Райская птичка и черный дракон (СИ) - Мария Ковалева-Володина
Зато Ниннурт, сын Энлила, даже не взглянул на нее. Он был мрачен и подавлен. Ещё бы, если братья и сородичи узнают о его временном недуге, это будет тот ещё позор. Хоть Лю Мейлун и говорил, что защитил Миру из своих интересов, она с неожиданным теплом вспоминала этот вчерашний момент и… как надевала на него венок. Он тогда показался ей другим. В то мгновение она не чувствовала ни тьмы, ни злобы.
— Ты с ним целовалась? — неожиданный вопрос Соловейки вывел Миру из задумчивости.
Она хотела ответить: «Нет, конечно!» Но… Был тот сон, где Мира перпутала его со Святом. И было видение, где он забирал её жизнь. Технически это были поцелуи, что бы за ними не стояло.
Мира могла не отвечать. Но она играла счастливую невесту. И для своих тоже.
— Да, — с легкой улыбкой ответила она.
Глаза Соловейки расширились.
— Он же демон, — прошептала она.
И тут же мечтательно добавила.
— Но он такой красивый… Мне нравится такой разрез глаз.
Лю Мейлун совсем не похож на наших парней.
И эта туда же. Мира надеялась, что разговор перетечет в другое русло, но Соловейку снедало любопытство.
— И как это было, расскажешь мне? Романтично?
Да уж. Очень… Как вообще можно применить это слово к Лю Мейлуну?
Соловейка потрясла старшую подругу за руку, требуя ответа.
Мира понимала её любопытство. Сирин и Алконост строго блюли чистоту своих подопечных. Даже разговоры на любовные темы велись втихаря и шепотом. Вчера с наступлением сумерок наставницы всех своих птичек загнали в шатёр, и сплетенные венки они могли подарить разве что друг другу.
Только Веснянке удалось ускользнуть. Она вернулась под утро очень загадочная и делала вид, что была на свидании. Но Мира знала, кого она ждала и так и не дождалась. Она видела тот растоптанный венок, что не принял Повелитель.
Что же такое наплести про первый поцелуй? Наверняка, она ещё всем потом расскажет.
Соловейка ерзала на качелях, требовательно глядя на Миру. Вдруг она ещё сильнее понизила голос, придвинулась к Мире и очень заговорщики спросила:
— Вы целовались прямо с языком?
Миру вновь охватили неприличные воспоминания, где чужой язык и правда касался её языка. Щеки привычно зарозовели.
Мимо прошел мальчишка-стражник Вэйлинь из свиты Лю Мейлуна. Соловейка замерла и уставилась на него. Он поклонился Мире и, заметив рядом девушку, поклонился и ей тоже. В ответ Соловейка испуганно опустила глаза и вся сжалась.
Когда Вэйлинь ушел, Мира рассмеялась.
— Такая скромняшка, а мне задаешь такие неприличные вопросы!
— Просто этот парень такой симпатичный…
Оправившись от смущения, Соловейка снова оживилась.
— А у Лю Мейлуна раздвоенный язык? — всё не унималась эта девчонка. — Он же демон.
Мира прыснула.
— Забудь про байки наставницы Сирин. Я видела его демоническое обличие, никаких щупалец. Просто немного длинные ногти, желтые глаза, острые кончики ушей. Ничего такого уж страшного.
Соловейка при этом уставилась на нее так испуганно, что Мира не удержалась и добавила:
— Еще рога, копыта и хвост. Но все очень симпатичное, ему даже идет.
На лице Соловейки отразились тяжелые мыслительные процессы — она, похоже, пыталась представить Лю Мейлуна с симпатичными копытами и изысканным хвостом.
— Да шучу я, — фыркнула Мира.
— Тогда расскажи про поцелуй, — тут же вспомнила Соловейка.
— Нуууу…
Мира обычно не врала, чтобы не омрачать свою божественную ауру энергией лжи. И тут она снова вспомнила вчерашнюю ночь. В какой-то момент все это и правда выглядело романтично.
— Я сплела ему венок, — начала Мира, — я так волновалась, что он не понравится ему. Все же он Небесный Император. И Темный Повелитель ещё. Вдруг мой венок недостаточно хорош. Но он попросил меня надеть этот венок ему на голову. И я коснулась его волос.
Мира старательно по поминала все подробности.
— …они были такие шелковые. И он посмотрел на меня вот так.
Девушка повернула голову на подружку и изобразила страстный взгляд — куда более страстный, чем был у него в тот момент на самом деле.
Соловейка ахнула — она как завороженная слушала эту историю.
— А потом… — дальше Мира переключилась на воспоминания из темницы, когда они поднимались на гору, — он притянул меня к себе, у него были очень горячие руки. И… Его губы, они…
Её щеки снова залило краской. Что-то вообще можно сделать с этими щеками? Они все время ее выдают. Мира почувствовала, что не может продолжать и замолчала. Лучше бы что-то придумала, чем вспоминать это.
«И? Остановилась на самом интересном месте, — услышала она насмешливый голос у себя в голове, — что же было дальше?» Лю Мейлун бесцеремонно заговорил с ней мысленно.
Мира сжала зубы и мысленно буквально прошипела: «Дальше ты меня чуть не убил!»
Она почувствовала на себе чей-то взгляд и резко обернулась. Он стоял недалеко от нее в своих роскошных черно-золотых одеяниях и смотрел с улыбкой.
Мира вскочила, забыв о Соловейке и сердито пошла к нему. Она не понимала толком, почему так разозлилась, но ей тоже сейчас хотелось наговорить гадостей, не думая о последствиях. Пока не закончится собрание мировых богов, он точно ничего ей не сделает.
Когда она уже была совсем близко, он неожиданно рассмеялся. Но не злобно, а обычно.
И вдруг шагнул к ней и поймал её руки в свои. Не сжал угрожающе, а взял аккуратно.
— Простите меня, моя госпожа, — он, похоже, вспомнил фразу из их уговора, — я просто восхищаюсь вами и вашим умением рассказывать истории.
Его лицо было таким спокойным, взгляд лукаво-мягким, и Мира почувствовала, что её злость улетучилась. Откуда такие изменения в его поведении?
«Он притворяется», — вдруг озарило её. Мира огляделась — на них и правда с интересом оглядывались боги неподалеку. И особенно ярковыраженно глазела ее Соловейка, вцепившись в качель.
Он играет. И она должна играть. Ей выгодно, чтобы его признали.
И Мира улыбнулась ему и не откинула его руки, как хотела.
— Господин мой, как вам спалось? — мило улыбнулась она.
Он чуть склонил голову на бок, довольно оценивая её фальшивый интерес.
— Всю ночь не спал, переживал перед испытанием, — хмыкнув, сказал он.
Он врал, конечно. В нем не было ни капли волнения. Более того, он даже был в хорошем настроении — надо же, с ним это случается.
Она улыбалась и сжимала его руки. Пусть все смотрят, пусть видят, какой он. Пусть видят, что она влюблена. А чтобы они верили, ей надо тоже хоть немножко верить. Лю Мейлун
