Пара для проклятого дракона - Екатерина Гераскина
— Ты плохо врёшь. — Я скривил губы в насмешке. — И ты действительно, Роуз, самое слабое звено среди культистов. Я даже не удивлён, что Марцел так легко решил от тебя избавиться.
Роуз сжалась, словно от удара. Её губы задрожали, слёзы хлынули снова. Она попыталась что-то сказать, но я жестом остановил её.
— Ты для них была лишь расходным материалом. Бесполезной пешкой. — Мой голос был холоден и неумолим. — И если бы не твоя попытка выгородить себя за счёт Амелии… ты бы уже давно гнила в земле.
— Никому не говори, что я… была в Ордене, — Роуз отшатнулась от меня.
— Была? — я вскинул бровь. Мой голос стал холодным и опасным. — Оттуда есть только один выход — и он ведёт на тот свет. Так что это вопрос времени, когда за тобой придут. Орден сейчас активно зачищает хвосты. И ты, Роуз, — следующая в очереди.
— Но… но… я не хочу умирать… — захлёбываясь слезами, всхлипнула она, сжав в кулаки край покрывала.
Роуз дрожала всем телом. Её лицо побледнело, в глазах застыл животный страх. Она пыталась найти хоть какое-то спасение, но понимала: выбора у неё больше нет.
Я смотрел на неё сверху вниз, холодно и отстранённо. Она была слабой, преданной, глупой. Но… какое-то время мы действительно были вместе. Пусть это было ничто в сравнении с тем, что связывало меня с Агнией, но…
Всё же я обязан был признать, что не могу оставить её просто так на растерзание Ордену.
— У тебя есть шанс, — тихо произнёс я.
Она вскинула заплаканное лицо на меня, не веря своим ушам.
— Шанс? — сорвалось с её губ.
Я кивнул.
— Да. Первое. Я поставлю на тебя метку Карателя. Второе. Ты напишешь немедленное прошение о расторжении помолвки. А потом — отправишь письмо своей семье с объяснением. Придумай любую причину. Третье. И в течение пары дней ты покинешь Империю. Если переступишь обратно границу без моего ведома… — я прищурился, голос стал ещё ниже и холоднее, — тогда я не пожалею. Все узнают, кем ты была на самом деле.
— Я… я… — Роуз всхлипнула, вцепившись в горло сорочки. — благодарна…
Мягко, но безжалостно взял её за запястье. Она попыталась отстраниться, но я крепче сжал её руку вызываю магию, выжигая метку.
Роуз заревела, осела на постели, словно из неё вышли все силы. А я смотрел сверху вниз, окончательно погружаясь в холодную ясность своих мыслей.
— В твоих же интересах как можно скорее убраться из Империи, — холодно произнёс я. — Орден жалеть не будет.
Роуз всхлипнула ещё громче, сжавшись в комок. Лицо её побледнело, а губы дрожали.
Она прекрасно понимала, что её шансы остаться в живых стремились к нулю. И понимала, что я сказал чистую правду.
Орден не прощает ошибок. Не прощает провалов. Не прощает тех, кто мог выдать их.
Для них она теперь не нужна. Она — балласт.
Я смотрел на неё без особого сострадания. Та, кто однажды выбрал путь предательства, сам подписывает себе приговор.
И я лишь давал ей возможность убежать раньше, чем Орден потянет за ней свои костлявые пальцы.
Роуз всхлипнула, вытерла лицо дрожащими руками и прошептала еле слышно:
— Я… я уеду. Обещаю.
Я шёл по улице. Капюшон закрывал лицо. В воздухе пахло нагретым камнем, пылью и цветами.
Особняк Вальдренов был виден издалека — строгие, серые стены, высокие окна, тяжёлая решётка ворот. В нём всегда витала гнетущая атмосфера, но сегодня он казался особенно мрачным.
Я замер в тени арки напротив. Внешне дом был без изменений, но вокруг него чувствовалась дрожащая натянутость магических барьеров. Усиление охраны.
Вскоре к воротам подъехал кэб. Я чуть прищурился.
Из кареты вышли двое: седой мужчина с тяжёлой осанкой — Вальдрен-старший, патриарх рода, и чуть более молодой — его сын, отец Селия.
Пропажа Селия заставила всю мужскую часть семейства явиться сюда из столицы.
Мужчины выглядели напряжёнными. Скрыть это им не удалось даже под маской аристократического спокойствия.
Я следил за ними, не шевелясь. Видел, как охрана открыла ворота, как они обменялись парой коротких фраз и скрылись за массивной дверью.
Долго стоять у особняка было опасно, и я медленно обошёл улицу кругом, выбрал точку выше — на крыше одного из соседних домов.
С этой позиции я наблюдал за окрестностями.
Изучал слабые места в охране и охранных заклятьях.
Я сидел так долго, что ночь опустилась густой, тягучей тьмой на город.
Сердце билось ровно. Спокойно. Только внутри — где-то под рёбрами, в глубине груди, начинала подниматься странная тяжесть.
Я собрался уходить. Пора было вернуться к Агнии. Она, наверное, ждёт меня…
Я едва подумал об этом, как боль прошила меня насквозь.
Нестерпимая, острая боль, разрывающая всё существо. Я ухватился за стену, чтобы не упасть.
Дракон внутри взревел.
Я чувствовал, как его крик перекатывается по венам, дробит кости. Как его тоска разрывает меня изнутри. Он… чувствовал её. Мою Агнию. Свою пару.
Этого просто не могло быть!
Что должно было с ней произойти, чтобы я, минуя проклятье, ощутил ее… страх?
Убью каждого, кто угрожает ей!
Я выдохнул с трудом, справился с болью, выпрямился.
И, не теряя ни секунды, бросился прочь с крыши — туда, где меня ждала моя истинная. Моя жизнь.
Моя Агния.
Тонкая нить вела меня.
Глава 38
Я почувствовала, как кэб остановился с лёгким толчком, но времени сообразить не было — меня рывком потянули наружу.
— Пусти! — зашипела я, но Адриан лишь крепче обхватил меня за талию и потащил прочь от повозки.
Я забилась в его руках, как пойманная птица. Дёрнулась, попыталась оттолкнуть его. Лягнула, изо всех сил, целясь в колено. Попала. Но этот упрямый полицейский только что-то глухо выдохнул сквозь зубы и не остановился.
— Отпусти меня, слышишь⁈ — зарычала я.
В ответ только сильнее сжал пальцы на моей руке. Я попробовала ударить его локтем в живот — тщетно. Он был крепким, как скала.
Я впилась зубами в его ладонь, которая пыталась перехватить мои запястья. Чётко почувствовала, как кожа поддалась, как его кровь коснулась языка. Но Адриан лишь коротко поморщился и повёл меня дальше, как непослушного зверька, ни на секунду не ослабляя хватки.
Мир вокруг расплывался. Ночь, прохладный воздух, пустырь… Только тусклый свет фонарей освещал узкую тропинку,
