Отбор не приговор (СИ) - Самсонова Наталья
Лотанари посмотрела на непривычно тихую подругу и поняла, что «сказка» далась ей нелегко. Вот только что правильней — позволить Лимаатрис успокоиться и вернуться к прежнему стилю поведения или вскрыть нарыв полностью?
«Если бы речь шла про настоящий нарыв, то у меня бы и сомнений не было», — вздыхала про себя Лота.
— Ты же знаешь, что я в любом случае всегда буду на твоей стороне? — как бы невзначай произнесла Лотанари.
Лима бросила на подругу острый взгляд и спокойно ответила:
— Я в этом никогда не сомневалась.
В этот момент лисица выглядела настолько взрослой, что Лотанари даже стало немного не по себе. Она ведь никогда не задумывалась о возрасте своей веселой и пакостливой подруги.
От дум Лоту отвлек дробный перестук в дверь и высокий голосок Тилинь:
— Леди Дьердре Глейрио…
— С визитом, — глумливо хохотнула Лимаатрис.
— С визитом, — продолжила Тилинь, которая никоим образом не могла услышать лисицу.
— Ну, если с визитом, то кто мы такие, чтобы отказать? — хмыкнула Лотанари и встала, чтобы открыть дверь.
Но не успела она сделать и пары шагов, как дверь распахнулась сама и в комнату вплыла Белая Леди.
— Арристоэль ирлори, — певуче произнесла Дьердре Глейрио.
— Ирлори, — эхом откликнулись подруги.
— Я могу присоединиться? — спросила леди Дьердре и глазами указала на стол.
Лота проследила за направлением ее взгляда и чуть смущенно пожала плечами:
— Да, пожалуйста.
Лисица же скептически фыркнула, поскольку на столе остались только объедки да остатки. Но Белую Леди это не смутило. Она спокойно уселась в третье кресло и наколдовала себе чашку с чаем.
— Сегодня возобновится Сто Четырнадцатый Отбор Невест, — негромко произнесла леди Глейрио. — Перед обедом будет сделано важное объявление.
Подруги обменялись недоуменными взглядами, и Лима, видя, что Лота медлит, вкрадчиво спросила:
— А вы ко всем с этой новостью зашли?
— Забота о невестах — часть моей работы, — с неопределенной улыбкой произнесла леди Глейрио. — Я бы хотела попросить вас, леди Шан Нейрин, уделить чуть больше внимания милорду Эйлогу.
— Я помню о приличиях, — чуть смутившись, произнесла Лотанари.
— Вы превосходно рисуете, леди Шан Нейрин. Жаль, что мне не удалось рассмотреть ваши работы — их уничтожила кровь и заклятия наших целителей. Но их видела не только я. Приличия были несколько… попраны.
— Сомневаюсь, — протянула Лимаатрис, — насколько я помню, рисунки не были подписаны. Возможно, вам хочется, чтобы приличия были попраны. Но на самом деле этого нет.
Повисшую тишину можно было зачерпывать ложкой и заготавливать впрок. Лота откинулась на спинку кресла и негромко вздохнула: как соблюдать приличия, если из груди рвется признание?
«Надеюсь, с Идрисом ничего не сделают», — подумала Лотанари, но заговорить об этом вслух не осмелилась — зачем подавать идеи?
Не дождавшись никаких реплик от подруг, леди Глейрио поднялась на ноги, развеяла свою нетронутую чашку и коротко обронила:
— Я надеюсь на ваше благоразумие, леди Лимаатрис. Приятного дня.
Когда Белая Леди вышла, Лота задумчиво произнесла:
— Интересно, а она вообще помнит о прослушке?
— Может, подставить хочет? — пожала плечами Лимаатрис. — Так бывало и такое, что девушки влюблялись во время Отбора.
— Ты много знаешь, — покосилась на подругу Лота.
— Пришлось прорваться в библиотеку, — призналась лисица. — Кто-то же должен явить миру чудеса похвального самообразования. А раз ты чудить взялась, значит, мне пришлось проявлять интерес к эльфийским обычаям. Часть из которых мне была известна и до этого.
Лотанари кивнула:
— Спасибо. Просто все так закрутилось, я не успеваю реагировать. В Академии все было рутинно-интересно. Вроде бы жизнь била ключом, но при этом были и четкие временные вехи. В замке отца и вовсе все подчинялось строгому регламенту. А тут… Казалось бы, Отбор Невест, откуда взяться приключениям?
Лисица лениво потянулась и хмыкнула:
— Собрать в одном месте шесть благородных леди и заставить их соревноваться за внимание Повелителя. Действительно, откуда бы взяться приключениям.
Помолчав, Лима задумчиво добавила:
— А еще от леди Глейрио больше не пахнет лордом Гилрином. Получается, у них были просто невинные обнимашки?
— А разве невинные обнимашки и жаркие страстные объятия не различаются по запаху? — заинтересовалась Лотанари.
— Если они обильно залиты успокоительным зельем — ничуть не отличаются, — со вздохом отозвалась лисица.
Подруги так заболтались, что спохватились в тот момент, когда до обеда оставалось не больше часа.
— Пока тебя не было, я напрягла эльфийского портного. Бедняга так переживал, что его изделия будут подгоняться по размеру магией, что пришлось припуг… доплатить ему, — вспомнила Лима и с гордостью распахнула створки шкафа.
— Ты такая молодец, — улыбнулась Лота. — Только я теперь не знаю, что выбрать.
— Надень узкие брюки от голубого костюма и просторную тунику от белого. Талию обозначим широким поясом от золотого наряда. Три цвета — это идеальный баланс. Волосы я тебе заплету с тремя лентами, а обувь…
— Голубые сандалии с закрытым носом, от того же костюма, что и штаны, — предложила Лота и вытащила с нижней полки шкафа ту самую обувку.
Переодевшись, Лотанари с удовольствием покружилась перед ростовым зеркалом, а после, развеяв его, вздохнула:
— Я часто думаю о том, что Идрис едва не погиб.
— Он уже написал тебе три письма, — закатила глаза Лимаатрис.
Но Лота покачала головой и серьезно продолжила:
— А я не о нем. Я о папе и брате — как они там? Я ведь о них и не вспоминала. А вдруг…
— Если бы в Нерисе случился переворот, то в Эльфхиире об этом узнали бы через сутки, — фыркнула Лима. — Ты забыла, что дипломатическая почта не равна обычным письмам? Твой отец король, он не может просто написать письмо своей отпетой дочери. Церемониал и все такое.
— Прошло уже достаточно времени, — прикусила губу Лота.
— Подожди еще пару дней и попроси своего Идриса метнуться в Нит. Он ради тебя за сутки обернется. Раз уж не ленится стихи писать.
— Может, он их просто переписывает с какого-нибудь сборника, — улыбнулась Лота. — Я трезво смотрю на вещи, и моему возлюбленному не обязательно быть поэтом.
— А он и не поэт, — захохотала Лимаатрис. — Он влюбленный мужчина, который рифмует глаза-гроза и любовь-кровь. Поэты слагают стихи иначе. Идем, а то пропустим обед, и мой желудок этого нам не простит.
Посмеиваясь, подруги активировали телепорт — им разрешили им пользоваться только вчера — и направились к обеденному залу. Беспокойство за семью растворилось, все-таки последние дни Лота провела в эйфории. Идрис был жив, писал трогательные письма и стремительно выздоравливал. При таких условиях с лица Лотанари не сходила улыбка! Правда, Лимаатрис несколько побледнела, когда увидела первое письмо.
— Почерк знакомый, — буркнула она тогда. — Я такие письма у дяди на столе находила.
Лота с трудом удержалась от вопроса, кто же ее дядя.
«Всему свое время», — строго сказала себе леди Шан Нейрин и поделилась с подругой своими подозрениями:
— Мне кажется, что Идрис имеет отношение к тайной страже Эльфхиира. Или как это у них называется?
— Ирлидан, — кивнула Лима и тут же просияла: — Тогда все сходится! А то я и думаю: слуги его знают, трепещут и лишний раз не донимают. Он всех знает, встречал невест, и вспомни, как трепетали наши сопровождающие.
— Да, я давненько думаю об этом. Тем более, — тут Лота заговорщицки улыбнулась, — он попросил меня простить его. Заочно. Я так думаю, это из-за того, что он скрывает свое родовое имя.
— Вполне возможно, — покивала Лимаатрис.
Дойдя до дверей, подруги разошлись — лисица отправилась на балкон, а Лота, с легкой улыбкой, вошла в обеденный зал. Она больше не нервничала, и весь этот Отбор казался ей такой простой штукой! Просто быть милой и вежливой, делать что сказано, и вскоре, после окончания отбора, она будет самой счастливой принцессой на свете. Она даже начала присматриваться к невестам — счастливые люди хотят осчастливить весь мир, и Лота не была исключением. А потому она хотела помочь Повелителю сделать правильный выбор.
