает он сделку. — Только это справедливо.
— Как это случилось? — кричу я сквозь стиснутые зубы.
Все мои стратегии рушатся каждый раз, когда я перевожу взгляд на безжизненное тело Гретты.
Может ли быть так, что ее сущность просто украдена? Или это ложь, и она мертва? Как можно вообще принять сущность другого?
— У нас есть общий друг, — говорит Чудовище с улыбкой.
— Друг — это сильно сказано, — доносится низкий голос из темного зала за дверью.
Мой желудок сжимается. Моя хватка на мече ослабевает, и он со звоном падает на мраморный пол.
— Нет, — хнычу я, слово слетает с моих губ без моего разрешения.
Кристен подходит к Чудовищу с мрачным лицом. На нем нет маски или иллюзий татуировок. Нет, для Чудовища он Наследник Судьбы. Для Чудовища он — союзник.
— Что за хуйня, на самом деле, происходит? — я выплевываю в него слова, бросаясь вперед.
Кристен машет пальцами, и магия сталкивается со мной, как твердый барьер.
Я кричу в отчаянии и бросаюсь вперед, в ярости царапая руками невидимую стену. Магия рассеивается, и я продолжаю свой путь вперед, радуясь удивлению на лицах Кристена и Чудовища.
Кристен выпрямляется.
— Ты забыла свое оружие, — небрежно замечает он, бросая на меч насмешливый взгляд.
— Мне не нужно гребаное оружие, — шиплю я, отводя руку назад в то же мгновение. — Ты достаточно меня заточил.
Я бью кулаком ему в лицо. Костяшки пальцев тут же пронзает боль, но я наслаждаюсь этой болью.
Кристен спотыкается, его руки взлетают, чтобы сотворить еще больше магии, но я, не колеблясь, бью еще и еще. Я кричу и носком ботинка вонзаю его в пах.
Он стонет от боли и падает на колени.
Я хватаю его за волосы
