Светоч жизни - Олеся Сергеевна Шалюкова
Но почему? Что было в этом такого? Какая вообще разница, какому миру она принадлежит?
Видимо, в этом всё было дело, в том, что Арина никак не могла выбрать, на каком мире ей находиться. В гримуарах на этот счёт информации было мало, к тому же она была какая-то совсем расплывчатая и не очень понятная. На взгляд девочки, весьма далёкой от этого мира. Что значит «основной проводник силы», «шлейф силы», «эхо силы». Как это всё нужно было понимать и трактовать?
В чёрном гримуаре было сказано, что в родах, когда было очевидно, какому миру принадлежит ребёнок, выбирали за него, вынужденно его раскачивая в одну или вторую сторону. Арину так качнуть было некому, к тому же, из-за того, что её силы принадлежали диаметрально противоположным мирам, это могло закончиться большой бедой.
Почему? Опять-таки много-много слов, которые Арине ни о чём совершенно не говорили.
Ближе к концу месяца на сломанный телефон пришло сообщение без подписи: «Не думай, чувствуй». Но что именно нужно было почувствовать?! Что? Какое-то ощущение? Что-то внутри себя? Что-то вокруг?
В общем… понимания не было, была обида и острое чувство того, что нужно, скорее, что-то делать, делать! Делать… Но что?!
Таша зачастила на работу, и в последнее время почти не появлялась на квартире, готовя документы под конец года, вместе с бухгалтером центра. Всё, что оставалось Арине – это только готовить ей с собой что-то перекусить, потому что противном случае Таша сидела на сплошной сухомятке.
Собрав учебники, Арина забросила на плечо сумку, проверила телефон и вышла на улицу из университета. От мороза пощипывало щеки и при дыхании дергало горло. Ресницы слипались от мороза, покрываясь белоснежным искристым налётом.
Но при этом всё вокруг было таким праздничным, таким ярким – не отвести взгляда, и на губы сама собой выползала дурацкая улыбка. Как же замечательно было гулять по вечерам, когда бархатные сумерки опускались на город и загорались подсветки, витрины, елочные гирлянды.
Яркий, праздничный!
А впереди были последние выходные перед новым годом.
Арина зажмурилась, представляя, как будет выбирать и покупать подарки, и тут же… в кого-то врезалась. Отскочила назад:
- Ой! Прошу прощения… - и замолчала, растерянно глядя на огромного детину, перегородившего ей дорогу.
- Аришка-муравьишка, - от души удивился Пашка. – А что ты тут делаешь?
- Иду из университета, - пробормотала девочка. – У нас сегодня занятия закончились поздно, вот я и …
- Ясно. Нехорошо это. Девушке одной гулять так поздно вечерами. Давай-ка, я тебя провожу.
- Ты же не один! – возмутилась Арина.
Пашка кивнул, взглянул в сторону, на группу, стоящую чуть дальше:
- Ничего страшного. Они поймут. Как дела, Аришка-муравьишка?
- Потихоньку… Не произошло ничего нового. В основном. Паш…
- Да? – высокий парень предложил Арине руку, а когда она взялась за широкую ладонь, двинулся вперёд, подстраиваясь под её маленькие шажки.
- А что ты здесь делаешь? Это вроде бы район, который далеко и от твоего дома, и от твоего офиса.
- Ты запомнила адреса?
- Конечно, - согласилась девочка весело. – В конце концов, ты же мне их сказал с наказом обращаться, если что-то случится или просто захочется с тобой увидеться. Хотя, по-моему, мы и без того много болтаем. Твоя девушка уже даже приревновала!
Пашка раскатисто расхохотался, потом кивнул:
- Она ревновала месяц точно, а потом я ей показал твою фотографию.
- Этого хватило? – удивилась Арина.
- Более чем. Она потом извинилась заочно. Кстати, где ты будешь на новый год?
- Таша на дежурстве… в больнице. В новый год на центральной станции вечно не хватает рук, а ей, как она говорит, нужно постоянно держать руку на пульсе последних достижений. К тому же, пациенты со сложными случаями в центр поступают, когда состояние уже нормализовалось достаточно для того, чтобы перевозить пациента. Вот она и время от времени помогает на станции скорой помощи. Чтобы не терять хватку.
- Такая как она потеряет, как же, - пробормотал Пашка, содрогнувшись, потом улыбнулся. – Собственно, мне как раз и повезло.
- Повезло?
- Ага. Меня собирала по кусочкам именно она. Святая женщина!
- Тогда уж стальная. Ей это подходит куда больше.
- Действительно, - согласился Паша, - очень похожа на сталь. Её характер, поведение. Она когда в цветном, всё время мерещится, что она в одежде стального цвета.
- Вот-вот! – засмеялась Арина. – Именно это!
На мгновение показалось, что чужой взгляд обжёг чуть повыше лопатки, девочка дёрнулась, но за спиной никого не было.
Нет. Был! Прятался в тенях, прожигая взглядом, переполненным ненависти и злобы.
Но выяснять, кто там такой стоит, было некогда. К тому же, здесь и сейчас, как полагала Арина, на неё никто не нападёт. Когда же вокруг не будет посторонних, кто может пострадать, можно будет и поговорить на другом языке. Уже языке силы.
Пашка, попрощавшись у дома, отправился обратно по своим делам. Арина занялась домашней работой. Впереди были выходные, так что об учебе можно было немного не думать. Совсем немного.
Поставив тесто на пирожки и вытащив размораживаться на утро мясо, девочка устроилась в своей комнате с толстым романом. В конце концов, можно же хоть иногда позволить себе немного расслабленного удовольствия?
Сердце дернуло ближе к полуночи. Свело судорогой этот бесполезный орган, к глазам подступили слёзы, да так сильно, что Арина, уже не столько читавшая, сколько дремавшая над книгой, дёрнулась в рыдании, захлёбываясь воздухом.
Боль была не безумной, не нестерпимой, но горестной и отчаянной, рвала душу в клочья.
Кто-то из тех, кто занимал в жизни Арины очень много места, был на грани смерти. Это было совершенно чёткое и однозначное ощущение, которому попросту невозможно было противостоять.
Надев первое, что попалось под руку, девочка кинулась из дома прочь. Не думая, не рассуждая головой, просто по ночному городу, мимо сверкающих витрин, гирлянд, мимо спящих домов и машин, ещё спешащих куда-то по дорогам.
Туда, где никого не было…
Туда, где в свете одинокого фонаря, на снегу были алые разводы крови.
Мотоцикл догорал у столба, и столб жирного дыма давно уже должен был привлечь сюда зевак, но рядом не было никого…
Только один человек на снегу, грудой переломанных костей. Достаточно было одного взгляда на него, чтобы понять, что смерть уже совсем рядом с ним. Пашка…
И
