Аир. Хозяин болота - Даха Тараторина
Но в этот раз случилось иначе. Никто и не ждал праздника. Да что уж, никто и проводов не ждал! Сала с утра у колодца шепнула Хоре, та Шаше, она сестрице, а там и до Ивы дошло: приходите, мол, к околице, когда луна сменит цвет с алого на серебристый. Да смотрите, никому!
И вот девки, таясь и перемигиваясь, шли по спящим Клюквинкам и всё гадали, для чего их в поздний час Сала вызвала. Ясно стало тогда только, когда у притворенных лишь для вида ворот обнаружилась телега с двумя тихими меринами, а на козлах – рыжий купец, который пытался надурить простачков на ярмарке Света и Тени. Ива хотела уж повернуть обратно: на что ей купец? Как вдруг приметила, что сидит он не один. Сгорбившись и укрывшись плащом, прижималась к нему девичья фигурка.
– Ну! – скомандовала Сала, на миг откинув капюшон. – Поспешайте! Шасть в телегу, чего встали?
Девки переглянулись да и послушались. Мерины негромко застучали копытами по утоптанной земле, оставляя деревню позади. Когда Клюквинки скрылись за поворотом и стало ясно, что за подружками никто не следовал, Сала скинула плащ и перебралась к девушкам.
– Ты чего это удумала? Никак похитить нас да разбойникам продать? – подозрительно поинтересовалась Хоря.
– Тебя любой разбойник с приплатой вернет! – отмахнулась красавица. – Вы, девки, вот что. Не шумите покамест. Ежели папаша докумекает, куда я делась, да еще и с вещами, – кивнула Сала на тюки, покоившиеся среди товаров, – крику не оберемся!
– Так и куда ты делась? – спросила Ива. – Мы покамест и сами не докумекали…
Сала заулыбалась и гордо сунула Иве под нос палец с золотым, не по размеру, кольцом.
– А вот куда!
Купец развернулся прямо на ходу и чмокнул зазнобушку в щеку. Та подставилась, но опосля строго велела:
– За дорогой следи!
– Как прикажешь, серденько мое! – усмехнулся рыжий в усы.
– Вот что, девки…
Все послушно наклонились к Сале.
– Ива наша права была! Не хочешь замуж – говори. Обидели – кричи. Хватит нам глаза в пол вперивать! Не пойду я замуж за толстого сына мясника! Папенька, правда, и слушать не стал, – смущенно добавила невеста. – Поэтому во… Бегу с суженым. Я его еще в зеркальце на засядках видала. Вот с этим самым перстенечком. Боги нас благословили! А потом, когда дитеночка заведем, можно и к папаше наведаться, познакомить… До того вы скажите, мол, по любви Сала с Сычом уехала. Никто, тьфу-тьфу, не неволил. Вы тому свидетельницы!
Лаша и Шаша оправились первыми. Они запищали и кинулись обниматься: пусть и тайно, пусть темной ночью, но подруженька замуж выходит! По любви!
Среди прочих сидела и Еня. Ива уж начала волноваться, как бы нескладеха ничего дурного с собою не сделала после того, что случилось на празднике. Когда сама Ива заявила, что Бран ее силой взял, она за собою чуяла поддержку Хозяина болота. Да и беда случилась с ней в урожайную ночь, оттого и порченой девку не величали. Хотя бы не в глаза… Ене же доля досталась того хуже. Да еще признаться пришлось перед всей деревней, на шумном сборище… И никто не вступился, не оборонил ее честь.
Хотелось утешить бедняжку, осушить горькие слезы, но та, как нарочно, Иву избегала. И сейчас тоже попросила Шашу поменяться с нею местами, не иначе как для того, чтобы отсесть от зеленоволосой.
Хоря завистливо наморщила нос. От нее не укрылось, что колечко-то из чистого золота, мерины и телега не из дешевых, да и купец, что уж, собой пригож, хотя и не тощее того мясничонка.
– Ну и что же, – фыркнула она, – нас с собою для охраны везешь?
– Тю! Для охраны. Придумала тоже! – Сала нырнула в ворох тюков и долго там копалась, выставив наружу округлый зад. Наконец извлекла пузатую бутыль и многозначительно побулькала ее содержимым. – Какая ж свадьба без проводов невесты, а, подруженьки? – подмигнула она.
– И то верно! – с готовностью потянулась за бутылью Шаша. – Небось никто, окромя нас, как подобает тебя в супружество не проводит! – Она первой приложилась к горлышку, по-мужски смачно глотая. – Хороша-а-а-а наливочка! Матушка ставила?
– А то! – Сала тоже сделала большой глоток. – Баню растопить не получится, но хоть у реки тихонечко посидим. Простимся, – добавила она со светлой грустью.
Наливка пошла по кругу и действительно оказалась чудо как хороша. Еще бы! Сливовая, сладенькая… Пьешь, как нектар, а потом – гля! – и ног не чуешь. Такую только мать Салы ставить умела. Не побрезговал и жених, хотя красавица-невеста и пыталась отнять у него бутылку.
– А я что? У меня как будто не праздник! – захохотал он. – Нечасто девок ворую. С почином меня!
Остановились на пологом бережку Ключинки. Отсюда и дорогу в деревню можно сторожить, и самим удобно. Купец, звавшийся Сычом, остался в телеге и коней распрягать не спешил. Не то чтобы он не хотел присоединиться к обряду, но Сала погрозила жениху кулаком и заявила:
– Мы покамест не муж с женой, чтобы ты на мою срамоту глядел! Да и проводы без мужиков обыкновенно устраивают.
– Как скажешь, серденько мое, – покорно согласился усач.
Расстраивался он для вида, ведь кому, как не ему, было известно, что сливовой наливки Сала прихватила не одну и не две бутылочки. К тому же и впрямь надо было следить за дорогой: ежели кто спохватится, что девок в деревне нет, пойдут искать. А там и свадьба может сорваться…
Подружки спустились к воде и посымали одёжу. Сала бдела, чтобы жених не подсматривал, но он вроде и впрямь держал слово и на ее наготу до свадьбы не посягал. Ну и, сказать по правде, не очень бы Сыч что-то в темноте и разглядел…
Невеста развязала узелок, в котором принесла гребень, пук цветных тесемок и горшочек с алой краской. Пусть ее ждут не совсем такие проводы, как мать и бабку, однако главные части ритуала надобно соблюсти.
Ива и Еня одновременно потянулись к гребню, и нескладеха испуганно отдернула руку, точно боясь
