Секрет королевы Маргарет - Алиса Селезнёва
Мёртвых рыцарей по-прежнему было только трое. Обойдя карету, я не нашла Джеймса Маккензи. Он как сквозь землю провалился. То ли отстал, то ли выбился вперёд, то ли сбежал. Чуть прихрамывая, Филипп подошёл ко мне и взял за руку.
– Я вернусь за ними завтра, – он, как и я, обвёл взглядом мёртвые тела, – а пока нам лучше уехать. В паре миль отсюда есть лесной домик. Там раньше жил монах-отшельник, но несколько месяцев назад он умер. Жильё пришло в негодность, однако высушить одежду и отдохнуть там можно.
Я согласилась. Дождь затухал и постепенно снова стал моросящим, но моя туника изрядно промокла. Мне хотелось к огню, в тепло, под крышу и желательно без людей. Людей для меня сегодня было достаточно.
– Нужно забрать золото, еду и одежду.
К счастью, мой узел под сиденьем никуда не делся. Никто из бандитов его не тронул, и, сунув к платью Берты шаль и подобрав с земли все до единой монеты, я позволила Филиппу посадить меня на лошадь. Его рука не дрогнула. Сработала так же, как раньше, легко и непринуждённо, но я заметила, что на секунду он прикрыл глаза и сжал челюсти. Его раны болели, и я боялась, как бы в них не попала инфекция.
– Как ты нашёл меня? Как понял, что мы угодили в засаду?
– Я ехал за тобой во дворец. Хотел спрятать в своём имении, а потом заметил разбойников и королевскую карету. Король при…
– При смерти. Знаю, – не дала ему закончить я, – Джеймс Макензи сказал нам с герцогиней, поэтому я и поехала, чтобы попрощаться с Леонардом.
Филипп сзади меня напрягся.
– Джеймс Маккензи приехал за тобой и повёз к королю?
– Да. Его послал Леонард.
– Его никто не посылал. Когда король заболел, Маккензи пропал. Слуги перевернули весь замок и даже в городе его искали. Мы с сэром Джоном думали, он напился и устроил дебош либо уснул в борделе.
Я потёрла лоб.
– Ничего не понимаю. Он сказал мне, что Леонард умирает и хочет попрощаться. Герцогиня заговорила о борьбе за трон. Я поехала, чтобы увидеть тебя.
Мы впервые говорили друг другу «ты» вот так запросто и ничуть не смущаясь. Я облизывала губы, вновь и вновь вспоминая недавний и такой волнующий поцелуй.
– Когда ты уезжал, Леонард…
– Был ещё жив, но лекарь сказал, что надежды мало, поэтому я за тобой и поехал. Сэр Джон отпустил меня, обещая привезти тело, если…
Филипп недоговорил, я потёрла шею. В голове не укладывалось, что Джеймс Маккензи меня обманул. Для чего? Неужели он всё это и подстроил? Нанял наёмников, а сам исчез. Разозлившись, я вспомнила его блестящую победу над лесными разбойниками и спасение любовницы королевского казначея. Уж не сам ли он был главарём этой банды?
Через несколько минут Филипп повернул направо в самую чащу. Среди плотно стоящих друг к другу дубов и ясеней и правда замаячила серая крыша. Ахиллес перешёл на лёгкую рысь, но ненадолго. Уже метров через триста Филипп остановил его, спустился на землю и помог сойти мне.
За домом бежал тонкий, быстрый и чистый, как слеза, ручей. Я услышала его ещё издали и, забрав вещи, бросилась к нему, чтобы умыться. Кровь с моих ладоней и лица легко растворялась в воде, но с попавшей под ногти пришлось повозиться. Ручей был глубиной около полуметра, на дне его лежали белые и тёмно-серые камни, гладкие, точно кожа младенца.
Когда я зашла в дом, Филипп уже успел развести в камине огонь и снял латы. На нём были обычные кожаные штаны и белая рубашка с широкими рукавами, возле ворота которой расплывались большие бордово-красные пятна.
– Я могу постирать, – произнесла я, показывая на рубашку. – И раны надо обработать, иначе они могут загноиться. У тебя есть бренди? Я принесу воды, и начнём.
Он кивнул и сел на кровать, сделанную из скреплённых между собой досок, застеленных шкурами диких коз. Кроме неё, в комнате стояли плетёное кресло, шкаф для посуды, две табуретки и небольшой круглый стол. Заглянув в шкаф, я нашла несколько глиняных горшков и унесла их к ручью. Вода в этот раз обожгла меня жгучим холодом. Я удивилась: при умывании ручей казался вполне тёплым. Наверное, так сказывалось потрясение. Ещё пять минут назад я бы не почувствовала под голыми пятками даже горящие угли. Впрочем, сейчас мне стало легче. Руки не дрожали, сердце не трепыхалось. Я была на сто процентов уверена, что здесь нас с никто не тронет. После устроенного представления, разбойники будут обходить меня стороной за милю. Осталось только выяснить, как к этому относится Филипп.
Когда я вернулась в дом, в воздухе пахло палёным мясом, но в котелке над камином ничего не жарилось. Филипп по-прежнему сидел на кровати. Рубашка его была порвана. Глаза полуприкрыты, голова опустилась на грудь. Рядом в углу стояла кочерга.
– Боже мой! – вскрикнула я и бросилась к нему. Теперь мне стало понятно, почему в комнате так пахло шашлыками. – Ты что, прижигал рану?
– Нужно было остановить кровотечение и избавиться от инфекции. Меня научил этому один мавр.
Взглядом он показал на гвоздь, которым достал обломок стрелы, и на фляжку с бренди. Мне хотелось обнять его, но я так сильно боялась причинить боль, что не рискнула даже сесть рядом.
– Тебе надо поспать. А после займёмся мелкими порезами и рубашкой.
Он снова кивнул и вытянулся на шкурах. Видеть его спящим было так странно. Так странно и мило, что у меня защемило сердце. Не было никого за много миль вокруг. Только мы. Мы вместе, и впервые за полгода я почувствовала себя счастливой.
***
К ночи у Филиппа поднялась температура. Он весь пылал, и я таки решилась обработать оставшиеся мелкие ссадины и порезы водой и бренди. Во сне Филипп метался, но в себя не приходил. Я заварила в одном из горшков травы Абигейл и съела ломоть хлеба, запив родниковой водой. Вода казалась слаще нектара, и на всякий случай я намочила ею потрескавшиеся губы
