Плохая учительница, хороший снайпер - Юлия Стешенко
— Да я не имею в виду ничего дурного! — тут же примирительно вскинула руки Хизер. — Просто у Войта совершенно нет базы. Учить взрослого человека с нуля — задача не из легких. Если уж ты с ней справилась — со всем остальным справишься тем более. Кстати, как ты добилась таких результатов всего за четырнадцать дней?
— О… Мы просто усиленно занимались, — Сюзанн с преувеличенным вниманием принялась препарировать медальон. — Я попросила у Вильямса разрешение использовать пустующую по вечерам аудиторию. Мы с Войтом за три дня повторили теоретическую базу, а потом перешли к практике. Медитация, сосредоточение, призыв, удержание… — горка мелко нарезанного мяса на тарелке Сюзанн росла. — Элвин схватывает на лету. Жесты призыва он усвоил всего за одно занятие, — маленькие круглые ушки Сюзанн порозовели. Хизер недоуменно нахмурилась.
— Элвин Войт настолько открыт для эмоционального контакта! — продолжала вдохновенно вещать Сюзанн, продолжая с энергией механического измельчителя крошить мясо. — По виду даже не скажешь — такой сдержанный молодой человек, такой серьезный и строгий. Но эмоциональные эманации улавливает сразу же — и совершенно не закрывается. Наоборот, идет на сближение, ищет общий язык. С элементалем, конечно, я имею в виду — с элементалем, — розовый цвет на ушах медленно переходил в пурпур.
Хизер нахмурилась еще сильнее. Для человека, который пару недель назад в принципе не умел взаимодействовать с элементалями, Войт действительно отлично продвинулся. Но от преподавателя в такой ситуации уместно ожидать удивление, гордость, одобрение — но не трепетное девичье смущение. Что за…
Твою мать!
Хизер вспомнила, как ей в детстве ставили жесты призыва. Гувернантка, склонившись так низко, что ее дыхание щекотало шею, аккуратно поддерживала юную ученицу под локоть, направляя руку и сгибая под правильным углом кисть. Даже сейчас, спустя много лет, Хизер помнила это прикосновение как удивительно уютное — и удивительно же интимное. Почти что объятия — теплые, уверенные, защищающие.
Воображение тут же нарисовало картину: вот Сюзанн становится за спиной у Элвина, вот наклоняется, практически касаясь грудью плеча. Нежно берет его за запястье, задавая вектор движения, мягко надавливает, скользит пальцами по коже… Ой-ой-ой.
А Элвин, в общем-то, недурен собой. Не красавец, конечно, но вполне миловиден.
Строен.
Физически развит.
И эмоционально открыт. Демонстрирует, мать его, исключительную душевную чуткость.
Несколько секунд Хизер, прищурившись, вглядывалась в старательно терзающую мясо Сюзанн. Та вдохновенно вещала о слиянии с элементалем, о навыках самоконтроля и внутренней дисциплине разума. Озаряя сумеречное кафе алым заревом ушей.
— А ты знаешь, что отец Элвина Войта очень богат? — не устояла перед искушением Хизер.
Сюзанн, пискнув, выронила вилку. Кусочки мяса веером разлетелись по скатерти.
— Да при чем тут это! Войт — мой студент, и я готова помогать совершенно бесплатно. Лучшая награда учителю — несомненные успехи его ученика!
— Да-да, конечно. Но все-таки прими к сведению: отец Элвина Войта очень богат. Он надеялся, что сын женится на титуле, открыв семейству двери в высшее общество.
— И что же Элвин? — подобрав вилку, Сюзанн с нездоровым старанием накалывала кусочки разлетевшегося мяса, возвращая его в тарелку.
— Элвин поступил в академию Святого Георга. А сейчас занимается в моей группе, надеясь получить хоть какие-то практические навыки драконоборства.
— Я не понимаю. Что это значит?
— Это значит, что Элвин выбрал путь, на котором сможет достичь высот без помощи родительского капитала. Ну или не достичь, — честно уточнила Хизер.
— О! — вскинула вспыхнувшие глаза Сюзанн. — Значит, он отказался!
— Да. Элвин отказался, — Хизер подтолкнула к ней практически нетронутый бокал. — Ну-ка, давай. Выпьем за эту романтическую историю.
— Почему романтическую? Ничего романтического! — Сюзанн вцепилась в ножку бокала с такой силой, словно хотела переломить ее надвое. — Я просто стараюсь изучать обстоятельства жизни учеников. Я не имела в виду ничего личного!
— Так и я не имела. Но Элвин же отказался от выгодного брака по расчету. Он предпочел свободу и независимость, будет сам выбирать свой путь… И женщину, с которой решится связать судьбу. Ты не находишь, что это ужасно романтично?
— Ах, это… Ну да. Романтично. Очень романтично, — Сюзанн сделала огромный глоток, поперхнулась и закашлялась, прикрыв рот рукой. Хизер заботливо протянула ей стакан холодной воды. — Спасибо, — Сюзанн, с трудом одолев кашель, вытерла батистовым платочком текущие из глаз слезы. — Хизер… Извини за назойливость, но я давно хотела у тебя узнать…
— Да, конечно, — Хизер уже понимала, о чем будет вопрос. Сюзанн снова отпила воды, помолчала, собираясь с духом.
— Алекс Каррингтон… Говорят, он встречал тебя после того совещания у Вильсона.
— Да. Каррингтон удивительно ответственный молодой человек. Честно говоря, я удивлена — совершенно не ожидала от него такой щепетильности.
— Я, в общем-то, тоже, — помявшись, признала Сюзанн. — Но знаешь, что? Я думаю, что Алекс Каррингтон испытывает к тебе чувства. Может, он действительно не лазил к тебе в окно и не раздевался на тренировках… Но об этом все говорят. А слухи на пустом месте не возникают. Нет-нет, я ничего не имею в виду! Не сомневаюсь в твоей глубочайшей порядочности. Но если бы обстоятельства изменились… Скажем, после квалификационных испытаний, когда Каррингтон перестанет быть твоим учеником… Ты могла бы ответить на его чувство?
— Честно? — задумалась Хизер. — Честно — нет.
— Но почему?!
— Во-первых, никаких особенных чувств у Алекса Каррингтона нет. У него есть вожделение, есть привычка побеждать и есть непомерное самомнение. А во-вторых… Ты действительно думаешь, что Каррингтон захотел бы каких-то отношений после того, как сдаст квалификационные испытания? Да этот сахарный мальчик в первый же день забудет об академии и всех ее обитателях. Нет смысла перебирать карты, когда игра закончена, — Хизер вылила остатки вина в свой бокал, осушила его и помахала рукой официанту. — Эй, уважаемый! Будьте любезны, еще бутылку.
Глава 28. Дыхание бога
Фамильяр не слушался. Вообще. Никак.
Сжав зубы, Алекс усилил давление, с точечной, сведенной в жало остротой мысленно концентрируясь на задаче.
Облети комнату слева направо. Слева. Направо. Ну же. Давай. Облети.
Да лети же ты, сука!
Яростно грохнув кулаком по столу, Алекс от бессилия зарычал. А чертов элементаль так и висел перед ним тусклым серебристым облачком,
