Драконья свадьба с младшим братом моего жениха - Ника Ильина
— Совсем не понимаю тебя, сестра. — сдался Саймон. — Неужели влюбилась в очередного ящера?
От вопроса в груди разлилась легкая дрожь, а улыбка сама тронула губы.
— Дело не только в этом, Сай, — не стала юлить. — Если ты мне позволишь, я помогу тебе понять. Выслушаешь?
— Полагаю, разговор не быстрый? — остановился он, и я кивнула. — Тогда, сними запрет на магию.
Запретом были лишь мои слова, а потому ситуация весьма забавляла. Для хозяина магической башни, который не подчинялся ни одному из королевств, Саймон был покладист лишь со мной, что показывало сильную привязанность. Она ничуть не ослабла с тех пор, как мы были детьми. И это давало мне уверенность в том, что я задумала.
— Я тоже отвлекусь на минутку, — отпустила руку брата и тихо позвала, — Шейд.
Дракон материализовался из черной дымки и слегка склонил голову. Затем поморщился от мощной вспышки, что разлилась за моей спиной. Обернулась мельком, оценив масштаб магического круга, который проявлялся в пространстве благодаря силам Саймона, и поняла, что братец не хотел мелочиться с комфортом.
— Оставь нас, Шейд. — повернулась я к дракону. — Сай все равно наложит заклятие тишины.
— Я должен охранять вас, госпожа.
— Мне ничего здесь не грозит, ты и сам знаешь. Как и то, что во мне нет намерений навредить Аслахану.
— Вы собираетесь открыть лорду Саймону свою тайну, госпожа?
— Я собираюсь пойти против приказа мужа. Осталась ли в тебе решимость действовать в разрез его желаний, но во имя благополучия?
Мы оба знали, что Аслахан будет разочарован, узнав, что мы сговорились и действуем у него за спиной, прекрасно помня его собственные намерения. И последствия этого предположить было невозможно. Но все же позволить добровольно покалечить ему душу, лишиться своего зверя и всех сил мы не могли.
— Я всегда отвечу на ваш зов, госпожа, — прозвучало в облаке дыма, прежде чем дракон исчез, будто и не было.
А тем временем под ногами я чувствовала дрожь земли, треск деревьев и до боли знакомый скрип.
— Ты так и не научился сдержанности, — широко улыбнулась я, оборачиваясь к брату.
Догадки оказались правдивы, передо мной раскинулись два высоких раскидистых дерева, которые будто тянулись кронами друг к другу и создавали приятную тень своей листвой. А под ними белоснежные качели с длинной сидушкой, которые отец подарил мне на пять лет. Помню в то время мы с братьями умещались на них все вместе, а самый старший — Гилберт, раскачивал нас изо всех своих сил.
Теперь же скамейка не казалась такой уж большой. Мы с Саймоном заняли почти всю длину, и качал нас уже не брат, а магия.
— Гилберт будет ворчать, что ты испортил сад главного особняка Фиенн. Там теперь зияет огромная дыра в земле?
— Разберется, — отмахнулся Саймон, будто старшему брату предстояло засыпать маленькую ямку. — Его жена давно хотела отреставрировать сады. Будет повод.
Закусила губу, чтобы смолчать. Саймон не был чувствительным к другим, и с братьями держался холодно. А потому ему бесполезно было говорить о том, что отношения старшего брата с женой довольно напряженные и лучше их лишний раз не провоцировать. Гилберт как наследник рода женился на дворянке, которую выбрал для него отец.
Шариэль не была плохим человеком, просто им с братом не удалось выстроить доверительные и близкие отношения. Отсюда копились обиды, холодность между ними множилась, а недопонимания приобретали ужасающие масштабы. Ко всему этому добавлялся острый вопрос отсутствия наследника после трех лет брака. И в мой второй шанс, я хотела найти в себе силы попробовать дать его и им.
— Так что там с твоим мужем, Ив?
Саймон спрашивал без интереса в глазах, и был уверен, что я ни коим образом не смогу изменить его суждения о ящерицах, которых он так не любил. Но в следующее мгновение, его безэмоциональное лицо налилось столь многими красками, что думалось мне, на завтра каждая мышца будет болеть с непривычки:
— Он вернул меня в прошлое ценой собственных гёнсем, ценой истока красного дракона. Со дня нашей свадьбы я живу свою вторую жизнь, Саймон.
Поначалу мне казалось, что тайна моего возвращения в прошлое умрет вместе со мной. Но новая жизнь диктовала свои порядки, и чем больше я меняла события прошлого, тем с меньшей уверенностью смотрела в будущее. Я уже не могла полностью полагаться на знания, что дались мне таким тяжелым путем, и знала, что в этот раз должна полагаться на других и просить помощи, пока не стало слишком поздно.
Но стоило первым словам слететь с губ, и я вдруг поняла, что ничего особенного не чувствую. Ни страха, ни отчаяния, ни боли прошлого. Ни тревоги, ни смятения, ни сомнений в том, буду ли я понята братом.
Саймон слушал меня молча, не перебивал и поначалу даже не уточнял ничего. Про события, что мне довелось пережить, про семью от которой в той жизни ничего не осталось. Про силы Шииры и Аслахане, как единственном кандидате, способном сотворить подобное чудо.
Скрепя сердце брат согласился. Пусть пройдет даже пару десятков лет, он не сможет достичь такого уровня силы, что мог бы позволить обратить время вспять. А затем я вовсе добила его, рассказав, что в момент моего вызволения из темниц золотого замка они действовали сообща. Саймон, до дрожи презирающий драконов, и один из них, хранитель красного истока.
Когда я спрашивала его:
— Почему ты так ненавидишь высших?
Саймон мне отвечал:
— Самопровозглашенные в своем превосходстве слишком многое себе позволяют, и годы, дарованные им, стирают все грехи без следа.
Он был в чем-то прав. Но за жизнь в роли кронпринцессы, пусть и номинальной, я прекрасно видела — нет разницы между человеком и высшим. Власть одинаково развращает малодушных, отличие лишь в том, что век дракона намного более долог. Огромное горе — взойди недостойный на трон. Но такое же огромное благословение, когда власть в руках достойного. А кто может быть более достоин как не тот, кто считает правление
