Ваше Сиятельство #8 - Эрли Моури
Когда я хотел уже отказаться от своей затеи и вернуться на место пилота, один из катеров появился в зоне моей видимости. Я выцелил, потратив не более пяти секунд, и вдавил пусковую скобу. С хриплым ревом граната вырвалась из черной трубы. Выстрела в этом гранатобое было три. Я еще два раза нажал пусковую скобу. Оставшихся две гранаты ушли в сторону вражеской виманы, оставляя огненные хвосты. Тамбур заволокло вонючим дымом. Где-то там за кормой громко ухнуло. Кажется дважды. Даваясь кашлем и уже не обращая внимания на пулеметные очереди, пронзавшие «Хлою», я бросился в рубку.
Сейчас требовалось скорее найти «Thunderbird». Нашел не сразу. Эта птичка оказалась справа и явно шла на посадку в сторону северо-восточной оконечности острова. Я резко переложил штурвал вправо, но не стал снижаться, а наоборот, немного набирал высоту, чтобы издали понять, куда целила вимана с Ольгой.
На экране заднего обзора глаза нашли снижавшийся катер граничных сил ацтеков. Снижавшийся быстро, почти падающий — нос его был основательно разворочен. А вот маневр второго катера мне не понравился, он тоже быстро снижался — заходил на меня сзади снизу. У меня возникло подозрение, что ацтек ударит ракетами в днище «Хлои». Нижний уровень виман такого типа самый уязвимый — там находятся генераторы вихревого поля. Если их уничтожить, вимана может превратиться в груду металла, которую тут же потянет к земле.
Мне нельзя было подставлять ему днище, ни в коем случае. Даже если ацтек разобьет на «Хлое» коллекторы и электроснабжение, то это не так страшно: вихревое поле без подпитки будет затухать медленно, и я успею сесть. А вот если в днище, то посадка превратится в неуправляемое падение.
Я резко дернул штурвалом, переложил рычаг электронакачки, заваливая «Хлою» на бок и одновременно ложась на курс к «Thunderbird». Она уже села на площади перед сооружением, похожим на древний храм. Теперь мне следовало скорее снизиться и лететь к тому месту, держась как можно ближе к земле. Я пошел на резкое снижение, и тут же увидел третий вражеский катер. Он вынырнул из-за рыхлой желтой скалы. Две вспышки озарили его борта. Расстояние было небольшим, и я успел увернуться лишь от одной ракеты. Вторая вошла в корму. Громовой удар потряс корпус «Хлои», вылетели боковые иллюминаторы, погасла половина приборов на панели управления. Видимо, ракеты у них были с усиленной боевой частью.
Стало ясно, что моей вимане конец. Еще одно-два попадания и «Хлоя» превратится в груду металла. Все, что я мог сделать это направить виману в сторону храма ацтеков, у которого только что опустилась «Thunderbird». Я скорректировал полет, видя краем глаза, как на экране обзора борт другой виманы мигнул вспышками пуска ракет.
Меньше, чем через минуту корпус «Хлои» содрогнулся от взрыва, все приборы потухли. Рубку наполнило едким дымом — его не рассеивал даже тугой поток воздуха, свистевшего в разбитые иллюминаторы. Пол рассекла трещина.
Я вскочил с пилотского кресла, вглядываясь в лобовое стекло, которое пока еще было целым. Дотяну до площади? Нет?
Вихревое поле затухало. Разбитую виману несло к земле.
Глава 17
Великий и ужасный
Огибая огромную черную статую Ятола, «Thunderbird» пролетела над храмовой площадью и опустилась межу Священных Камней Чальмекатекутли и Тепейоллотль. Ковалевская как ни пыталась увидеть, что происходило в небе над скалами, так и не смогла — в иллюминаторы виделись лишь исполинские колонных храма и восточный склон вулкана с ломаной линией скал.
— Руку! — Тиллпах грубо схватил ее за запястье и снова пристегнул ее руку наручниками к своей.
Люк с жужжанием открылся и первыми из виманы вышло двое в серых костюмах. Одного из них Ковалевская помнила — он преследовал ее в коридорах «Перекрестной Логики» и хорошо говорил по-английски. За ним последовали воины в одежде их полосок кожи, скрепленных бронзовыми и стальными бляхами и Ицтлан. Но прежде, чем ступить на трап, он повернулся, бросил на княгиню недобрый взгляд и сказал Тиллпаху:
— Ведите ее к жрецам. Я согласовал с Рацнахлем. Дальше не ты, а мы будем решать, как с ней поступить!
— Я должен услышать это от Рацнахля лично! — возразил Тиллпах, понимая, что старший храмовый воин может не сказать правду. Он хотел выйти на связь с Рацнахлем сразу из рубки виманы, но пилот уже отключил терминал, потухла туэрлиновая подсветка приборов.
— Давай на выход! Скорее! — Тиллпах потянул Ковалевскую за собой.
Ольга поспешила к люку не потому, что того желал ацтек, но потому что от мыслей о Елецком разрывалось сердце. Она видела, как виману, на которой летел Саша, атаковали катера граничных сил. Всего происходящего в небе Ольга не могла наблюдать, потому что экраны заслоняла широкая спина одного из воинов, но слышала то восторженные, то испуганные возгласы пилота «Thunderbird» и других ацтеков — они спустились в рубку, узнав о российской вимане. Чем закончился воздушный бой, княгиня пока не представляла, но она точно знала, что от его исхода зависела ее судьба, и судьба ее возлюбленного. Ковалевская прекрасно понимала, что небольшая гражданская вимана никак не может противостоять двум боевым воздушным кораблям Теотекаиль, но с другой стороны… Там же Саша! Он всегда выходил победителем в схватках! Всегда! Даже, когда казалось все против него и у него нет шансов! Ольга ухватилась за эту мысль изо все сил, и лишь мысленно повторяла: «Он не может проиграть! Он великий маг, равный силой богам! Он победил даже Геру! Саша обязательно что-то придумает!».
Едва Ковалевская сбежала по трапу, как повернулась, запрокинув голову и глядя в небо. И там она увидела страшное. Самое страшное, что только могли увидеть ее глаза. Виману Елецкого осветила вспышка, от нее полетели в стороны объятые пламенем обломки корпуса. Через несколько секунд воздух сотряс грохот взрыва.
— Скорее! Скорее! — заорал Тиллпах и потянул ее за собой.
Ковалевская едва устояла на ногах. Бледнея, она заметила, как еще одна огненная точка приближается к вимане Елецкого. Второго взрыва Ольга не увидела — Тиллпах решительно потянул ее за собой в сторону храма — но услышала еще
