Любовь зла (СИ) - Мари Князева
Глава 32. Радости любви
Настя
До чего же это всё было непривычно — не описать словами! Хорошенько накормив, Ярослав утащил меня на диван в большую и нарядную гостиную, такую же красивую, как в фильмах про богатых людей. И мне непременно было бы не по себе от этого контраста с моей обычной жизнью и окружением, если бы мой парень дал мне хоть малейший шанс на этом сосредоточиться. Но он был просто вихрем, торнадо, уносившим прочь все мысли и кружащим голову так, что я забывала, где верх, а где низ — не то что какая позолота на мебели или сколько хрусталя на люстре.
Казалось бы — сколько можно целоваться? Да и обниматься тоже… но время шло, за окном темнело, а нам всё не надоедало, и даже обменивать это удовольствие на сон казалось невозможным.
— Знаешь, а ведь у меня действительно был один коварный план, — сказал Ярослав, с какой-то по-детски открытой, обезоруживающей улыбкой рассматривая мои опухшие от его поцелуев губы, — когда я только появился в твоём детдомовском царстве… Наивный, как потом оказалось, но я рассчитывал на него вполне серьёзно.
— Очень интересно, что за план? — удивилась я.
Ярослав потянулся ко мне за ещё одним поцелуем, но я отклонилась: очень уж было любопытно.
— Дай! — горячо прошептал парень, слегка наваливаясь сверху, упираясь руками в диван с двух сторон от меня и отрезая тем самым мне пути к отступлению.
— Расскажи! — прошу я, качая головой с кокетливой улыбкой. Ну, мне так кажется, что она кокетливая. Я, конечно, тот ещё мастер флирта, но с Ярославом мне хочется научиться всем этим странным женским штучкам…
— Сначала поцелуй!
— Я тебя уже сто тысяч раз поцеловала…
— Это я тебя сто тысяч раз поцеловал, а ты меня — хорошо, если одну… тысячу!
Я рассмеялась и слегка вытянула губы вперёд. Ярослав припадал к ним раз, другой… а я между этими атаками вставляла по слову:
— Жадный… избалованный… эгоистичный… мальчишка!
— Да, я плохой! — не без довольства согласился он. — Но вот в плане твоих поцелуев меня избалованным никак не назовёшь…
Я чмокнула его ещё разок и попросила:
— Ну рассказывай уже!
И попыталась нормально сесть. А то как-то неудобно полулёжа разговаривать. Но Ярослав мне не дал подняться. Поёрзал сверху, поудобнее устраиваясь, пододвинул меня, устроил мою голову на мягком подлокотнике и… можно сказать, лёг сверху. Он оказался между моих ног, а мне в живот упёрлось нечто весьма твёрдое и, как бы сказать, выпирающее. Я, конечно, знала, что это такое и даже испытывала некоторое любопытство, только вот…
— Яр, ты же обещал… — пролепетала немного осуждающе.
— Тебе неприятно?
Если скажу: "Да, неприятно", — это будет враньём, а врать я не люблю. Но и сказать: "Приятно", — значит дать зелёный свет. А я ещё не готова. Я же не готова? Ведь так?
На самом деле, у меня до сих пор и мысли такой в голове толком не было. Я о поцелуях-то разрешила себе думать совсем недавно… а тут сразу начинается…
Но — да, мне было приятно. Очень тёплое, будоражащее ощущение сладким сиропом разливалось по животу. Мне хотелось, ещё как хотелось, чтобы он продолжал, хотя я и понимала, что это несвоевременно и даже может быть опасно. Не раз я слышала от девчонок, что, получив от девушки заветное удовольствие, парень быстро теряет к ней интерес, а это было бы ужасно. И представлять не хочу, что со мной тогда будет. Даже просто расстаться с Ярославом было бы ужасно больно, а уж после этого…
Пришлось говорить правду:
— Приятно, Яр. Но я думаю, это… слишком рано.
— Окей, нет проблем, — парень старался не подать виду, но было ясно, что он разочарован.
— Так… ты расскажешь свой коварный план? — несмело напомнила я.
— Да, конечно!
Он сел нормально и опять подтянул меня поближе к себе, обвив талию руками. Мне сразу полегчало.
— Увидев, как малявки тебя почитают, я проникся чёрной завистью и решил тебе досадить… ну, переманить их на свою сторону. Чтобы они меня больше полюбили, чем тебя.
Я ахнула:
— Вот зачем ты их подарками осыпал!
— Ну не без этого…
— Но ты понял, что так детские сердца не покорить?
— Да. Ты оказалась права… но откуда мне было это предвидеть с начала? Я совсем тебя не знал и думал, ты так же упиваешься своим авторитетом, как я бы упивался…
— Какой ты смешной! Ну какая может быть власть над детьми? С них и взять-то нечего… И я была бы очень рада, если бы они тебя так сильно полюбили. Это, кстати, почти произошло, ты немного не дотянул. Они мне потом рассказывали на разные лады, как играли с большим добрым дядей, и спрашивали, когда ты ещё придёшь.
Ярослав уткнулся мне в плечо, буркнув:
— Чёрт! Вечно я всё бросаю на полпути… но в этот раз, клянусь, не виноват! Батя сбил.
— Ничего, рано или поздно это всё равно бы произошло — может, и к лучшему, что они не успели сильно привязаться. Тебе действительно стоит решить свои задачи, а потом уже помогать другим. И ты большой молодец, что взялся за учёбу всерьёз.
Он сокрушённо покачал головой:
— Не уверен, что из этого что-то выйдет. Мне кажется, что я совсем отупел от своего безделья. Возможно, действительно стоит бросить это всё и пойти куда-то работать, где берут без особых навыков…
— Ни в коем случае! Всё непривычное всегда поначалу идёт тяжело. Ты не представляешь, как мне сложно было с детьми первое время. Постоянно тянуло реветь, я не знала, что с ними делать, кроме как взять на коленки и покачать из стороны в сторону. Но постепенно освоилась, столько игр узнала, стишков, песенок… Я теперь запросто могу аниматором на малышовых праздниках работать, только артистизма не хватает…
— Всего тебе
