Нэй: мой любимый Прародитель (СИ) - Анна Кривенко
— Нэй, ты чего? — шепнул он, наклонившись. — Что произошло?
— Ничего, — буркнул я, опрокидывая следующий бокал, как вдруг послышался голос Кэпа:
— Тих-тих, мальчишка! Не торопись! Вечер еще в самом разгаре…
И о чудо: Ангелика наконец-то обернулась! Не прошло и часа…
Я демонстративно медленно налил себе еще один бокал и громко поставил почти пустую бутылку на стол.
Все взгляды устремились в мою сторону.
Я понимал, что снова веду себя неправильно, выпячивая гордость и бунтуя против ненавистной для меня «сестринской» заботы, но уже не мог остановиться.
Посмотрел в глаза Ангелике и полковнику с вызовом.
Девушка недовольно поджала губы. Арман де Сантэ иронично выгнул бровь. Его взгляд отображал снисходительное презрение, и от этого я напрягся еще больше…
Хмель ударил в голову резко и беспощадно. Перед глазами помутнело, пришла опасная легкость в груди, а губы растянулись в зловещей улыбке.
— Нэй, думаю тебе уже хватит… — процедила Ангелика, а полковник вдруг, как будто намеренно пытаясь меня зацепить, успокоительно подгладил ее по спине.
И она ничего ему не сказала против!
Я до хруста сжал кулаки.
Один из полных бокалов, стоящих в непосредственной близости к полковнику, ожил и резво выплеснул свое собственное содержимое на светлую рубашку де Сантэ.
Хлыща словно из ведра окатило!
Я не сдержался и хмыкнул, глядя на его изумленно-ошарашенное лицо.
Добавим немного колбаски…
Меня понесло. Чувство самосохранения улетучилось вместе с трезвостью.
Тарелка с филигранно нарезанной колбасой подскочила и перевернулась прямо над головой шокированного военного, который поспешил вскочить на ноги, неловко опрокидывая стул. Мокрый, грязный и растерянный — таким мне полковник Арман де Сантэ нравился намного больше…
За столом воцарилась шокирующая тишина. К счастью, пение на сцене не прекратилось, и лишь несколько незнакомцев за другими столиками обернулись к нам…
Ангелика затряслась и подскочила ко мне, мгновенно протрезвев. Она схватила меня за запястье и с силой дернула на себя, заставляя подняться.
— Мы ненадолго… — бросила она остальным и грубо потащила меня за собой.
Меня шатало, когда я плелся за ней с обреченной покорностью.
Выпитое лишило меня страха или опасения, и до моего разума не совсем доходило, какой разнос сейчас меня ждет.
Мы ввалились в полутёмный коридор, к счастью, совершенно пустой, и Ангелика наконец-то отпустила мою руку.
Резко развернувшись, она зашипела, как разъярённая кобра:
— Нэй, что ты вытворяешь??? Это же уму не постижимо!!! И после этого ты хочешь, чтобы я считала тебя взрослым??? Да так только пятилетки поступают!!! Зачем ты напился? Зачем оскорбил и унизил полковника??? Зачем открыл свои способности прилюдно???
Ее голос перерос в крик, а я поморщился и отступил к стене. До меня начал доходить масштаб того, что я сотворил, но в этот момент внутри у меня поднялась накопленная обида, а алкоголь быстро развязал язык.
— А ты почему позволяла себя лапать, Ангелика? А-а? Или, возможно, вы с полковником уже любовники? Может, именно поэтому ты не стала брать меня в полет??? Я уже мешаю??? Тебе нужна свобода от меня???
Ангелика едва не задохнулась от возмущения и первые мгновения просто сжимала кулаки — красная от ярости. Не найдя слов, она опустила на мою щеку хлёсткую пощечину, которую я не стал останавливать, хотя мог…
Лицо обожгло болью, отрезвляя, но не принося облегчения. Я понял, что больше не могу просто молча наблюдать и изводиться.
— Не смей так говорить со мной… — процедила Ангелика, но я сорвался и, оттолкнул ее, всем весом прижав к стене, а запястья заключив в капканы своих рук.
На мгновение на ее лице появилось испуганное выражение, но быстро исчезло. Ангелика попыталась вырваться, но я не отпустил. Вино сделало меня отчаянным.
Я наклонился к ее лицу и с укоризной зашептал:
— Да, я сейчас противен тебе, я знаю. Да, ты уже, наверное, жалеешь, что связалась со мной, но я заявляю тебе: я не отступлюсь! Я буду снова и снова завоёвывать тебя, потому что… я совсем не тот, кем ты меня считаешь. Мое тело скоро изменится, станет достаточно крепким и сильным, и я сделаю все, чтобы ты сдалась! Я не ребенок, Ангелика! Я не мальчик!!! И я хочу тебя не из-за ребяческой прихоти… Ты для меня ВСЁ!..
Я шептал ей эти слова почти в самые губы, продолжая пристально смотреть в глаза. Я видел, я чувствовал, как она дрожит в моих тисках, но впитывает каждое слово. Находясь на грани между гневом и удивлением, Ангелика, тем не менее, перестала вырываться и всматривалась в мои глаза с не меньшим вниманием, чем я в ее.
— Ангелика, я тебя ему не отдам… — прошептал я последнее и… опустил взгляд на ее губы.
Они манили меня и заставляли замирать. Я жаждал к ним прикоснуться и испить из них недоступную мне сладость. Сладость, которой я еще никогда не обладал.
Потому что любил — впервые!
Несмотря на потерянные воспоминания, я точно это знал.
И я сделал это!
Рывком рванул к ее губам, приникая к ним, как к источнику, погружаясь в омут безумия и оживших мечтаний.
Ангелика от неожиданности дернулась, пытаясь увернуться, но я надавил своим телом сильнее, языком раскрывая ее губы, и через мгновение она затихла, словно признав свою капитуляцию.
Ее губы были мягкими, пахнущими вином и специями, а я начал млеть от восторга. Отпустил её руки, хватая ее затылок ладонью и заставляя шею выгнуться мне навстречу.
Некоторое время Ангелика была замершей статуей в моих руках, но потом всё же робко ответила на поцелуй, позволив повторно захватить свою нижнюю губу в плен, а после и вовсе потянулась к моей шее, обвивая ее и разрешая прижаться к себе еще крепче.
Я возликовал и обрушил на нее весь свой подсознательный опыт чувственных поцелуев.
Думаю, опыт у меня был.
Мы целовались бурно, бесстыдно, страстно. Я даже забыл, как меня зовут. А может, с памятью еще и вино подсобило, потому что рядом, по-моему, ходили люди, а нам было глубоко наплевать
Я поднялся на уровень великого блаженства.
Даже за свои прошедшие тысячи лет жизни я еще никогда не был так счастлив.
Разум не помнил, но сердце кричало мне об этом во всю свою мощь…
Глава 33. Сокрушение…
Ангелика Мирт
Когда Нэй выплескивал на меня свое негодование, я молча разглядывала его глаза.
Какой же ты красивый!
Ой! О чем я вообще
