Красавица и Ректор: расколдовать любой ценой - Анна Солейн
От этого меня пробрало дрожью.
Я тут же отдернула себя и запоздало осознала, что лежу… в его кровати? Во имя всех святых, надеюсь, это хотя бы гостевая спальня! Какой стыд.
Должно быть, ректор Стортон подумал о том же, потому что я услышала, как он встает.
— Не смею больше вам досаждать, адептка. Отдыхайте, набирайтесь сил. Если что-то будет нужно — позовите Дрангура по имени, он…
— Нет! — Я вцепилась в широкую лапу изо всех сил. — Не оставляйте меня тут одну!
Это прозвучало жалко, но я ничего не могла с собой поделать, от страха меня почти начало потряхивать. Темнота, невозможность видеть и…
Ребята в деревне однажды решили так пошутить. Подкараулили меня вечером, накинули на голову пахнущий мукой мешок, связали веревкой руки и ноги, а потом решили закинуть в море.
«Если выплывет — значит, она точно отродье низвергнутых», — сказал Рыжий Колин.
До моря они меня недонесли — испугались, что попадет от старосты, и передумали, но развязывать тоже побоялись. Так и бросили посреди дороги, где я пролежала до самого утра без возможности освободиться. Еще и ливень пошел — сейчас я понимала, что это, видимо, я сама его вызвала. Хорошо еще, что не подожгла веревки! Та ночь была самой страшной в моей жизни, а криков моих никто из взрослых не слышал из-за разыгравшейся бури.
— Танг… Танг, вы вся дрожите, с вами все в порядке? Во имя всех святых, Танг! Успокойтесь, я никуда не ухожу.
Макушки коснулась огромная тяжелая лапа, вторую я сжала пальцами, как тисками. Скоро мне будет за это стыдно, но сейчас я вряд ли могла соображать.
— Простите. Я просто… просто…
— В детстве я тоже боялся темноты, Танг, — мягко ответил ректор Стортон. — В этом нет ничего стыдного. — Он помолчал. — Танг, дышите. Вместе со мной, медленно. Иначе сейчас затопите все поместье. Или сожжете. Сколько же в вас магии? Клянусь фундаментом этого дома, даже во мне меньше!
Я изо всех сил старалась успокоиться, потому что — нельзя, чтобы ректор Стортон все обо мне понял.
— Вот так, хорошо. Давайте… давайте я вам кое-что расскажу. Вы, кажется, спрашивали про Драконью землю?
— Там правда живут драконы?
— Ну разумеется.
Кровать сбоку от меня прогнулась — видимо, ректор Стортон решил сесть, чтобы не стоять, скорчившись, пока я упрямо не хотела его отпускать. Как же стыдно!
— Давным давно на острове жили люди, которые могли находить общий язык с драконами.
— С драконами? Они существуют? Правда?
— Разумеется, Танг, не перебивайте. Так вот, когда-то на острове жили драконы и люди, которые умели находить с ними общий язык. Они называли себя огненным племенем и жили в горах. Однажды король, если я не ошибаюсь, это был Карл Шестой Горбатый, решил объявить огненному племени войну, потому что те не хотели платить налоги и подчиняться короне. И вообще представляли собой угрозу — один дракон стоил целого полка в бою.
— И что?
— После долгой и кровопролитной войны люди из огненного племени ушли с острова, а вместе с ними и драконы. Обосновались за морем, на земле, которую назвали Драконьей.
— И ваши родители к ним плавали?
— Пытались, — после паузы ответил ректор Стортон. — Видите ли, даже сейчас они не желают иметь ничего общего с людьми Острова. С нами, то есть. Корабль моих родителей не пустили даже в гавань.
— А откуда тогда инфекция?
Ректор Стортон засмеялся.
— А вот этого, Танг, я вам не расскажу. И… — Он громко зевнул. — И не просите.
Я помолчала.
— Люди часто боятся того, что не понимают. Драконов, например. Или русалок.
Во имя всех святых! Ну кто же дернул меня за язык!
Ректор Стортон засмеялся.
— Русалок стоит бояться. Они утопили огромное количество кораблей. Если верить трактатам, русалки являются существами весьма злобными и — вот уж проклятое сочетание — исключительно одаренными магически. Не говоря уже об их способности к любовным чарам и проклятьям. Хорошо, что сейчас они даже не приближаются к острову, и только морякам стоит опасаться. Поверьте, Танг, русалки — злобные твари, одни из немногих, кого нужно уничтожать без малейших сомнений. Воистину отродья низвергнутых.
Ректор Стортон снова зевнул и поерзал, приваливаясь спиной к спинке кровати. Мое сердце колотилось так громко, что мне казалось — он обязан меня слышать. Прозвучал еще один зевок.
— Простите, Танг. Вторую ночь не сплю и это… — не договорив, он зевнул.
Я молчала, отчаянно боясь себя выдать. Ректор Стортон еще что-то говорил о русалках, о том, что они не должны существовать, а у меня в ушах шумело от страха. Спустя некоторое время он, кажется, уснул, а потом я, наверное, уснула тоже.
Мне снились русалки, море, веревки на запястьях, а потом тяжелая лапа накрыла мой живот, и сны стали спокойными и безмятежными, как будто состоящими из облаков.
В какой-то момент тишину спальни разрезало тяжелое утробное мурчание, и огромная лапа прижала меня теснее к мощному телу.
Сил на то, чтобы сопротивляться, я в себе не нашла.
* * *Мне кажется, ночью я чувствовала, как кто-то гладит меня по голове, но проснулась я совершенно одна. Оглядела пустую комнату, провела ладонью по примятой постели рядом с собой, дотронулась до нескольких светлых шерстинок и зажмурилась от яркого солнечного света, льющегося из окна.
Как же мне было стыдно за вчерашнее!
Но зрение хотя бы осталось со мной. Я ощупала лицо — кажется, оно тоже было совершенно целым. Рядом на подушке лежало несколько бинтов — видимо, я сбросила их во сне.
Я думала о том,
