Хранитель историй - Элизабет Хантер

«Решон», — промчалось в её голове.

Aвa прочистила горло и сказала:

— В этом есть смысл.

— Мы очень ласковый народ, — сказал Малахай, подняв её руку и продолжая скользить по коже массажными движениями.

Мыло. Гладкая кожа. Глубокие успокаивающие проглаживания. Малахай поднял руку Авы и положил на своё плечо, она зарылась пальцами в его волосах, пока он омывал её мылом с божественным ароматом.

— В детстве с нами нянчатся. Дети так редки, что над ними трясутся и буквально сдувают пылинки. Ребёнком со мной постоянно играли и обнимали. Мне почти не удавалось побыть в одиночестве. — В голосе не слышалось негодования, только радость.

— А я провела большую часть своего детства в одиночестве, — прошептала Ава, прикрыв веки. — И мне это больше по вкусу.

— Неужели? — спросил он, смывая мыло с одной руки и натирая другую. — Или ты просто привыкла к одиночеству? Может, дело в том, что так было легче оградиться от голосов?

Она обняла его шею обеими руками, а Малахай переключил своё внимание на грудь, скользя по ней шелковистой тканью.

У Авы надломился голос.

— Да, так было легче. В одиночестве не нужно тратить силы, чтобы блокировать голоса. Тогда наступало блаженное спокойствие.

— А сейчас тебе спокойно? — прошептал он, и ткань исчезла под водой, кружа по пупку до тех пор, пока её тело не задрожало.

— Малахай!

— Расслабься, — прошептал он, и на смену ткани пришли руки. Пальцы скользнули ниже и стали поглаживать разгорячённое тело, медленно поддразнивая. Татуированная рука скрылась под водой. Его пальцы коснулись внутренней стороны бёдер, погладили складки, прежде чем погрузились в сладкое тепло.

Её тело размякло от удовольствия. Ава выгнула спину и почувствовала, как он усыпает поцелуями её шею.

— Я обожаю прикасаться к тебе, Ава, — его дыхание обдало шею. — Тебе предначертано стать изнеженной и зацелованной. Потонуть в удовольствии.

Ава почувствовала приближающийся оргазм. Пальцы Малахая двигались неспешно, одной рукой лаская её грудь, а второй виртуозно играя с лоном, как маэстро на инструменте. Её стоны эхом разлетались от мраморных стен.

— Ты... — выдохнула она, глядя как исписанные символами руки дразнят её грудь и медленно сводят с ума под водой. — Войди в меня. Я хочу тебя...

— Я обожаю наблюдать за тобой.

Он повернул её голову, вбирая стоны поцелуем, пока она содрогалась в оргазме. Её кожа словно ожила. Ава почувствовала, как волосы на его груди слегка коснулись спины, ноги обвили её. Каждый нерв ожил. Всем своим существом она тянулась к нему.

Решон.

Слово прошептала не душа Малахая, а её собственная, пока Малахай усыпал её поцелуями, сжимая в объятиях. Тёмные чернила на белой коже. Ава увидела слабое свечение его талесм.

Решон.

Малахай медленно поглаживал ее, пока пульс приходил в норму. Ава прикрыла глаза, в них стояли слезы.

— Спи, Ава, — прошептал он, когда она прижалась щекой к его плечу. — Я никуда тебя не отпущу.

*** 

Следующая неделя прошла относительно спокойно. Малахай продолжал проявлять упорное терпение, заглаживая ссоры, которые Ава, как ни старалась, не могла прекратить провоцировать. Но при этом она потерпела полное поражение в своих попытках оградиться от него. Если она огрызалась, он шутил. При каждой презрительной усмешке, искренне улыбался. Это оказалось невыносимой пыткой… и самым райским наслаждением.

После каждой разборки Ава чувствовала растущий поток преданности и верности. Химия между ними была неоспорима, но каждый раз, когда она отворачивалась, Малахай притягивал её к себе с поцелуем или простыми объятиями. По крупицам он рушил стены, давая прорасти неизвестному ранее чувству.

Любви.

Она влюблялась в него.

*** 

Малахай и Ава потягивали пиво, сидя в кафе напротив друг друга.

— Их так много. — Он играл с ее пальцем, уставившись на огромный круизный лайнер, только что прибывший в доки. Туристы, словно муравьи, высыпали на пристань. — Как они вообще могут что-то разглядеть...

— Я влюбляюсь в тебя.

Малахай замолчал на полуслове, уголки губ изогнулись в улыбке.

— Хм...

Ава сощурила глаза.

— «Хм?» Я говорю, что влюбилась в тебя, а ты отвечаешь мне: «Хм?»

Малахай схватил её руку, не позволяя уйти, хотя Ава отчаянно вырывалась:

— Какого ответа ты от меня ждёшь?

У неё отвисла челюсть:

— Я... Возможно, что ты... Знаешь что? Неважно. Я передумала.

— Значит, ты не любишь меня?

— Я никогда не говорила, что люблю!

— Именно. — Он подмигнул, притягивая её руку губам, и стал неспешно целовать каждый палец. — Если бы ты...

— Я что? — Она знала, что задержала дыхание, но не знала, почему.

Малахай наклонялся ближе.

— Как ты думаешь, что я чувствую к тебе?

Каковы его чувства? В принципе, ей можно было не спрашивать. Без каких-либо вопросов он её любит. Его чувства отражались в каждом поцелуе. Объятиях. Шутливых подколках. Терпеливой улыбке. Его упорная привязанность сокрушила Аву.

Сердце её дрогнуло, а щеки залил румянец.

— Я думаю... — Её взгляд упал на человека, завернувшего за угол. — Григори.

Малахай нахмурился:

— Ты думаешь о григори?

Она крепче ухватилась за его руку.

— Григори. Вон там. Идёт по тротуару. Он…

— Ещё один только что вошёл. Он у барной стойки.

Схватив бумажник и бросив пятьдесят лир на стол, Малахай поднялся.

— Пошли, только спокойно.

— Он смотрит на меня. — Её сердце бешено заколотилось в груди. — Малахай, он...

— Второй тоже нас заметил. Они здесь не ради охоты, а из-за нас.

Они с Малахаем направились на выход, кивнув на прощание хозяину, смотрящему на них в замешательстве. Малахай пробормотал что-то по-турецки, когда они проходили мимо, и мужчина кивнул.

Придерживая Аву за спину, Малахай быстро пошёл по улице. Ава рискнула обернуться. Двое григори следовали за ними. Когда они проходили мимо ещё одной кафешки, в толпе растворился третий.

— Трое. Нас преследуют трое.

— Я уведу их подальше от людей.

— А я?..

— Оставайся со мной. Держись за спиной, когда мы доберёмся до места.

— Какого?

Они быстрым шагом поднимались на холм, когда Малахай нырнул в переулок. Дома окружили их с обеих сторон, в тупике их ждал только розовый олеандр и мусор. Ава споткнулась об валявшиеся на земле банки. Малахай быстро наклонился и поцеловал её с блестящими глазами.

— Я люблю тебя. Конечно, я люблю тебя. Теперь стой у меня за спиной, пока я разделаюсь с этой проблемкой.

Он повернулся и вытащил два серебряных кинжала из ножен. За угол завернули шестеро солдат григори.