Забыть оборотня за 24 часа (СИ) - Виктория Россо
Джон решил, что Ноа будет именно тем, кто расскажет его дочери правду.
***
Раньше Тина не подозревала, что время может ускоряться по собственному желанию. Сначала она мечтала растянуть минуты на вечность, чтобы продлить состояние фальшивого спокойствия, затем уговаривала секунды течь быстрее, выливаясь в минуты, часы, а следом и в сутки. И время словно подчинялось, словно работало по плану: «Да, мой господин». Всё это, конечно, сила внушения и не более того, но на мгновение казалось, что магия существует, и Тина является её неотъемлемой частью.
Сейчас оно начинает играть с ней заново, обманывая, заискивая, ведь совесть для времени не имеет понятия. Как и чувство стыда за нечестные ходы. Вот, например, сейчас бы ему впору ускорить бег, чтобы мучения прекратились, но вместо этого стрелки настенных часов будто застыли на месте. Тина смотрит на них уже в сто первый раз, лишь бы не смотреть на Ноа, сидящего перед ней на стуле для свидетельских показаний. Она чувствует на себе взгляд прозрачных изумрудных глаз, ощущает буквально всем телом их согревающее тепло. Васкес не говорит с ней словами — запрещено. Васкес говорит взглядами, которые могут сказать гораздо больше. За год их отношений, Тина научилась распознавать каждый такой взгляд, интерпретируя его по-своему, но без сомнений правильно. Тот, который направлен на неё прямо сейчас, говорит о тоске, а еще в нем — любовь. Много любви. И это больно бьет под дых, поэтому Тина отворачивается и пытается, всячески пытается смотреть на часы, висящие над головой судьи.
Они находятся в зале суда уже почти полчаса, а процесс начинает набирать обороты только сейчас. Вокруг много лавочек, куча присяжных, которые, кстати, по старым законам большинства штатов, должны быть оборотнями, как и смотритель, вычисляющий откровенную ложь свидетелей и подсудимых. Так проще выносить приговоры, если многое основывается на интуитивных чувствах и способностях выявить лжеца еще на начальном этапе заседания. Тине, правда, от этого не становится легче, потому что, зная Глена Васкеса, можно смело предположить о его способности контролировать биение своего сердца. Здесь приходят на помощь только факты и хороший адвокат. Мистер Уиттмор, по счастливому стечению обстоятельств, именно таковым и является.
— Ноа Васкес, более известный как вице-президент компании «Амнезия» и бывший любовник мисс Фьюринг, предъявил защите несколько фактов, доказывающих корыстные намерения своего родственника, Глена Васкеса, в отношении вышеупомянутой потерпевшей, — адвокат подходит ближе к присяжным, сцепляя пальцы в замок за своей спиной. — На основании этих самых фактов я смею задать несколько уточняющих вопросов, на которые советовал бы обратить внимание.
Уиттмор оборачивается на Ноа, а у Тины моментально выворачивает кишки от волнения. До этого показания давал Джон, рассказывая обо всем со своей стороны, и не давая Глену буквально никакого шанса на благополучный исход. Глен, между тем, восседал на обычном стуле слева от Тины, словно на божественном троне, в компании не менее известного адвоката, приехавшего из Нью-Йорка представлять интересы компании.
Глен смотрит в сторону соседнего стола с надменностью в холодном взгляде голубых глаз, намекая на свою власть и безоговорочную победу. Только Тина видит в этом скорее обреченность, нежели уверенность, ибо практически всё складывается против Глена: начиная от фактов, заканчивая родным племянником. Просто Глен не умеет признавать поражение, для него это в новинку.
— Ноа, могли бы вы повторить всё то, что рассказали офицеру Фьюрингу после проведения процедуры возврата воспоминаний его дочери? — адвокат подходит ближе к стойке, положив одну руку на перекладину. — Начиная с того момента, как вы увидели воспоминания, прикрепившиеся к пациенту после контакта с оборотнем.
— Я видел не так уж и много, основную информацию мне уже рассказал Глен, после… — он делает небольшую паузу, — после тщательных уговоров.
— После физически примененной силы? — уточняет Уиттмор, поглядывая на смотрителя, следящего за ритмом сердца.
— Именно. После нескольких ударов в челюсть, — спокойно отвечает Ноа, а в зале слышится усмешка Глена. — Он подлил в духи Дженнифер Блейк волчьи феромоны. Я бы в любом случае не смог распознать их влияние, но на это и был расчет. Подвести меня к измене, просчитав реакцию Тины, и ждать, когда она придет на процедуру закрытия воспоминаний. Ему нужно было нас разлучить, якобы спасая свой вымирающий род, но, на самом деле, он делал это из-за страха.
— И какого же страха? — уточняет адвокат.
— Из-за страха, что наша компания достанется его внебрачной дочери, Мэл.
— То есть, мистеру Васкесу нужны были прямые наследники внутри семьи?
— Всё верно.
— А как же его собственное потомство?
— Глен не может иметь детей после недавнего отравления аконитовой сывороткой.
— И свою внебрачную дочь признавать тоже не собирается, верно?
— Верно. Он решил подложить под меня мою же секретаршу, потом уговорил рассказать это Тине, зная, что она не простит, и для эффективности лишил её воспоминаний.
— Но мисс Фьюринг пришла на процедуру добровольно, не так ли? — уточняет адвокат.
— Добровольно, и в этом нет ничего удивительного — Тина вспыльчивая, Глену это известно, — Ноа переводит взгляд с адвоката на Тину, та смотрит с удивлением и страхом. — Она пострадала только лишь потому, что я влюбился в неё и не собирался ничего менять в своей жизни. Мне жаль.
Свет выключается повсеместно, потому что Тина закрывает глаза и пытается не встречаться мысленно с панической атакой. Картина из воспоминаний всплывает, как по заказу: Глен с флаконом в руках, ехидная ухмылка, коварный план. Ноа изменил не по своей воле.
О, Господи, остановите планеты, пока они не взорвались внутри и не убили ударной волной всех находящихся в зале.
Дыхание рваное, сердечный ритм летит ко всем чертям, губы дрожат, как и пальцы. Холодно. Тина почему-то чувствует холод, будто её окатили ледяной водой.
Ей срочно нужен воздух, и обогреватель, и дефибриллятор…
— Тина, ты как? — взволнованно спрашивает отец, сидящий рядом. — Дочка?
— Я в норме, сейчас вернусь, — отвечает Тина, постепенно уплывая в объятия паники.
Она подскакивает на ноги, расстегивая на ходу верхние пуговицы на блузке, слишком сильно отодвигает стул, ударяя его о деревянное ограждение, а затем неровными шагами направляется к дверям, придерживаясь за перила.
Боже, как же ей нужен воздух. Кто забрал весь кислород из легких?
— Мистер Васкес! Вернитесь на свое место! — слышится крик за спиной, но Тина не может реагировать адекватно, краем сознания улавливая мысль, что Ноа последовал за ней. — Мистер Васкес?
— Десятиминутный перерыв, — еле слышное наставление судьи, когда Тина уже почти выходит из зала суда.
Коридоры кажутся
