Анна Гаврилова - Золотой ключик для Насти

      Вешенский здоровяк пожал плечами, сказал весело:

      — Так Креатин же это, того… с приветом. Как проехали деревню, встал столбом. Мол, там твоя Настя. Я выпытывать начал, а он только мычит и пальцем тычет. Пришлось спешится и вернуться.

      Мы как раз миновали последнюю деревенскую избушку, я отчаянно крутила головой, пытаясь высмотреть пару лошадок, о которых рассказал Косарь.

      — Привязали чуть дальше, — пояснил парень, — вон за тем поворотом.

      Дорога действительно поворачивала, скрывалась за выступом леса. У кромки нас ждали две длинноногие красавицы с ухоженными гривами. Косарь легко впрыгнул в седло, а Креатин забирался с грацией, какую полчаса назад продемонстрировала я.

      «Моя» вороная недовольно зафырчала, начала пятиться. Подоспевший Косарь вмиг перехватил повод, лишив лошадь шанса как следует поиздеваться над неумелым ездоком, и мы снова тронулись в путь. Креатин, как и прежде, тащился сзади, казалось, его взгляд вот-вот прожжет дыру в спине. Когда новый попутчик совсем приотстал, я наклонилась к Косарю, спросила тихо:

      — Ты ему доверяешь?

      — Полностью!

      — А тебе не кажется странным, что парень совсем не умеет обращаться с лошадьми?

      — Ты вот тоже не умеешь, и что?

      — Но ведь я не деревенская жительница… и вообще не из Ремвида.

      — А он немного не в себе, — парировал Косарь. — Разве нормальный парень станет из дома сбегать?

      — Так он ещё и…

      — Ага! Представляешь, решил мир посмотреть и себя показать. Дурень. Так что ещё не ясно кто кому жизнь спас, он мне, или я ему. Представь, что с парнем будет, если один останется.

      Повисло напряженное молчанье, тишину нарушал только чавкающий топот лошадок. Новый попутчик доверия не вызывал, но высказать свои опасения вслух не решилась. Да и толку от этих опасений, если бросить юного безумца на дороге всё равно не смогу.

      — А ты-то почему от торговцев сбежала? — встрепенулся Косарь.

      Я честно пересказала подслушанный разговор, только о сумме вознаграждения умолчала. Ни к чему Косарю такие потрясения.

      — Я так и знал, — грустно выдохнул парень. — И что теперь делать?

      — Наверное, нужно переждать погоню и ехать дальше. Вдруг я всё-таки смогу договориться со столичной колдуньей?

      — А если не сможешь?

      Я не ответила. От мысли, что придётся провести остаток жизни в Ремвиде, горло перехватывали судороги, а желудок начинал отплясывать Румбу.

      К утру, лошади окончательно выбились из сил. Впрочем, мы не сильно от них отличались.

      Я откровенно клевала носом, Креатин то и дело норовил вывалиться из седла. Только Косарь держался вроде бы бодро, но когда пригляделась, стало ясно — просто с открытыми глазами спит.

      — Думаю, пора устроить привал, — робко предложила я. Тут же выяснилось, что мы неспроста ехали всю ночь, а у нашего путешествия есть вполне чёткая цель.

      — Мы спрячемся у подножья Малых гор, — пояснил Косарь. — Горанцы туда точно не сунутся, да и торговец наш вряд ли догадается там искать. Посидим пару недель, потом окольным путём выберемся на тракт и поедем дальше.

      Я старательно повертела головой, но гор так и не увидела. Ладно, доверимся местному населению, ему виднее.

      Минут через пятнадцать Косарь свернул вправо. По едва заметной тропе наша компания съехала с тракта и через десяток шагов затерялась в лесу. Полусонный Креатин приободрился, начал принюхиваться, как вылезший из норы крот. Меня же наоборот сморило окончательно, ещё немного — придётся к седлу привязывать.

      — Самый красивый лес в Ремвиде, — гордо сказал Косарь.

      — Ага, — сонно буркнула я и опасно качнулась влево.

      Лес и впрямь оказался прекрасен: молодые ёлочки и взрослые, пока ещё стройные, дубки не переплетаются кронами, оставляя взгляду возможность любоваться великолепным синим небом. По земле небрежно разбросаны островки зелёной травы и тёмные хвойные пятна. Вокруг уже проснулось и щебечет, а так же каркает и трещит.

      Конечная цель путешествия показалась только через час пути, когда мы с кобылой уже готовились устроить небольшой, но очень кровавый, бунт. В действительности, Малые горы представляли собой Малые каменистые холмы, но завидев эту достопримечательность Косарь так приободрился, что высказать своё «фи» не решилась. Креатина «горы» тоже не впечатлили.

      С видом завсегдатая, Косарь попросил нас обождать, а сам спешился и скрылся за каменистым выступом. Оставшись наедине с юношей, я опасливо поёжилась — не люблю психов. Тот тоже не сильно обрадовался, надулся и отъехал на пару шагов.

      — Спасибо тебе, — наконец выдавила я. — За то, что Косаря спас.

      — Да ладно, — с деланным равнодушием отозвался юнец, острый нос взлетел к небу.

      Снова замолчали, исподволь косясь друг на друга. Всё-таки Креатин слишком молод, и совсем не похож на обычного деревенского парня. Кожа слишком белая, мягкая, плечи узкие, спина сутулая…

      — Ты грамоте учился?

      — Учился, — Креатин покраснел, заставляя свою кобылу отступить ещё на шаг. Но вместо этого, животное сигануло вперёд, плотно притёрлось боком к моей ноге. Показалось, вот-вот захрустят кости. Моей вороной такое положение вещей тоже не понравилось, она отошла, пригрозив укусить обидчицу за шею. — Десять лет над книгами провёл, — виновато пояснил юноша. — На лошадей времени не осталось.

      Вижу. Правда, ума ни приложу, зачем деревенскому парню почти университетское образование. С огородными работами, морской рыбалкой и походами в лес Креатин тоже незнаком. Чёрт, да кто он всё-таки такой? И почему терзает ощущение, что глядя на меня, юноша задаётся аналогичными вопросами?

      Я решила проверить свои догадки, спросила нейтрально:

      — Что ты обо мне знаешь?

      Креатин вздохнул и горестно закатил глаза.

      — Не поняла… — всерьёз насторожилась я.

      — Ты — Настя, самая великолепная девчонка в мире. Твои глаза подобны звёздам, голос — будто великолепная музыка, руки — воплощение нежности, сердце — обитель Света. И любит он тебя до умопомрачения, только даже самому себе в этом не признается.