Царевна, царица, богатырь и птица - Наталья Сергеевна Филимонова
Колдун-недоучка говорил еще, мол, страшно представить, каких сил это потребовало от ведьмы-заклинательницы – а значит, и чего еще от нее ждать можно. Вот только к ведьме у Альки не было ненависти. Колдунья не добра, но и не зла – она просто сама за себя. А в этой войне она подневольна – сама не хуже тех воинов, что себя не помнят и зачем убивать им велят, не спрашивают.
В несколько миль протянулась никем и ничем не обозначенная полоса отчуждения – а по эту сторону от нее растянулись войска Тридевятого и союзников. И у обоих войск будто кто черту незримую под ногами провел, через которую никто не преступал до поры.
– Пора, царевна, – Михайла подошел незаметно. – Может, останешься все же?
Алька только плечом дернула незаметно. Честно сказать, и самой до сих пор не верилось, что ей и впрямь позволили идти в бой, хоть и переспрашивали потом бесконечно, уверена ли она. Слыхала она потом, как Анжей с Михайлой поругались – глава отряда настоял, что это решение воин вправе за себя принимать а Анжей… с Анжеем Алька и вовсе разговаривать перестала после услышанного. Он, впрочем, и сам незнамо за что на нее злился.
А как она может быть не уверена? Алька-то и прежде не сомневалась. А тут выяснилось еще, что государыня Наина Гавриловна намерена сама, как заведено предками, в бой своих воинов вести.
…Понятное дело, биться сама Наина не сможет – никто ее с мечом али иным каким оружием не учил обращаться. Но благословить своих воинов, воодушевить их, показать, что государыня с ними и традиции Тридевятого блюдет – уже немало. А там правительницу должны будут увести от опасной зоны.
И защищать Наину станут лучшие воины – особый царский отряд богатырей специального назначения. И кем бы Алька себя чувствовала, коли за надежными стенами укрылась?
– Едем!
*
Государыня Наина Гавриловна металась в своем шатре, не находя себе места. На совете было решено прежде срока не нападать, дождаться назначенного часа – войску Тридевятого каждое мгновение было ценно. Маги-артефакторы на пределе сил заговаривали щиты и стрелы, лекари разворачивали шатры, куда будут приносить раненых, воеводы строили отряды. А еще с вечера запустили в сторону чужого войска мышу зеленую. Многого-то не успеет, но уж сколько сможет – столько подгрызет креплений подпруг, подпортит мечей да щитов…
Но назначенный час совсем скоро. Встретятся два вестника посреди пустого поля – и разойдутся. Получит царь Демар ответ на свой ультиматум. А там сойдутся два войска не на жизнь, а на смерть.
Кольчуга эта еще… В кольчугу государыню регента заставили облачиться воеводы, да еще богатыри из особого отряда поддакивали. Да в плотную, тяжелую, с пластинами везде, где только возможно. Под нее еще кожаный кожух пришлось поддевать, так что теперь Наина чувствовала себя вовсе неповоротливой, чисто утица.
Легко им говорить, они-то вон какие все, небось и веса своего снаряжения не чуют. Вот интересно, а Алька-то как этот ужас носит, да так запросто, точно кольчуга и вовсе не весит ничего? Алька ведь не воительница Хильдур, мелкая она… эх, да была б она такой, как Хильдур, может, Наина и не боялась бы ее в бой пускать… Впрочем, перед собой-то стоит честной быть: еще как боялась бы.
Наина в этой проклятой кольчуге с непривычки едва двигаться могла. А ведь еще придется меч тяжеленный к небу поднимать, призывая свое войско на битву!
…Нет, ну как Алька-то с этим справляется?
– Государыня! – Гришка-писарь сунул голову в проем шатра.
– Что еще? – Наина попыталась резко развернуться и поморщилась. Интересно, а как она на коня взгромоздится, если сама себя в этом облачении едва носит?
– Государыня, там, говорят, королевич Елисей… – Гришка, согнувшись, вошел в шатер.
– Ну?
– Требует отпустить его к отцу. Говорит, мол, тотчас остановит все. Так, мол, и объявит своему батюшке, что на этой, значит, ведьме чумазой – простите, государыня! – все равно нипочем не женится.
– Зачем? – Наина даже опешила.
– Ну… – писарь потупился. – Королевич считает, что папенька его тотчас войска свои отзовет и ультиматум вовсе отменит…
Наине остро захотелось прикрыть лицо ладонью, но потяжелевшая рука в кольчужном рукаве напомнила, что лишние движения сейчас лучше не делать. Поэтому она только вздохнула.
На Елисея и злиться-то толку нет. И впрямь ведь думает, небось, наивная душа, что батюшка из-за него это все затеял. И войска отзовет, угу…
– Ну не пускайте, – устало ответила она. Ну не до Елисея сейчас!
– Так… рвется.
– Да хоть к стулу привяжите! Мне его еще международному сообществу показывать, чтоб убедились, что цел и никто его не обижал здесь. А удерет да сгинет – ничего потом не докажем.
– Как прикажете, государыня! – Гришка, снова согнувшись, пятясь, выбрался из шатра.
Впрочем, долго скучать одной Наине не пришлось. Полог снова откинулся, и под него, чуть согнувшись, шагнул Ратмир-богатырь.
– Моя государыня, – он склонил голову, приветствуя регента.
Наина наклонила голову к плечу, разглядывая воина. Да уж, ему-то кольчуга под алым плащом вовсе не мешает… вон плечи какие.
– С чем пожаловал, воин? – холодно осведомилась она.
– Государыня… – колдун запнулся. – Не стоит вам здесь оставаться.
Правительница нахмурилась. Это он и прежде, еще на совете говорил. Однако даже воеводы согласились в конце концов, что дух воинов ничто так не поддержит, как то, что сама государыня с ними. Да и традиции Тридевятого сейчас как никогда важны. Ну нет нынче в стране царя-воина – так что ж теперь? А Наине не впервой на свои плечи непосильные задачи взваливать. Оно поначалу и не по силам, быть может, а потом ничего – привыкаешь… когда деваться некуда.
А этот все не смирится. И ведь не побоялся сам к ней явиться без приглашения!
– Не твоего это ума дело, воин, – буркнула она.
– Может, и не моего, – медленно проговорил Ратмир, шагнув почти вплотную к Наине. А потом вдруг протянул руку – и сжал предплечье девушки. Та даже вздрогнула – такого с ней никто себе не позволял никогда! А колдун заговорил быстро, горячо и совсем тихо, глядя ей прямо в глаза. – Ная, нельзя тебе в поле выходить. Не место там девице…
– А как же Алевтина? – Наина спросила это так же тихо. – Ей можно, значит?!
Мгновение помолчав, Ратмир все же ответил твердо:
– Она воин. А ты нет!
И такое зло взяло Наину от этих слов, что она, забыв о тяжести кольчуги – да и вообще обо всем –
