Тахера Мафи - Разрушь меня
— Кенджи?
Короткий хрип. Приглушенный стон.
— Черт, чувак, почему так долго?
— Какого черта ты здесь делаешь? — Щелчок. Узкая щель между дверным проемом и дверью предоставляет не большой обзор, но ясно как божий день, что Адаму компания не по душе. — Кто тебя послал? С кем ты?
Кенджи еще несколько раз ругается себе под нос.
— Посмотри на меня, — требует он, хотя это больше похоже на мольбу. — Думаешь, я пришел сюда убить тебя?
Адам останавливается. Дышит. Сомневается.
— Я без проблем всажу пулю тебе в спину.
— Не волнуйся, бро. В моей спине уже есть пуля. Или в ноге. Или еще черт знает где. Я даже не знаю.
Адам открывает дверь.
— Вставай.
— Все в порядке, я буду вовсе не против, если ты втащишь мою задницу внутрь.
Адам сжимает челюсть.
— Я не хочу, чтобы твоя кровь осталась на ковре. Это не то, что нужно видеть моему брату.
Кенджи, спотыкаясь и шатаясь, направляется в комнату. Я уже слышала его голос до этого, но ни разу не видела в лицо. Хотя это, вероятно, не лучший момент для первых впечатлений. Его глаза опухшие, затекшие, с фиолетовыми кругами под ними; на виске у него огромный порез.
Губы потрескавшиеся, слегка кровоточат, его тело сгорблено и сломлено. Он морщится, делает короткие частые вдохи, когда двигается. Его одежда порвана в клочья, верхняя часть тела не покрыта ничем, кроме майки, его накачанные руки все в порезах и синяках. Я поражена, что он не окоченел. Он, кажется, не замечает меня до тех пор, пока не поднимает взгляда.
Он останавливается. Моргает. Расплывается в широченной улыбке, только приглушенной небольшой гримасой боли.
— Черт возьми, — говорит он, все еще не сводя с меня глаз. — Черт возьми! — Он пытается засмеяться. — Чувак, да ты псих…
— Ванная комната там, — говорит Адам с каменным выражением лица.
Кенджи идет вперед, но продолжает оглядываться. Я наставляю пистолет ему в лицо. Он смеется сильнее, морщится и немного хрипит.
— Чувак, ты сбежал с сумасшедшей цыпочкой! Ты сбежал с психованной! — кричит он Адаму вслед. — Я думал, они это дерьмо выдумали. О чем, черт возьми, ты думал? Что ты собираешься делать с сумасшедшей цыпочкой? Немудрено, что Уорнер жаждет твоей смерти, АУ, ЧУВАК, какого черта…
— Она не сумасшедшая. И она не глухая, придурок.
Дверь захлопывается за ними, и я могу расслышать только их приглушенный спор. Я чувствую, что Адам не хочет, чтобы я слышала то, что он собирается сказать Кенджи. Или это, или его крики.
Я понятия не имею, что Адам делает, но предполагаю, что это, должно быть, связано с вытаскиванием пули из тела Кенджи и с тем, чтобы в силу своих возможностей подлатать остальные его раны. У Адама внушительных размеров аптечка и сильные, уверенные руки.
Интересно, приобрел ли он эти качества в армии. Может быть, сказывается опыт заботы о себе.
Или о брате. Это имеет смысл.
Медицинская страховка была мечтой, о которой мы позабыли давным-давно.
Я держала пистолет в руке почти час. Я слушала крики Кенджи почти час, и я знаю это только потому, что люблю считать проходящие секунды. Я понятия не имею, сколько сейчас времени. Думаю, в комнате Джеймса есть часы, но я не хочу заходить в его комнату без разрешения.
Я пялюсь на пистолет в моей руке, на гладкий, тяжелый металл, и удивляюсь тому, что мне нравится, как он ощущается в моей хватке. Словно продолжение моей руки. Он больше меня не пугает.
Меня больше пугает то, что я могу им воспользоваться.
Дверь в ванную открывается, и выходит Адам. У него в руках маленькое полотенце. Я встаю. Он улыбается мне. Подходит к маленькому холодильнику и открывает еще более маленькую морозильную камеру. Он достает пару кубиков льда, бросает на полотенце и вновь исчезает в ванной комнате.
Я усаживаюсь обратно на диван.
На улице дождь. Небо плачет о нас.
Адам выходит из ванной, на этот раз с пустыми руками, все еще один.
Я вновь встаю.
Он потирает сначала лоб, затем шею. Подсаживается ко мне на диван.
— Прости, — говорит он.
Мои глаза широко раскрыты.
— За что?
— За все. — Он вздыхает. — Кенджи был вроде как моим другом на базе. И Уорнер пытал его, когда мы сбежали. Ради информации.
Я сглатываю, чтобы не ахнуть.
— Он говорит, что ничего не сказал, — ему, по сути, и нечего было сказать, — но ему хорошенько досталось. Я понятия не имею, сломаны ли у него ребра или там просто сильные ушибы, но я смог вытащить пулю из его ноги.
Я беру его руку. Сжимаю.
— Его подстрелили, когда он убегал, — через некоторое время говорит Адам.
И кое-что врывается в мое сознание. Я паникую.
— Маячок…
Адам кивает, его глаза печальны, расстроены.
— Я думаю, он выведен из строя, но я никак не могу знать наверняка. Я знаю, что если бы он работал как надо, Уорнер бы уже был здесь. Но нам нельзя рисковать. Нам нужно выбираться отсюда, и нам нужно избавиться от Кенджи, прежде чем мы отправимся куда-либо.
Я качаю головой, пойманная между сталкивающимися потоками неверия.
— Как он вообще нашел тебя?
Черты лица Адама ожесточаются.
— Он начал кричать до того, как я успел спросить.
— А Джеймс? — шепчу я, почти боясь спрашивать.
Адам роняет голову на руки.
— Как только он вернется домой, нам нужно уходить. А оставшееся время можем использовать, чтобы собраться. — Он встречает мой взгляд. — Я не могу оставить Джеймса. Для него здесь больше небезопасно.
Я прикасаюсь к его щеке, и он прислоняется к моей руке, держит мою ладонь возле лица.
Закрывает глаза.
— Сукин сын…
Мы с Адамом отстраняемся. Я вся краснею. Адам выглядит раздраженным. Кенджи стоит, прислонившись к стене коридора, ведущего в ванную комнату, и держит самодельный пакет со льдом у лица, вылупившись на нас.
— Ты можешь прикасаться к ней? В смысле, черт, да я только что видел, что ты можешь прикасаться к ней, но это даже не…
— Тебе нужно уходить, — говорит ему Адам. — Ты уже оставил химический след, ведущий прямо к моему дому. Нам нужно уходить, и тебе нельзя с нами.
— О, хей, погоди-погоди. — Кенджи ковыляет в гостиную, морщась, когда приходится переносить вес на раненую ногу. — Я не пытаюсь вас задержать, чувак. Я знаю место. Надежное место. Типа, законное, супер-безопасное место. Я могу отвести вас туда. Могу показать, как до него добраться. Я знаю одного парня.
— Чушь собачья. — Адам все еще зол. — Как ты вообще меня нашел? Как ты сумел появиться на моем пороге, Кенджи? Я тебе не доверяю…
