Трофей генерала драконов (СИ) - Лунёва Мария

Подойдя к тумбе, я вытащила два пузырька с чернилами. Сжав их в руке, задумалась. А стоит ли? Ведь это действительно подлость.

"Стоит" — шепнул внутренний голосок.

"Стоит!!!"

А как же мое приданое? Кто дал им право разграбить мой сундук? Кто позволил им эту гнусность?

Кто сказал, что я не смогу стать женой? Что не найдется тот, кто не взглянет на хромоту?

Кто позволил им втаптывать мое будущее в грязь?

Кто разрешил отнимать у меня последнее? Резать одежду. Издеваться. Глумиться над моей болью.

Кто?

Никто!

Сжав сильнее чернила, взглянула на сестру. Знала, она поддержит во всем.

Моя сестра! Она всегда была ей. Была семьей, а эти две... Пора им узнать, что такое несправедливость! Узнать, как это больно и обидно, когда с тобой поступают низко, когда плюют в душу. Раз не понимают на словах, значит, прочувствуют на своих змеиных шкурах. Ведь не жалко же им было портить наряды собственной матушки!

Кромсать память о ней. Насколько бездушными тварями нужно быть, чтобы делать все это!

Усмехнувшись, я нашла взглядом небольшое ведерко для чистой воды.

— Ты что удумала, Алисия? — тихо выдохнула Талья. — Зачем тебе чернила? Мы же только платья взять.

Склонив голову набок, я приподняла бровь.

— Не только, да? — быстро поняла она.

— Ну почему же, сестренка. И платья, и простыни, и все то, что они испортили здесь. А для всего остального, что останется в их сундуке — прихвати-ка ведро. Воду на кухне возьмем. Там не сдадут. А скорее еще одно выдадут.

— Вот теперь ты меня действительно пугаешь. — Пройдя к двери в умывальню, она подняла ведро. Затем зашла в маленькую комнатку и вытащила оттуда еще одно. — Сундука-то два, — пояснила она, — но чур я заливаю тот, что принадлежит Юоле. Давай сюда чернила. Сбылась моя мечта. С детства грезила, чтобы этим двоим хвост прищемили. Вот и отольются им мои слезы. Курицы бестолковые. А если они посмеют наябедничать на нас — сдам их Орму с потрохами. Расскажу, что ты плакала навзрыд! Его точно проймет. И Ивару наябедничаю. Вцеплюсь ему в ухо и все как на духу выскажу. И как меня за яблоки отстегали, которые я якобы с тарелки лерда украла. И за порванную куклу, которую они сами у меня на глазах распороли. И про то, как меня день голодом в чулане морили за то, что они деревянный меч Критеса в камин закинули. А помнишь, как я на коленях на горохе стояла два часа за то, что нашли порванные книги младшего лерда. Критес ведь до сих пор думает, что это все я пакостила. Он же подлость близняшек в упор не видит. Вот скажи, почему он такой слепой?

— Потому что они леры, а значит, непогрешимы.

— А я деревенщина, — закивала она, — ниже их и, выходит, способна на все эти подлости?!

— Примерно так, Талья. Все видят в них исключительно лер и не вглядываются в их гнилые душонки, а там так смердит.

Опираясь на трость, я вышла из комнаты. Талья за мной, стараясь не греметь пустыми ведрами. Спустившись, мы прошли по коридору и остановились. Нам предстояло миновать незамеченными большой зал и проскользнуть на нижний ярус. Там в сухих небольших комнатках хранились сундуки с разным добром, семейные портреты, гобелены и много еще чего.

И вот среди всего этого добра — приданое лер.

Пробираясь вдоль стен, я ощущала дикий страх быть пойманной. Мне казалось, что я слышу голоса то близняшек, то драконов. Талья подпихивала меня в спину пустым ведром, словно намекая, что назад дороги нет. Пока дошли до кухни у меня вспотели и ладони, и спина.

Выскочившая нам навстречу пожилая кухарка недоуменно приподняла бровь. Заглянула мне за спину, обнаружив там мою сестрицу.

— И вам воды? — женщина понятливо кивнула и вытерла руки об передник. — Неужто допекли!

Я закивала как болванчик.

— Не сдадите? — шепнула Талья.

— Мы? Да, чтобы такое пропустить? А вы сейчас в южную башню или вниз?

— Вниз, — пробормотала я дрожащим голосом.

— Ой, уважаю. Девочки, воды, — с этими словами кухарка исчезла. Меня прошибло мелкой дрожью. Но в то же время я давно не ощущала себя настолько... хорошо. Словно в детство вернулась.

— Держите! — Перед нами поставили ведра. — Если что... мы вас не видели. На кухне никого не было.

— Конечно, а как эти две набрали? — полюбопытничала я.

— Пригрозили лердом, как и всегда. — Женщина нервно поправила косынку на голове. — Но если что, я драконам все выложу как есть. Они теперь здесь хозяева.

— Не нужно, — выдохнул я, — мы сами с ними разберемся.

— Ну, успеха вам, лера. Смелее. Давно пора бы уже вам на место всех разом поставить.

Улыбнувшись через силу, почувствовала толчок в спину от сестры.

— Двигай, — прошипела она.

Мы прошли вдоль узкого коридора.

Талья бранилась, вода расплескивалась.

Я уже мысленно отругала себя за эту авантюру, но продолжала идти вперед.

Третья дверь за поворотом.

Открыв ее, чихнула от пыли. Свернутые ковры у стены, сложенные на старом кресле шторы и.… три сундука.

На одном из них откинута крышка. Подойдя ближе, не удержавшись, стиснула зубы.

Мой. Все они были подписаны красивым вышитым узором на подкладке.

Поставив ведра, Талья занесла с коридора факел и, установив его, обошла меня. Чихнула и распахнула еще два сундука.

— Ого, да тут нам всего хватит! — Она подняла плащ и расправила его. — Это же твое, Алисия? Из твоего сундука!

Я лишь недоуменно пожала плечами.

Она почесала нос и, вытащив белую простыню, разложила ее на грязном полу.

— Потом постираю, — тут же оправдав себя, Талья принялась перекладывать на нее содержимое сундуков сестер.

То и дело там проскальзывали и мои платья, нижние юбки и вообще создавалось такое чувство, что эти змеюки не готовили себе приданое, а просто поделили мое.

Моя злость вышла на новый виток и буквально застилала глаза. А Талья тем временем уже разворачивала новую простыню.

На нее полетели наволочки и сорочки...

Через несколько минут на дне сундуков остались лишь коврики, скатерти да пара панталон.

Усмехнувшись, я протянула сестре чернила.

— Порть их, новые им уже точно никто делать не станет.

— Топор взять нужно было, да порубить эти сундуки в щепки. Надо же, откуда было нам знать, что тут все как по нашим меркам шито.

— Повезло, так повезло, — оскалилась я. — Какое, правда, неслучайное везение.

Зло хохотнув, Талья вылила чернила в воду и опустошила ведра, заливая подклад.

Дело было сделано.

Повесив на плечо по внушительному узелку с вещами и взяв в свободные руки по ведру, мы отправились на выход.

Через час я уже убирала испорченные вещи в своей комнате. Что можно было подчинить — развешивали на перилах на балконе. Что нельзя — без сожаления выбрасывали. Талья принесла новый набитый пером матрас и уложила его на кровать. Сверху мы бросили добротные новые платья, которые естественно оказались нам впору, постельное бельё и расшитые платки.

А ещё через час в замке поднялся переполох. Молодая кухарка обнаружила нами содеянное: видимо, на кухне не утерпели в ожидании грандиозного представления.

Стоя в коридоре в тени, мы наблюдали, как близняшки мечутся по большому залу в попытке доказать генералам, что с ними поступили просто отвратительно. В ответ послышался громогласный рык Орма.

Юолу и Сафиру слушать никто не стал.

— Впредь комнаты на засов закрывать будем, — усмехнулась Талья.

— Давно пора, — хмыкнула я в ответ.

Глядя на заплаканные лица близняшек, я ощущала странное умиротворение.

Справедливость восторжествовала!

С этим же настроением я отправилась с сестрицей на праздник.

Нужно было ещё её личную жизнь устраивать.

Спускаясь с Тальей с крыльца замка в простых, но добротных теплых платьях, мы кокетливо поправили застежки на новых длинных плащах, подбитых рыжим густым мехом, и, не сговариваясь, покосились на близняшек.