Невеста ледяного дракона в академии - Виктория Цветкова

У лестницы меня перехватил Яр. Я радостно улыбнулась при виде знакомых сверкающих глаз. Не сговариваясь, мы направились к парку.

— Как ты, Дана? Что это было вчера? Багровый замок и твое задержание? Ректор был в ярости. Я даже испугался, что больше тебя не увижу.

— Все обошлось, по крайней мере, пока. Признали очевидность, что я не злоумышленник. Надеюсь, разрешат учиться здесь дальше. Теперь все зависит от принца Истиана. Кто он такой, ты знаешь?

— Второй сын короля. Важная особа. Перед ним все здесь трепещут, кроме ректора и нескольких профессоров, у которых он учился лет сорок назад.

— Ого, так он старый?

— Да какое там! Он же аристократ высшей пробы, сильнейший маг, а такие, кажется, вообще не бывают стариками, даром что считаются людьми. Видела короля Даррена или нашего Дитрика I Ильского?

— Только на картинках в учебнике истории. — Я напрягла память, вспоминая эльфоподобные лики этих государей. — Моложавые красивые мужчины, а ведь живут на свете намного больше ста лет.

— Вот именно, — улыбнулся Яр и тут же лукаво подмигнул мне: — Но красивыми их называют лишь те, кто не знает толк в истинной мужской привлекательности.

Намекает на себя? Такой скромный! Я прыснула в ладошку, но отрицать не стала — оборотень хорош собой, без сомнения. Впрочем, пора уходить с этой скользкой тропы и поговорить о серьезном:

— Послушай, Яр. В академии случилось что-то еще, пока я отсутствовала? Сегодня все ведут себя так, словно не знают, что я лишена рода. Неужели сочувствуют тому, что я побывала в Багровом Замке?

— Как бы не так! Вчера днем дей’Хант услышал эти разговоры и приструнил особо рьяных. А сегодня в академию вернулся Кит арк’Брокк. Он ведет у нас факультативные занятия по боевке. Этот дракон чуть не испепелил на месте двух главных сплетниц нашего курса. И заявил, что вызовет на магический поединок любого, кто скажет о его сестре плохое слово. Вот все и заткнулись, никто не хочет сгореть в драконьем пламени. Арк’Брокк-младший действительно твой родственник?

— М-м-м, скорее хороший друг. Зря он вступился, еще больше разговоров пойдет.

— Ну, как видишь, пока его внушение действует на всех. Хотел бы я обладать драконьей силой. К сожалению, мое слово только для оборотней закон.

— Кстати, спасибо, Яр! Ты мне очень помог. Вас побаиваются, потому и меня не особенно задирали.

Мы шли, прогуливаясь, по дорожкам парка. Я с упоением вдыхала удивительно свежий, лишь этому месту присущий, воздух, любовалась зелеными кронами, которые смыкались высоко над головой. Вдруг поняла, почему меня так привлекает этот лесистый уголок — близость источника магии. Здесь все дышит ею. Однако подходить к фонтану Синей звезды я не решалась. Лишь издали смотрела, как играют на солнце его голубые струи. Если подойти чуть ближе, из глубин вырываются яркие огненные искры, словно предупреждая не подходить.

— Почему тебя забирали эти ищейки? Хочу знать все, Дана. Думаю, я имею на это право, ведь собираюсь позволить тебе проникнуть в собственное подсознание.

Законное требование, да и не хочу я ничего утаивать. Потому честно рассказала о метке все, что знала. Упомянула и об открывшемся ментальном даре.

— Значит, твой ханн признан опасным? — нахмурился Яр.

— Мне не сказали этого прямо. Надеюсь, они не решат уничтожить Черныша.

— Если он проводник темной силы, убить его вряд ли получится.

Заметив, что разговор меня расстраивает, Яр резко сменил тему:

— Когда же сеанс лечения?

Я оживилась, заглянула ему в глаза:

— Ты уже готов? — Встретив решительный взгляд оборотня, с энтузиазмом предложила: — Да хоть сейчас. У меня два часа свободного времени до дополнительных занятий с магистром дэй'Хантом.

Говорила с показной уверенностью, которой в душе не ощущала. Получится ли проникнуть хотя бы на первый уровень? Что я там увижу? Все-таки Яр — оборотень, может, его сознание (или куда я там проникну?) устроено иначе — не так, как у дракона? Ответов не узнаю, пока не попытаюсь.

***

Аллея вывела нас к зарослям кустарника, покрытого гроздьями белоснежных цветов. Яр отвел колючие ветки в сторону, и мы протиснулись на уединенную полянку, где пряталась облюбованная мною скамья.

— Что мне делать? — несколько нервно спросил Яр.

— Я не знаю. Тот больной лежал в кровати, ведь был без сознания. Возможно, будет удобнее, если ты ляжешь на скамейку, а я сяду на травку рядом.

Яр пожал плечами и вытянулся на прохладном мраморе. Длины скамьи на его высоченный рост не хватило, и ему пришлось согнуть ноги в коленях. Солнечный луч упал оборотню на лицо, Тореддо недовольно сощурил зеленые горящие глаза и прикрыл их рукой.

Я устроилась рядом, на мягком дерне.

— Дай руку, — попросила я.

— Зачем? — Яр, приподняв голову, уставился на меня. — Ты говорила, что твоя ладонь лежала на груди больного. Мне будет приятно.

Я хитро улыбнулась:

— Именно поэтому давай начнем с руки, Яр. Ты не должен думать или чувствовать; старайся вообще отрешиться от всего. Если умеешь погружаться в транс, еще лучше.

Легче сказать, чем сделать. Мы оба не привыкли медитировать в таких условиях. В специальном классе для этого создан полумрак, мягкие маты приглушают шаги — там царит тишина и ничто не отвлекает от погружения в себя. И даже там студентам приходится нелегко. На этой тихой полянке нам мешало буквально все: и ветер, и солнце. То вдруг рядом начнет гудеть шмель, то скользнет по ноге (и напугает меня до визга) ящерка, то с аллеи послышатся чьи-то осторожные шаги.

Яр не выдержал первым:

— Нам говорили, что медитировать на природе, даже в идеальном, будто созданным для этого местечке, способен далеко не каждый. Помню, я еще не поверил.

— Давай еще пробовать. Такая ерунда не может нас остановить.

— Не думаю, что на свете много вещей, которые, и вправду, способны остановить тебя, Даночка! — и Яр насмешливо хмыкнул.

Я предпочла не заметить едких ноток и вновь, сцепив большую, теплую мужскую ладонь со своей, попыталась отключить все мысли и ощущения.

Но непослушное сознание скакало как белка, постоянно отвлекаясь на трели птиц, легкое, словно касание крыльев бабочки, дуновение ветерка. А Яр, как ни старался лежать спокойно, демонстрируя выдержку истинного воина, умудрился пару раз чихнуть от солнца. Оборотням приятнее ночное сияние Веолики, чем дневное светило.

Проревел звонок на перемену.

— Мы напрасно тратим время, — вздохнула я, наконец сдаваясь. Виски ломило, будто после бессонной ночи. Я поднялась с травы, отряхивая юбку.

Яр сел, морщась и потирая затекшую спину.

— Да, и я не