На другом берегу любви (СИ) - Анастасия Ригерман
Глава 19.2
Прощение
За спиной остаются открытые двери мельницы, куда мы должны будем вернуться, растратив силы. Одним прыжком Егор оборачивается в волка и встает рядом со мной. Его зверь большой, грозный и сильный, но за него мне тоже тревожно. Сейчас, когда мы только открыли друг другу свои чувства, я еще больше боюсь его потерять.
В метрах ста от нас на позицию выходит Фэйл. Я не знаю, какая у эльфа магическая сила. В каждой руке он держит по мечу, разминается и, судя по всему, орудует ими искусно. Следом за ним на небольшом расстоянии стоит дядя Ратмир, так же обернувшийся волком. Вот и весь наш первый рубеж.
Не теряя времени, я выхожу вперед, готовая встретить армию мертвяков, которая с каждой секундой приближается, подгоняемая ветром. Я сосредотачиваюсь, концентрирую внутреннюю энергию и вздымаю руки к небу, вызываю силы стихий. Губы нашептывают заученное заклинание, и в небе образуется небольшая воронка. С каждым оборотом она все растет, превращаясь в управляемый смерч. Когда мой подопечный достигает нужных размеров, я направляю его прямиком на первую линию мертвяков, разом собрав их в кучу и подпалив молниями.
Выходит эффектно, сама не ожидала. Не будь сейчас у Фэйла в руках мечей, он бы точно зааплодировал.
Но буря стремительно приближается и нас вот-вот поглотит песок. Создав невидимую защитную стену, вроде той, что установлена у мамы по периметру территории, я даю нашим воинам хоть какое-то укрытие и возможность увидеть врага в лицо. Вопрос лишь в том, надолго ли хватит моих сил.
Из волчьей пасти вырывается грозный рык. Изуродованные тела мертвяков врезаются в защитную стену, в то время как над нашими головами пролетает пыльная буря. Егор вступает в бой, размахивая своими острыми когтями и используя свою ярость против зомбаков, тут и там клацающих челюстями.
Неподалеку Фэйл орудует мечами. Не знаю, как он это делает, но мертвяки буквально выстраиваются к нему очередь, послушно склоняя головы, и эльфу остается их только рубить направо и налево.
Я снова подключаю молнии, так быстрее, хоть и отнимает много энергии. Нос закладывает от вездесущего песка и запаха жженой плоти. Удерживать стену на длительное расстояние выходит с трудом, и некоторые зомбаки уже находят в моей защите бреши, ловко просачиваясь вперед. Волки и эльф быстро справляются с лазутчиками и сами идут в атаку.
Мы порядком вымотались, но зомбаков слишком много: молодые, старики и даже дети. Мне страшно подумать, что все они были когда-то обычными людьми. Что с ними стало за теми горами? Это какая-то эпидемия? Что за зомби-апокалипсис?
Егор, почувствовав себя увереннее, все больше оттесняет меня к входу на мельницу. Я помню, что обещала ему отступить, когда силы закончатся. Я уже много сделала для этой победы, но могу еще больше. Не время прятаться в убежище.
Резкий удар в спину заставляет меня опуститься на колено. Я не сразу понимаю, что со мной происходит. Брешь в защите растет, не время отвлекаться. Над лопаткой я чувствую резкую боль и жжение, рука начинает неметь.
«Мертвяк пробрался?» — проносится жуткая мысль, но нападавший оказывается очень даже живым.
— Будешь знать, как уводить чужих суженых! Возвращайся на тот свет, ведьма, откуда пришла! — звучит со злостью за моей спиной голос Янки, а когда я оборачиваюсь, вижу в ее руке окровавленный нож.
Я поражена и растеряна. В это же время, несмотря на ранение, которое лишает меня остатка сил, стараюсь удержать контроль над защитной стеной.
Как⁈ Откуда она здесь взялась?
— Совсем жить надоело⁈ Почему не в убежище с остальными? — срываюсь со злостью, но эта безумная снова собирается на меня нападать.
Не знаю, чего я в данный момент боюсь больше: вот так глупо умереть от ее руки, или не суметь из-за этого помочь Егору и остальным, не увидеть нашей славной победы, не ощутить больше его поцелуев на губах? Волки и Фэйл продолжают слаженно сражаться, уничтожая врагов одного за другим. Им сейчас точно не до меня.
Мне бы спалить ее молнией после такого, или отправить за защитный барьер к мертвякам, Ульянка была бы мной довольна. Но не я сама. Как жить-то потом, когда руки по локоть в чужой крови? Придумать, что с ней делать, я не успеваю, потому что и на Янку находится управа. Вынырнув из темноты за нашими спинами, показывается ее слепой дед с дубиной, и метко прикладывает родную внучку по голове.
— Ну что за дурная девка? Вся в бабку свою пошла! — причитает старик, подхватив внучку за ноги, и смотрит на меня своими белесыми глазами. — Ты прости, Агнешка, что раньше не подоспел. Ты, дочка, бросай все это, пока кровью не истекла, волки дальше сами справятся. И дуреху эту помоги на мельницу затащить, не бросать же ее здесь на растерзание.
Мы едва успеваем затащить Янку внутрь и закрыть дверь на мельницу, как магическая защитная стена окончательно падает. Под напором пыльной бури крепкое с виду строение сотрясается, зажженные по периметру фонари принимаются со скрипом раскачиваться, слабый свет мерцает, создавая еще более жуткую обстановку.
Пощупав у внучки пульс, слепой старец успокаивается и будто бы забывает о ней на время. При этом в пространстве ориентируется он вполне уверенно. Я и сама после этого песка мало что вижу. Добравшись до бочки с водой наскоро умываюсь, и кажется, только сейчас понемногу прихожу в себя. По спине горячей струйкой сочится кровь, теперь я это явно ощущаю.
Решительно отрываю от юбки лоскут ткани, чтобы закрыть рану, но расположена она так, что самой мне не справиться, едва достаю.
— Давай помогу, — снова приходит на помощь старик.
С его слепотой тот еще достался мне помощник, но выбирать не приходится. Шевелить правой рукой больно. Стиснув зубы, я спускаю с плеча платье, и он на ощупь осматривает мою спину.
— Рана не серьезная, жить будешь. Кровь бы только остановить.
«Аптечка здесь вряд ли найдется», — мысленно усмехаюсь, нервно осматриваясь по сторонам, и всякий раз невольно вздрагиваю от доносящихся снаружи звуков.
Я отрываю еще один лоскут от юбки, и старик сооружает что-то наподобие повязки.
— Ты не волнуйся, дочка, им там не впервой. И не с таким справлялись. Лучше приляг на сено, отдохни. До конца бури еще вздремнуть успеешь.
— Ага, как же, уснешь тут.
Я понимаю, что Егору тоже
