Женихи счастью не помеха - Лана Кирр
— Ай, — взвизгнула я, когда меня дёрнули назад и зажали рот ладонью.
— Тихо, душа моя, тихо…
Меня отпустили, я вовсю таращилась на Леона и не знала, что мне делать, радоваться или пугаться, больно уж нелепо он выглядел с раскрашенными чёрными полосами лицом.
— Что ты тут делаешь? — задала я тихо закономерный вопрос.
— Слежу, — улыбнулся он.
— За мной?!
— И за тобой тоже, душа моя. И не спрашивай, зачем, военная тайна, — перебил он готовый слететь с языка вопрос. — У нас проблемы, постарайся не выпускать Ренара из дома до вечера, да и сама не выходи, что бы ни случилось. И ни слова. Потом душа моя, потом.
Лёгкий поцелуй в лоб и приданное ускорение заставили меня вылететь из кустов и поторопиться. Я заскочила в дом, тяжело вздохнула, привычно подлезла под сидевшего с измученным видом у порога графа, взвалив на себя его вес, и потащила вглубь. Он попытался возмутиться, но я лишь невежливо посоветовала заткнуться. И так тяжело, ещё и разговоры. Он недовольно фыркнул, но замолчал.
До кровати мы добрались достаточно быстро, я опустила на неё раненого, метнулась к полке с зельями и взяла бутылочку со снотворным. Тщательно отмерила нужное количество, потом подумала, и добавила столько же. Леону я по-прежнему доверяла, сказал — сидеть в доме, буду сидеть. А вот за Его сиятельство была не уверена, пусть лучше спит, и ему полезней, и мне спокойней. И почему столь гениальная мысль сразу не пришла в голову? Сколько нервов удалось бы сберечь, жуть.
— Что это? — задумчиво поинтересовался Ренар, покачивая кружку. — Запах незнакомый.
— Противовоспалительное, — не моргнув глазом соврала я. — Усиленная формула.
Надо же, начала делать успехи, научилась врать, не краснея.
— Точно?
— Пейте, граф. Хотела бы вас отравить…
— Давно бы это сделала, — усмехнулся он, залпом опрокидывая в себя содержимое.
— Спите.
— Но я не хочу!
— Хотите, — моему спокойствию можно было позавидовать. Даже когда поправляла одеяло, руки почти не дрожали.
— Вот зараза, — ухмыльнулся граф и послушно закрыл глаза, а вскоре и ровно задышал, и я смогла заняться домашними хлопотами, благо выспалась. За окном было тихо, огонь трещал ровно, Ренар вёл себя спокойно, и я расслабилась. Села на табурет, поставила локти на стол и смотрела, смотрела, пока можно. На тонкие губы, острые скулы, высокий лоб, длинные пальцы, спрятанные под повязками, на шрамы. Уверенный в себе, потерявший могущество и Дар мужчина. Он старался казаться сильным, но я видела, как ему тяжело, чувствовала боль и не могла ничем помочь, боялась, что полностью потеряюсь сама, а потом не смогу вернуться.
От грустных мыслей отвлёк грохот, оконное стекло треснуло, и через несколько мгновений рассыпалось брызгами, чудом не зацепив. Ой, мамочки! Я рухнула под стол и закрыла голову руками, быстро подхватилась и кинулась к кровати, раздвинула ширму и скрылась за ней. Больной на кровати чуть повозился и засопел дальше. Дом ещё несколько раз тряхнуло, что-то взорвалось, послышались крики, затем всё смолкло, и я решилась выглянуть. Многострадальная дверь валялась внутри, лишившись всех петель, в пустой оконный проём наблюдался унылый пейзаж вместо вчера ещё ухоженного огорода. И стояла такая тишина, что стало слышно, как вездесущие мыши что-то грызут в подполе.
— Милена, — в дверной проём заглянул гвардеец, — с тобой всё в порядке?
— Леон, — я выскочила и прижалась к надёжной груди, от которой ощутимо несло гарью, болотом и грязью, но мне на это было плевать. — Что это было?
— Зачистка территории от враждебно настроенных элементов! — отчеканил он.
— И что с ними стало? — я боялась выглянуть наружу, вдруг к разрушенному огороду увижу и горы трупов? Меня же потом соседи съедят, и так придётся объясняться с тётушкой Ульмирой, кто и зачем сломал забор, а главное — кто его будет чинить.
— Ушли, — огорчённо ответил Леон. — Но ты не волнуйся, опасности никакой. И за соседей не волнуйся, установлен полог безмолвия.
— Командир, какие приказания? — в дверной проём заглянул мощный парень в такой же, как у Леона форме.
— О, тебя повысили? Поздравляю! Требую объяснений! — насупилась я. Получить желаемое не удалось, вновь заглянул гвардеец и затравленно уставился на Леона.
— Командир, что с бабой делать?
— Какой бабой?!
Гвардеец отлетел в сторону, и в проёме нарисовалась растрёпанная тётушка Ульмира со скалкой в руках. Она заметила меня, оценила Леона, улыбнулась, оглядела разгром, многообещающе пригрозила скалкой, и исчезла в пустом дверном проёме, вскоре хлопнула калитка.
— Ой, что завтра бу-у-удет… — схватилась я за голову.
— Да, это не враждебно настроенные элементы, — ошарашенно пробормотал Леон. — Это гораздо опаснее.
— С той бабой, — опять показался гвардеец, потирая пострадавший бок. — Вроде сама ушла, а с ранеными что делать?
— Давайте их сюда. Милена, поможешь?
Конечно, отказываться не стала, и вскоре внимательно наблюдала, как четверо гвардейцев занесли ещё двоих. Один из них тихо стонал, держась за руку, второй стоически молчал и морщился, закрывая рукой рану на животе.
— Так, кладите их на пол! Да не сюда, где стёкол нет, — отдала я распоряжения, видеть чужие страдания не могла. — И прочь отсюда! Ты будешь помогать! — ткнула пальцем в Леона.
Он кивнул головой, гвардейцы тут же исчезли, вот это дисциплина!
— Буду, — согласился Леон и поморщился, — но вначале отмыться.
— Умывальник во дворе.
И вновь началась суета, мази, настойки, бинты. Благо, ранения оказались несущественными. На разговоры времени не осталось, мы сосредоточенно занимались делом. Леон оказался хорошим помощником, он не кривился от вида и запаха крови и сам знал, что нужно делать. Напоив пострадавших снотворным, села на уцелевший табурет и уставилась в пустой проём окна.
— Душа моя, а что ты сделала с Реном? Он так непривычно тих, — поинтересовался вытирающий руки Леон.
— Убила, — буркнула я, наливая себе воды трясущимися от усталости руками.
— Надёжно? — он вновь покосился в сторону кровати. — Тогда я могу сделать то, что давно хотел.
Меня вздёрнули
