Закрученный (ЛП) - Шоуолтер Джена

Он в самом деле хотел, чтобы они сделали.

Он заслужил наказание, но вообще-то они тоже. Вся разница была в том, что он понимал, что заслужил это. А они будут заливать про благие цели, что они идут по праведному пути, бла-бла-бла.

Они потеряли след Мэри Энн после того, как Райли нанес ей защитные символы, но у них остался след Такера. Оказалось, что они были магически настроены и на него тоже, и вот так вот они оказались здесь. Из-за отказа Райли получилось так, что они никогда не выпускали Мэри Энн из виду. И Такер не станет брать вину на себя.

Фейри также преследовали их обоих. Они бы были здесь, деля шкуру медведя, вот только ведьмы… мягко попросили их уйти, послав другую расу домой к мамочкам.

После этого Такер подкинул ведьмам иллюзию, в которой Мэри Энн и Райли обсуждали планы, спорили друг с другом, озвучивая имена и инфу, вытащенную Такером из собственной задницы в надежде, что сучки в красном разбегутся в тысяче разных направлений. И, конечно же, именно этот момент выбрал Влад, чтобы позвать его.

«Такер… Мой Такер…»

Вот. Просто. Так.

Все и перевернулось.

«Такер…»

Он вздрогнул, а этот жуткий властный голос продолжил пробираться в его голову, направляя его, как марионетку. Хотя это было не так уж сложно. Темная часть сущности Такера — та часть, которой нравилось словесно унижать брата, пинать щеночков, драться на кулаках с друзьями, изменять девушке, смотреть, как будущая мать его ребенка стала разочарованием в глазах своей семьи — эта часть жаждала следовать указаниям вампира.

Другая часть его свернулась калачиком, рыдая, как глупый ребенок, расстроенная всей той болью, что причинила другим, и всем тем разрушениям, что ему скоро предстоят. Сам Такер ненавидел и эту часть себя, так что фактически в нем не было той стороны, которая ему бы нравилась.

«Такер, мой Такер, закончи начатое».

Голос короля звучал сильнее, чем раньше, громче, в нем было больше… всего. С каждым днем он понемногу восстанавливался, и скоро он будет тем же мужчиной, воином, каким он был прежде.

Влад приказал Такеру подойти к ведьмам, сказал, что именно им показать, сказал, что говорить и как себя вести. И Такер подчинился. Сделал все так, как он велел. Он принял образ кого-то, кого они знали, — он до сих пор не уверен, кем он должен был быть, — и они поверили ему, и без лишних вопросов сделали все, как он хотел.

— …вообще нас слушаешь? — с претензией спросила Мария.

— Нет.

— Аргх! Ты всегда подбешивал, но сейчас ты просто ублюдок.

— Вы не можете винить в своем провале меня, — сказал он. — Я вам их чуть ли не лично в руки передал, повязав бантик, как на день рождения.

Просто от того, что он говорит это, его уже терзают муки совести.

«Такер… Ты знаешь, что делать. Убей ведьм, найди волка и опустошительницу и прикончи их».

Убить ведьм? Ладно, без проблем. Считай сделано. Но…

«Ты хотел, чтобы в смерти волка и Мэри… опустошительницы обвинили ведьм, — он направил эти слова из своей головы в воздух и знал, что Влад его услышал. Где бы он ни был. — Если ведьмы умрут, то как их обвинят?»

«Уверен, ты найдешь способ. А сейчас сделай, как говорю».

Не было смысла бороться с Владом. Понятно, кто проиграет. Такер распрямил плечи, сощурив глаза на стайку женщин вокруг. Он встряхнул руками, едва-едва, но достаточно. Клинки, спрятанные в рукавах рубашки, скользнули в ладони. Он сжал рукоятки.

— Так почему бы тебе не завернуть их нам в подарок снова? — с важным видом потребовала Мария. — А мы уже будем плясать от этого.

— Нет, я так не думаю.

Очевидно, ей не нравилось, когда ей перечили. Она притопнула ногой со словами:

— Почему нет?

— Некому будет принимать подарки.

И не говоря больше ни слова, он напал.

* * *

Райли оставил Мэри Энн рядом с мусорным баком, принял человеческое обличье, не обращая внимания на свою наготу, украл бутылку водки и ключ от номера в мотеле со стойки администратора, сумку одного из постояльцев и вернулся за Мэри Энн. Он занес ее в пустую комнату, стараясь не уронить девушку и не быть замеченным посторонними. Сам не знает, как ему это удалось, учитывая, что он был дерганым как наркоман в поиске дозы.

Он уложил свою ношу на кровать так деликатно, как мог, и распотрошил сумку в поисках одежды.

— Не двигайся, — сказал он ей, когда она заметалась на матраце.

— Хо. ро. шо?

— Да, у нас все будет хорошо, — солгал он.

Из всего, что он нашел, более-менее подходящими были только шорты со словом «Принцесса» из розовых блесток на заднице. Не время думать о хорошем вкусе — или его отсутствии. Или о том, что шорты были слишком узкими и что, вероятно, из-за них он больше не сможет иметь детей. Возможно, ему вновь придется броситься бежать, и он должен быть готов.

Он посмотрел вниз на свою ногу. Стрела была выбита из него, когда он, случайно, врезался в дерево, но он все еще чувствовал, как деревянные щепки, застрявшие в мышце, царапают его, из-за чего он больше терял крови, чем исцелялся. Он надавил на рану, чтобы щепки вышли, скривился, но не позволил боли помешать ему. Если он не остановит кровотечение, то не сможет позаботиться о Мэри Энн.

Поэтому он перевязал свою рану так быстро, как это было возможно, использовав одну из футболок из сумки, и помчался обратно к кровати, где склонился над Мэри Энн. Кожа белее мела, голубые дорожки вен стали заметнее, темные круги под глазами, потрескавшиеся губы. Все мелочи… Пока не посмотришь на грудь. Там столько крови запеклось на коже, можно было подумать, что на ней красный свитер. Хуже того, стрела все еще торчала с обеих сторон.

— К-как п-плохо? — прошептала она.

Она лежала на боку, плечи опустились, а голова наклонилась вперед. Она пыталась бороться со сном, ее зубы стучали. Никогда он не видел ее такой слабой и беспомощной. И никогда бы не хотел вновь увидеть ее такой.

Он хотел бы паниковать и биться в истерике, но не позволял себе. Кто-то должен сохранять спокойствие. В скобках: только он мог это сделать.

— Р-Райли?

Никакой больше лжи, только суровая правда.

— Плохо. Очень плохо.

— Я з-знала. Ум-мираю?

— Нет! — закричал он, и потом добавил тише: — Нет, я не дам тебе умереть.

Он прижался пальцами к ее сонной артерии и считал удары, которые словно подскакивали к нему на встречу. Сто шестьдесят восемь в минуту. Господи боже. Скорость, с которой билось ее сердце, было свидетельством того, сколько крови она потеряла. Если ее пульс дойдет до ста восьмидесяти ударов в минуту, ее уже ничто не спасет.

Он должен действовать быстро.

— Мне нужно оставить тебя здесь на минутку, ладно? Я раздобуду все необходимое, чтобы вытащить стрелу.

От этого кровотечение усилится, но он не мог оставить ее так.

— Ла… дно.

Ее веки трепетали, словно она пыталась сфокусировать взгляд на нем, но не удавалось. Ему нужно уйти, скорей, скорей, скорей, но если он отпустит ее, она может упасть на лицо или на спину, и в обоих случаях ее хрупкое тело пострадает еще сильнее.

Двигаясь так, словно это соревнование на гоночной трассе, он разложил подушки спереди и сзади, удерживая ее в такой позиции некоторое время, и накрыл одеялом ее ноги, чтобы согреть. Затем смыл с себя кровь и выскочил за дверь, украл деньги со стойки регистрации, помчался в магазин через дорогу, чтобы купить марлю, дезинфицирующее средство и все, что только смог найти, что могло бы понадобиться.

И да, его шорты словили несколько взглядов. Когда он собрал все, что нужно, он просто кинул деньги на кассу и вышел.

Мэри Энн не сменила положения. Ее глаза закрылись. Все тело нещадно трясло. Нехороший знак. Он вновь посчитал ее пульс. Сто семьдесят три удара в минуту.

Его пальцы дрожали, пока он откупоривал полупустую бутылку водки и, держа рот Мэри Энн открытым, вливал в нее содержимое. Он массировал ее горло свободной рукой, помогая ей проглотить как можно больше.