Татьяна Шульгина - Проклятие эльфов(СИ)

  -- Позови лекаря, - приказал он.

  -- Его нет во дворце, - старушка не двигалась с места.

  -- Виктория, любовь моя, - он коснулся губами пылающего лба жены.

  -- Поверьте, милорд, - заговорила кормилица. - Она не выносит наследника. Я уже повидала таких девиц. Щуплая больно.

  Тибальд вздохнул и вышел, не имея более сил бороться с родней. С первого дня их приезда все ясно дали понять, что Виктория не самая желанная персона во дворце. Но Тибальд отстоял свое право жениться на избранной им девушке. Король проглотил обиду, нанесенную сыном, но на невестку затаил злобу.

  Принц шел по коридору, размышляя, как теперь помочь жене. Раньше, когда он мог отослать ее в Вандершир, где ей помогли бы маги, он спас бы ее и ребенка, но не теперь. Вандершир становился таким же, как Холоу, а может и хуже.

  В одном из коридоров он наткнулся на мальчика, приехавшего с вандерширцами. Тот извинился за то, что бродит по дворцу без дела.

  -- Лучше вам не уходить далеко от ваших комнат, - посоветовал принц.

  -- А где принцесса? - поинтересовался Бенедикт. - Ее не было за столом уже два дня.

  -- Ей нездоровится, - вздохнул Тибальд. Он был худым и выглядел изможденным. Хотя в остальном ничем не отличался от дворян Холоу. Высокий, изысканно, но неярко одет. С короткими вьющимися светлыми волосами, отливавшими золотом в свете свечей и золотисто-карими глазами. Он был бы красавцем, если бы печали и постоянная борьба с отцом не выматывали его.

  -- Так долго? А как же ваш ребенок? - Бенедикт чувствовал отчаяние этого доброго человека. Видел, что он также несчастен в стенах дворца, как и его жена.

  -- Он не родится, - ответил Тибальд, внимательно взглянув на мальчика.

  -- Могу я повидать ее? - попросил Бенедикт, понимая, что напрямую идти не стоит. Если кто-то узнает о его способностях, в Холоу ему надолго не задержаться. Княгиня очень подробно все объяснила ему, и о магах и об отношении к ним тут.

  -- Думаю, в этом не будет ничего дурного, - кивнул Тибальд, чувствуя симпатию к странному парню. - Только я отошлю ее няньку.

  Спустя некоторое время Бенедикт вошел в спальную принцессы Виктории. Старухи уже не было. Камин по-прежнему пылал, освещая комнату. Свечи не зажигали, чтоб не нарушать покой больной. Она выглядела все также плохо. Бенедикт мог бы поручиться, что никто даже не пытался хоть как-то помочь ей.

  -- Почему вы не поместите ее в комнату, где есть солнечный свет? - спросил гость, сев рядом с Викторией и опустив руку ей на лоб.

  -- Эти комнаты предоставил нам король, - ответил Тибальд, стоя у камина и глядя на огонь. - Он не терпит, когда кто-то не выполняет его волю.

  -- Почему он так суров? - поинтересовался княжич.

  -- Он король, - ответил Тибальд.

  -- Наш король не был таким, - возразил гость.

  -- И где он теперь? - принц горько усмехнулся.

  -- Мы уехали задолго до переворота, - ответил княжич. - Я не знаю точно, что там произошло.

  -- Переворот? Ты так это называешь? - принца немного удивили рассуждения парня, которому на вид было не больше пятнадцати.

  -- Я знаю, что ваш король считает по-другому, - кивнул Бенедикт, продолжая держать руку на лбу Виктории.

  -- Не думай, что он полностью на стороне этого герцога, - Тибальд смотрел на пляшущие языки в камине, решая, на чьей стороне он сам.

  -- Я понимаю, король Эрик ищет какой-то выгоды для себя. Но какая ему выгода от Вандершира теперь, когда там властвуют темные? - Бенедикт прикусил губу.

  -- Что? - мужчина обернулся. - Что ты делаешь?

  Бенедикт отнял руку от лица принцессы. Ее дыхание стало ровным, она перестала метаться на постели.

  -- У нее жар, - ответил гость.

  Тибальд посмотрел на Викторию. Она просто спала, казалось, уже не испытывая мучений.

  -- Ее надо переодеть в сухую сорочку, - посоветовал Бенедикт. - И дайте ей хоть какого-нибудь чая.

  -- Ты лекарь? - поразился принц, заметив перемены в состоянии жены. Сам княжич был мокрым от пота, словно жар был у него самого.

  -- Нет, принц, я маг, - ответил Бенедикт, не желая скрывать этого от собеседника.

  -- Слава Единому Богу, - прошептал Тибальд. - Сколько же тебе лет?

  -- Тринадцать, - ответил парень.

  -- Всего тринадцать, - поразился принц.

  -- Я знаю, Ваше Высочество, это мало, но я хочу помочь вам и принцессе.

  -- Как вовремя ты появился, - принц посмотрел на дверь. - Но тебе нельзя привлекать к себе внимания.

  -- Попросите, чтоб с принцессой посидел кто-нибудь из моей семьи, мама или мисс Эвлин, - предложил Бенедикт. - Тогда я смогу помочь ей, так чтоб никто не догадался.

  -- Я все устрою, - Тибальд положил ему руку на плечо. - Если спасешь ее и ребенка, я твой вечный должник.

  Парень смущенно улыбнулся и кивнул.

  -- Я постараюсь, - сказал он.

  Принц проводил его в северное крыло, где были гостевые комнаты, и вернулся к жене. По его приказу, горничные сменили постельное белье и переодели ее в сухую сорочку. После чего девушка вновь уснула, но теперь сон этот был ей на пользу.

  Нордэнд.

  4е. Третий весенний месяц.

  Власти города предоставили литиатам две комнаты в самой дорогой гостинице. Ранд на радостях повел их обедать в дом бывшего старосты, мистера Рэмо. Старик магов не испугался, а скорее наоборот, казалось, был очень рад познакомиться с ними. Хозяйка накрыла на стол и мужчины сели обедать.

  У приемного отца вандерширской принцессы был свой небольшой, но добротный домик. На первом этаже он открыл лавку, на втором были жилые комнаты. Но теперь лавку пришлось закрыть. Торговля остановилась, как и прочие сферы нормальной жизни государства. Все накопленное золото пошло на покупку припасов.

  -- Ну как там государственные дела? - спросил Рэмо, взглянув на Ранда. - Он у нас теперь большая шишка.

  Он похлопал парня по плечу. Бывший конюх поперхнулся.

  -- Оставь его, - миссис Рэмо налила гостям молока. Дочери помогали ей, с любопытством рассматривая незнакомцев. Им не верилось, что эти странные чужеземцы, которым на вид было немногим больше чем им самим, и вправду могучие волшебники.

  Литиаты больше были заинтересованы блюдами, щедро расставленными перед ними. Андор сразу определял, что сделано из мяса, и отдавал брату. Того совершенно не заботило, что он ест.