Ведьма на выданье (СИ) - Комарова Марина
Даже при нашей первой встрече, после моего пролёживания в лекарне, он сказал, что всегда рядом и готов помогать.
Так чем же я хуже? Ведь нельзя любить и дружить односторонне. Это чувство должно быть взаимным. Иначе… Иначе для чего вообще весь этот мир и его глупые правила?
Гримуар, видимо, пребывал в шоке, потому что не издавал ни звука, кукиши больше не крутил и вообще прикинулся обычной книжкой.
— Так, а что ты хочешь? — осторожно поинтересовался Бецик, перебравшись ко мне поближе и засунув любопытный нос в книгу.
— Нужно перенести прямо сюда одного человека. Она поможет.
— А конкретнее?
Я закусила губу, потом шумно выдохнула:
— Пани Валевскую.
Глава 19. Во имя спасения
— Это рискованно, — сказал Шлях-Успенский, обведя нас всех взором.
Ещё как рискованно, кто ж говорит иное.
Я откинулась на спинку стула и демонстративно сложила руки на груди. Делайте что хотите, господин Речи Шветной и всего остального, но наши ведьмы просто так не отступают.
Пани Валевская подняла тонкую руку с зажатой между пальцами сигаретой. Не потребовалось даже просить, чтобы ей прикурили — князь оказался сама галантность. Правда, Змеевский, стоящий у окна, почему-то хмыкнул. Ох уж эти аристократические отношения.
Надо отдать должное пани Валевской: перед князем она не робела, хоть и вела себя предельно уважительно. Её, конечно, шокировало, когда ни с того ни с сего пришлось оказаться посреди моей комнаты. Хорошо, что она в этот момент не принимала ванну, или там мужчину, а то вышло бы очень неловко. Но Мария словно чувствовала, что произойдет нечто из ряда вон выходящее, поэтому прибыла в изумительном платье вишневого цвета. Её светлые волосы были убраны в аккуратную прическу.
Видимо, всё же у неё были непростые отношения с императором Налионом, раз так спокойно сидит в обществе Князя Претёмных.
Правда, вот моя просьба… заставила её забеспокоиться.
— Алина, — начала она, сделав затяжку, — перевоплощение второй раз… я никогда такого не делала. Возможно, ничего не выйдет.
Шлях-Успенский молчал. С одной стороны, он не хотел терять смоль, с другой… эксперимент с прыжками между мирами — это ненамного хуже. Даже лучше! Пусть не узнали деталей, кто такая смоль, не распилили её на кусочки, но в то же время есть возможность понять, как бороться с этой дрянью.
— Надо когда-то попробовать, — тихо сказала я. — Иначе как мы узнаем? К тому же сейчас есть все предпосылки. Наша тесная, кхм, эмоциональная связь; Алина, в которой…
Я запнулась. Пришлось всё рассказать князю. Но я до сих пор не понимаю: поверил он или нет? Фиг разберешь этих полудемонов на престоле.
— Меня другое беспокоит, — подал голос Змеевский, и все как по команде повернулись к нему. Он закусил губу, явно что-то обдумывая. — Смотрите, даже если не удастся второй раз провести ритуал перевоплощения — это половина беды. Смоль либо останется в Скорбуте, либо войдет в Алину.
Я попыталась сохранить невозмутимое выражение лица. Вот же ж змей… Но, увы, говорит правильно. В случае неудачи у князя всё равно будет прекрасный материал для исследований.
— Но? — мягко подтолкнул его Шлях-Успенский.
Змеевский чуть склонил голову набок, белые волосы заструились по плечу. Красивый, гад. Но красота эта холодная и чужая, не для таких, как простые ведьмаки и ведьмы. Разве что красиво смотрится рядом с князем, который будто соткан из тьмы и ночной бездны.
— Как уговорить смоль перейти в тело Алины? Если ей неплохо и в том, которое она сейчас занимает?
— Физической близостью, — буркнула я, краснея.
Во всяком случае, замысел именно таков. Разжечь страсть, заговорить зубы смоли и предложить своё тело. И именно в этот момент дело за Валевской, которая вольет в меня нужное зелье и поможет вылететь в другой мир, как пробка из-под шампанского.
— Это всё хорошо, — усмехнулся Шлях-Успенский. — Только опасаюсь, что смоль совсем не глупа. Ведь она могла забрать тело Алины ещё в склепе, но почему-то не сделала это.
— Потому что… — я запнулась, вспоминая слова Лешека. — Она говорила, что ей стало сложно после того, как мы с Виславой поссорились и я вернулась из лекарни.
Шлях-Успенский медленно поднялся и подошёл к Змеевскому. Некоторое время в комнате царила тишина. Только казалось, эти двое ведут безмолвный диалог. Как будто что-то знают, но не хотят озвучивать. Или же…
Я прокашлялась, привлекая внимание обоих мужчин.
— У вас есть предложения, господа?
Валевская только чуть нахмурилась. Похоже, она чувствовала, что от князя и его советника не стоит ждать чего-то хорошего. Или же просто не представляла, что такого они могут предложить, чтобы хоть как-то помочь ситуации.
На бледных губах Змеевского появилась улыбка.
— Мой князь, почему бы и нет? В конце концов… это вариант. Вряд ли получится ещё раз это повторить.
Шлях-Успенский колебался какое-то время, но потом кивнул.
— Что ж, мы ничего не теряем. Единственное, смоль может заподозрить неладное.
— В темнице у неё особо нет выбора, — заметил Змеевский.
Я аж заскрипела зубами. Интриганы кузяковы. Можно иметь совесть и быть хорошими мальчиками?
— Может быть, вы нам всё расскажете? А то вдруг мне надо завещание писать, а я тут сижу и место занимаю.
— Панна Алина… Точнее, пани Скорбута-Каторжинская, прошу прощения, — снова сногсшибательно улыбнулся Змеевский. — И в мыслях не было заставлять вас нервничать, но сами понимаете, всё не так просто. И для князя это тоже непростое решение.
Теперь нахмурилась Валевская. Выдержка у неё посильнее моей, но всё равно не железная.
— И что? — напряжённо спросила она.
Шлях-Успенский подошёл ко мне. В черных глазах плясало загадочное багряное пламя. Он протянул мне руку и тоном, не терпящим возражения, произнес:
— Иди со мной, Алина.
Мне было страшно.
До чертиков. До кузяков востроносых. До угольных шахт Марка Горневича.
Но сейчас я стою возле двери в камеру. Такая гордая и сногсшибательная. В бархатном плаще цвета пролитой крови. И внутри все сжимается от страха и возбуждения. После того, что сделал со мной князь, пути назад нет.
Выпитое зелье пани Валевской будоражит кровь, в голове немного шумит… и только пальцы настолько ледяные, что можно заморозить любого, кто пожелает неосторожно схватить меня за руку.
Справиться. Я должна справиться.
Прикрыв глаза, приказала бурлящей во мне силе угомониться. Тьма, которой щедро наградил меня князь, пойдя против всех правил Выданья, рвалась на волю и требовала свободы.
Я вставила ключ, дверь дрогнула. Потом заскрипела и медленно открылась, пропуская в камеру. Набрав затхлого воздуха, я шагнула вперед.
Будь что будет.
Всё тот же Лешек. Сидит на кушетке, руки и ноги в кандалах из какого-то неведомого металла, по которому то и дело пробегают сиреневые искры. Что-то блокирующее возможность колдовать, как мне объяснил Змеевский.
Поднял голову, посмотрел на меня. На губах появилась обворожительная улыбка. Улыбка, при виде которой сердце забилось быстро-быстро. Да, точно мой Лешек, даже эти чертовы кандалы на нем так элегантны, словно это не какой-то глупый тюремный аксессуар, а часть наряда на карнавале.
Только вот глаза… В них холод неведомого мне существа, которому плевать на любовь и тепло. Ему нужна сила и оболочка, больше ничего.
— Кто нас почтил своим визитом, — улыбнулся он, ироничное приветствие заставило сжаться всё внутри. — Ты уж извини, дорогая, покои не совсем те, что подобают молодой супруге, но князь решил, что нам под стать именно эти.
Стало мерзко, но я тут же поборола это чувство, велев себе играть роль, а не показывать истинные чувства.
— Нам? Или вам, молодой супруг? — ласково поинтересовалась я, медленно приближаясь к нему.
Едва заметная морщинка появилась между бровями Лешека. Так-так, смоль насторожилась.
Но я подошла ещё ближе, замерла возле него. Скользнула взглядом сверху вниз, провела по губам кончиком языка. Потом склонилась, коснулась кончиком носа его шеи.
