Убеди меня! или Мама для волчонка - Ева Геннадьевна Никольская
Стыдно!
Быть сыном такого человека стыдно, продолжателем его рода и наследником, который вместе с частью имущества получил и набор генов от своего родителя. Но и полностью возненавидеть отца Мика тоже не мог, он же не какая-то неблагодарная шавка, чтобы не ценить вложенные в него усилия. Отец учил его охотиться и заметать следы, да и просто… учил. Тратил деньги на его воспитание, содержание… на ту же одежду! У Миккеля было все необходимое, хотя чего-то действительно желанного не было. Ни игрушек, о которых он не смел и мечтать, ни любви.
– Ну что, выбрал? – в комнату, коротко постучав, вошла мама. – Только сильно на сладкое не налегай, мы все-таки в гости идем, и нас там тоже планируют кормить, – подмигнула она, улыбаясь.
Мика видел в зеркале, возле которого крутился, как открывается дверь и как заходит ведьма, держа в руке миску с его любимыми печениями. Он ни разу не говорил ей, что они ему сильно нравятся – она заметила сама. Ада-ара давала ему вкусняшки редко, тайком и по одной штучке. Обычно в качестве поощрения за хорошее поведение или же в качестве утешительного приза после очередного наказания. Якоб-ар не знал, иначе наказал бы и ее.
Волчонок после инцидента у ручья упорно гнал мысли об отце, не желая даже думать о вервольфе, из-за которого чуть не погиб дважды, но они, мысли эти, все равно возвращались. Пробирались в его голову и сны, мучили, душили, заставляли бояться. Не того, что мертвый варгар восстанет и отомстит ему за предательство – это невозможно, что бы там сумасшедшая волчица ни говорила. Миккель опасался иного «воскрешения» Якоба: проявления самых жутких черт его характера в себе. Он ведь плоть от плоти его, кровь от крови. Он тот, кого Якоб-ар не только породил, но и воспитывал десять лет. Что, если он, сам того не желая, станет его копией?
– Эй, Мика? Чего скис? – заметив грустное выражение его лица, спросила мама сочувственно. – Не можешь выбрать галстук? Давай помогу. – Она взяла с кровати полосатый и приложила его к груди мальчика. – Мне этот нравится, а тебе?
– И мне, – согласился он. Не только потому, что галстук ему действительно нравился, но и из желания сделать приятное ей, однако ведьма это почуяла и, прищурившись, спросила:
– Уверен? Я хочу, чтобы ты сам выбрал то, что тебе по душе. Не надо со мной соглашаться, если не нравится.
– Я не могу выбрать, мам, – улыбнулся Миккель. – Мне все нравится, все-все! – признался он. – Поэтому надену то, что выбрала ты. Поможешь завязать?
Разумеется, она помогла. Еще и волосы ему потом уложить попыталась, но челка все равно упорно падала на глаза, намекая на необходимость стрижки.
– Я сделал для Кьяры открытку, – сказал волчонок, глядя, как ведьма хлопочет над его внешним видом.
Она была так близко, что ему внезапно захотелось ее обнять. Мама, мамочка… Ему крупно повезло, что у него она есть. В отличие от ампиро-веры, на день рождения которой они собирались. Желание девочки, мечтавшей найти маму, увы, не исполнилось. Пока что. Но Надя как-то вскользь обмолвилась, что тетя Герда над этим работает. Тетя Герда точно лучше лесного ручья, возможности которого, по мнению Мики, были сильно преувеличены.
– Открытку? Сам сделал? Покажешь? – Закончив с галстуком, ведьма поправила острый воротничок его белой сорочки и застегнула пиджак.
Миккель смутился. Открытка была чем-то личным, и в то же время ему хотелось похвастаться рисунком, чтобы услышать мнение мамы. Одобрение или критику – неважно. Он просто жаждал ее внимания, и она давала ему его с лихвой.
Как и Эсми, Итан-ар… все они.
– Мика! – воскликнула ведьма, увидев открытку. – Почему я не знала, что ты так здорово рисуешь? – спросила она, смущая его еще больше. – Учился где-то? То есть у кого-то, – исправилась мама, вспомнив о том, какой была его прежняя жизнь. Волчонок отрицательно мотнул головой. – А хочешь пойти учиться? – На этот раз кивок был утвердительным. – Запишем тебя попозже в художественную школу – таланты надо развивать.
– Мам…
– Да? – Надя перевела на него взгляд с рисунка крылатой волчицы, образ который символизировал именинницу-полукровку.
Миккель молчал, собираясь с мыслями. То, что он хотел спросить, пугало его до чертиков.
– Я тоже стану таким… как мой биологический отец? – выдавил он, впервые назвав Якоба вслух биологическим, будто пытался дистанцироваться от него, тем самым обезличив. Миккель неосознанно перекладывал вину отца на себя, хотя и знал, что ничего не мог сделать. Но вина липла к нему, а в голове слышался ее мерзкий голосок: «Плоть от плоти, кровь от крови, ты сын своего отца». – Во мне проявятся его гены?
– Гены – это палка о двух концах, Мика, – сказала мама серьезно. – Все будет зависеть от тебя и от того, как именно ты ими воспользуешься. Якоб правил стаей двадцать лет, и я не верю, что его не свергали исключительно из-за страха. Даже такой жестокий человек, как он, был способен на хорошие поступки в интересах стаи. И не только. Тебя вон научил правильно и быстро действовать в критической ситуации. – Она погладила его по волосам, грустно улыбнувшись. – Благодаря всем этим навыкам ты выжил, и мы с тобой встретились.
– То есть отец был… не совсем плохим? – В глубине души мальчика забрезжила надежда. Осознание того, что он порождение вселенского зла, сковывало хуже цепей, на которых его держали в подвале.
– Якоб был не лучшим примером для подражания, – вздохнула ведьма. – Скорее, наоборот. Но это вовсе не означает, что гены, которые тебе от него достались, бракованные. Ты красивый, умный, талантливый мальчик. Защитник! – Она выделила интонацией это слово, глядя ему в глаза. – Меня защищал от варгара и вампиров. И за Кьяру тоже заступился, когда Итан со Стигом начали обвинять ее в похищении. Ты – это ты, Мика. У тебя своя голова на плечах, свои желания и моральные принципы. Не ты совершал скверные поступки, а твой отец. Вы разные люди. Поверь мне. Я ведьма, а значит, знаю. Больше скажу: ты не копия Якоба, а его полная противоположность. Невзирая на гены. Понятно?
– Ага, – волчонок улыбнулся, заметно повеселев.
– Воспринимай ошибки отца, как учебное пособие. Как то, чего делать нельзя, ибо это не только плохо, но и ведет к катастрофическим последствиям. И все у тебя тогда будет прекрасно. А если вдруг возникнут еще сомнения… – Мама развела в стороны руки в приглашающем жесте и широко улыбнулась. – Я всегда к твоим услугам. Если не получится помочь обычными способами, подключим магию и все вместе придумаем какой-нибудь заковыристый заговор. Делов-то! – Пошутила она.
А Мика обнял ее крепко-крепко, уверенный, что так все и будет. Мама же обещала.
Тем же днем…
После предложения, сделанного Итаном, прошла неделя. И все эти дни варгар старательно за мной ухаживал, обеспечивая обещанную культурную программу. Где мы только ни побывали с ним и Миккелем! У меня даже сложилось впечатление, что вер не себя таким образом рекламирует, а весь Аулар с его, без сомнения, интересными окрестностями. Три платья из четырех, подаренных оборотнем, я уже благополучно выгуляла в театр, кино и ресторан. Сегодня же настала очередь последнего: красного. Того, которое отказалась надевать в ночь полной луны, вопреки уговорам бабушки.
Бабушка, к слову, заняла сторону Итана. Окончательно и бесповоротно. Каждый урок магии, который она мне давала, тренируя мой дар, заканчивался рассказом о том, какой варгар умный, щедрый, красивый… правда, немного легкомысленный и слегка неприкаянный. Эдакий редкий алмаз без должной огранки. И огранку эту, по ее мнению, должна была сделать я, став оборотню не просто женой, но и верной помощницей. Это же непорядок, что в такой большой стае нет собственной ведьмы!
Действительно, непорядок…
Согласившись с мнением Эсми, я посоветовала ей самой эту вакантную должность занять. Ну а что? Возраст уже далеко не юный, а тут природа, погода, прочие курортные прелести… живи себе у моря и помогай любимчику-вожаку новые порядки в Ауларе наводить. Мечты сбываются, ага.
