Его запретная пара (СИ) - Наталья Александровна Буланова

Влад, глава медведей, тяжело вздохнул:

— Это было бы верно, если бы твоя история не была известна с рождения, потому что твоя мама — сверх, и твоя сестра-близнец тоже. Как бы твой отец ни хотел скрыть этот факт, сохранились записи, что у тебя маленькой остался след от зубов.

Я это знал, поэтому не думал использовать эту тактику, а вот Ди, похоже, очень на нее рассчитывала. Сейчас она как-то разом побледнела и сникла, словно стала меньше. Задумчиво обхватила себя руками и смотрела невидящим взглядом в стол.

В дверь постучали. В проем просунул голову медведь.

— Главы, — уважительно кивнул он, а потом посмотрел на Влада: — Архив горит.

Я постарался и выдохом не показать, как напряжение покинуло мое тело. Успели!

И тут же взгляды всех мужчин скрестились на мне.

— А я что? Я ничего, — улыбнулся я.

Память предков и заветы — это хорошо. Но мораль — она в сердце и в голове, а не в бумагах. Пришлось пожертвовать многим, но я бы и весь мир спалил ради Ди.

— Гори-гори ясно, елы-палы. — Шепот медоедки отчетливо услышал каждый.

* * *

* * *

Диана

— Насколько пострадал архив? — Альфа волков откинулся на спинку стула и обвел всех глав нечитаемым взглядом.

— Пепелище. — Медведь не моргнул и глазом, ответил Станиславу, но смотрел на своего главу, ожидая приказов.

Полыхает архив, в котором мы встречались с Артуром? Место, где он тыкал мне в лицо сводами законов сверхов? Гори-гори ясно, чтобы не погасло!

Я исподтишка посмотрела на Яра. Он так органично вписался в коллектив глав, будто всегда был в составе. Держался уверенно, спокойно, один взгляд полыхал, словно желтое пламя.

Яр заметил мое внимание и несколько секунд удерживал мой взгляд в плену.

Он опередил всех. Предвидел, что информацией из архива могут воспользоваться, и спалил все к чертовой бабушке. Решительный, соблазнительный и… бабник. Он притягивал к себе, как огонь мотыльков. А потом обожжет? Сожжет дотла, как архив? Но разве ради сиюминутного желания идут на такое?

Яр вдруг положил руку на стул между нами ладонью вверх и вопросительно поднял бровь. Что это? Предложение быть заодно или что-то большее?

За нами наблюдали все. Артур закивал своим мыслям, краснея, а вот главы почему-то смотрели одобрительно и будто подбадривая меня. Они что, на нашей стороне?

Лысый не выдержал:

— Даже если так, это не меняет факта…

— Какого? — Яр потянулся ко мне, схватил за руку и сел ровно. — Что ты укусил ребенка? Почти младенца? Уважаемые главы, мне кажется, пожар — это знак свыше, чтобы мы переделали наш свод законов и правил. Они давно устарели. Сверхи стали более дерзкими и могут покуситься даже детей. Если мы не предпримем меры, к чему мы придем?

— Он прав, — поддержал глава лис.

— Согласен, — кивнул глава гибридов.

Главы медведей и волков молчали.

Яр продолжил давить:

— Я думаю, многие со мной согласились бы в том, что следует не только отклонить требования Аркадия, но и самого его показательно наказать. Иначе это будет сигналом к действию для других.

Лысый вспыхнул:

— Я не какой-нибудь ненормальный озабоченный маньяк!

— А кто еще метит детей?

— Меня попросили ее укусить! — выкрикнул лысый и тут же со стуком зубов сомкнул челюсти.

Я вздрогнула.

— Кто? — спросила одновременно с Яром, вот только мой голос дрожал, а его звучал так, будто он едва сдерживается, чтобы кое-кого не размазать.

* * *

Тень

Ушастый повод вернуться в клан — заяц — проспал всю дорогу, но стоило мне остановиться, как круглые черные глаза испуганно открылись. Розовый нос задвигался, и русак тут же спрыгнул с сиденья, почуяв во мне хищника.

Мой зверь — гибрид волка и лиса, его враг во всех проявлениях, не спорю. Но нельзя же так невоспитанно вести себя со своим спасителем — только лапы из-под сиденья торчат.

— Я рад, что ты такой прыткий. Значит, с Ди тоже все хорошо. А теперь вылезай, покажу тебя одному кошаку. Клянусь, я не собираюсь тебя есть — тебя не пойми чем накачали.

Заяц поджал лапы и зашуршал. Раздался звук поедания чего-то вкусного, жесткого и давно забытого.

— Иди сюда, дам тебе морковку.

Я как раз шарил рукой под сиденьем, когда услышал Настин смех. Мои внутренности тут же словно окаменели. Я застыл.

Она счастлива. Так заливисто смеется, будто нет никаких забот.

Это у меня одного ощущение, что мне сердце вырвали?

Я медленно выпрямился и сел на сиденье. Положил руки на руль и закрыл глаза, чтобы лучше слышать разговор Насти и ее подруги Зои.

— Он на тебя запал. Точно тебе говорю, — донесся возбужденный голос Зои.

— Брось. Тебе показалось. — Настин голос звучал довольно.

— Такие подкаты не кажутся! Парень открыто показывал интерес к тебе. Кстати, он тебе понравился? Такой безбашенный, — восхищенно протянула Зоя.

— Он похож на Бродячего. Без тормозов.

— Тогда могу я с ним пофлиртовать?

— На здоровье. Только осторожней там, — ответила Настя с задержкой, будто нехотя.

Меня передернуло.

Что это за парень? Безбашенный? Так верно! Я откручу ему голову, если попробует еще раз подойти к Насте.

Я протер лицо рукой, пытаясь взять себя в руки и очистить голову. Алкоголь давно выветрился из организма, не оставив и следа, но стоило мне услышать разговор подружек, как мозг поплыл. Логическое мышление скрылось в тумане, уступая место злости и раздражению.

— Он написал свой номер на твоей руке? Пришлешь мне, раз он тебе не нравится? — услышал я голос Зои.

Они приближались. Стоит мне повернуть голову и посмотреть через заднее стекло, я, должно быть, их увижу.

Как я соскучился по Насте! Но боюсь, что увижу ее, не почувствую ее запаха и сойду с ума. Уволоку ее куда-нибудь в темное место и буду обнимать, пока ее кожа не впитает мой запах.

Это были плохие мысли. Опасные. Но такие яркие и желанные, что свело низ живота. Бубенцы окаменели.

Дохлые еноты. Разложившиеся кошки. Сточная яма.

Я представлял их всех в красках, сначала по отдельности, потом вместе. Возбуждение не уходило, впрочем, как и навязчивая мысль затащить Настю в темный угол.

Может, если я бы разок отпустил зверя, позволил страсти накрыть с головой и показал ей, что происходит между истинными в постели, она бы перестала морозиться? Может, я бы так выбил из нее всю дурь вместе со страстными криками?

Низ живота заныл. Бубенцы превратились в шары для