Фантазма. Любовь без точных координат - Ольга Вешнева
Негодяй отвернулся от меня и пошел к столу с пробирками. Не оборачиваясь, что-то приказал жестом моему конвоиру, наверное, запереть меня в камеру. В очередной раз беспомощно дернулась и внезапно почувствовала, как что-то холодное скользнуло по запястьям. В следующий миг я поняла, что мои руки свободны.
Захотелось рвануться к мерзавцу и окликнуть его, чтобы влепить звонкую пощечину. Я бы так и сделала, но меня опередил Накейн. Он подскочил к Лакшеральду стремительно и бесшумно, как гибкий древолаз, и с такой силой врезал ему по физиономии, что тот едва удержал равновесие. Следующим ударом данкорец повалил его на стол, разбив пробирки. Лакшеральд взвыл от досады, почувствовав, как его расхваленный устрашнитель впитывается в кожу. Встать и броситься в атаку этот гад не успел. А я, подойдя ближе, не успела ему отвесить хорошую оплеуху. Мне оставалось стоять и смотреть, как у него с носа капает ядовитый белый плевок.
Бади позвал нам на помощь своих пушистых друзей. А Пиу-Пиу, в свою очередь, пригласил ультразвуковым сигналом еще несколько семей своих сородичей. Пушистиков прилетело так много и они двигались настолько стремительно, что я не могла их сосчитать. Наверное, их собралось больше сотни. Казалось, они были повсюду. Взглянув на экран коммуникатора Лакша, я увидела трансляцию системы наблюдения и поняла, что наши летающие спасители заполонили все помещения башни, где чувствовали живых существ.
Внутри здания наши враги ходили без шлемов, и это сделало их уязвимыми для метких плевков в голову. Как выяснилось наглядным путем, яд веселых пушистиков не убивал зенделийцев, а только частично парализовал. Они оставались живыми, но не могли двигаться.
Роботы, управление которыми перехватил Бади, помогли нам освободить пленников и запереть зенделийцев внутри камер. Довольный дрон жужжал мне в ухо, рассказывая о том, как убедил пушистиков не бояться горных высот и прийти на помощь. И о том, как пригодились ему шпионские функции, позволяющие проникнуть незаметно в охраняемое здание и впустить пушистых друзей.
Он восхвалял нашу с Накейном стойкость, собственную находчивость и предусмотрительность его создателя. Все же хорошо, что я вовремя догадалась, как переводится “он-пи” с языка пернатых аборигенов. Они называли Бади железным веселым пушистиком из-за сходства размера, формы тела и возможности летать, не имея размашистых крыльев. Настоящие пушистики не бросают своих друзей в беде, непременно спешат на выручку. Потому Пиу-Пиу и его веселая компания решились полететь в холодные и душные для них горы, чтобы нам помочь.
Наш механический друг сумел найти пункт межпланетной связи, использующий в качестве транслирующего спутника зенделийский корабль, и передал моему отцу координаты планеты. К нам уже летели спасатели и врачи, а еще патрульные для ареста преступников.
– Послушайте, как трогательно, – указав антенной на обнявшившихся дочь вождя и ее жениха, Бади перевел нам их слова. – Она сказала ему: “Ты теперь меня разлюбишь, ведь я стала такой ужасной уродиной. Тебе, должно быть, противно на меня смотреть?” А он ответил ей: “Не плачь, любимая. Ты всегда будешь для меня самой прекрасной девушкой на свете”.
– Скажи им, что это исправимо, – попросила я. – К препарату есть антидот. Просто нам нужно дождаться врачей моей семьи, которые смогут определить правильную дозировку для каждого пострадавшего существа и назначить курс лечения. Мы с Накейном некомпетентны в вопросах такого уровня, да и ты вряд ли осилишь данную программу за десять минут.
– Я объясню им более простыми словами, – Бади точно намекнул на приближение Накейна.
Не услышала и не заметила, как данкорец подошел со спины, потому вздрогнула, когда он тронул меня за плечо.
– Прости, не хотел пугать, – извинился он, взяв меня за руки и нежно поглаживая пальцами мои ладони.
– К нам летят три корабля. Осталось дождаться их, – улыбнулась я.
– А теперь, когда нам пора забыть о Лакодральде, я могу тебя поцеловать? – хитренько подмигнул он мне.
– Да, – выпалила я со скоростью старта с места веселого пушистика.
Не дав ему вернуть инициативу, поцеловала его первой: страстно, глубоко, со всей той ландрийской жадностью, над которой посмеиваются обыватели трех галактик. Не хотела его отпускать ни на мгновение, и тем более ни с кем делить его внимание. Этот мужчина просто восхитителен, но похитить его сердце – лишь моя неоспоримая привилегия. Никому его не отдам! Он только мой!
Глава 27. Накевейла
Эвалейла
Наше удивительное приключение закончилось просто чудесно. Мы с Накейном отправились в родную галактику на корабле спасателей. В ожидании вылета узнали много интересного о народах вновь открытой звездной системы. Бади собрал так много ценной информации от освобожденных необычных существ, что весь светился от счастья в прямом смысле слова. Летал с сияющим дисплеем и моргал, как лампочка.
Еще мы получили приглашение на свадьбу дочери вождя и ее жениха. Перелетный проповедник очень обрадовался новой возможности побывать в гостях у племени кон-дор и вызвался провести свадебный обряд. На планете остались группы врачей и ученых, которые должны были помочь спасенным подопытным и провести исследование открытого мира.
При сборе вещей в дорогу не удалось найти рюкзак Накейна. Должно быть, его утащили звери в свое логово, соблазнившись аппетитными запахами съестных припасов. А вот мою сумочку Бади отыскал в лесу и принес на базу. Самое главное, что носитель ценнейшей информации, способной предотвратить войну, был у нас.
По возвращении на Ландри мне предстояло провести много важных встреч, но самой главной из них для нас обоих была встреча с моими родителями. Накейн упрямо не признавался, как сильно волнуется, но я все прекрасно поняла без слов, просто взглянув на любимого мужчину. Он переживал, что богатая и знатная семья не примет в зятья бедняка из глухой деревни.
Но после моих долгих монотонных уговоров он все же согласился на очередную авантюру и, нарядившись в шикарный костюм с модными кожаными ботинками, предстал перед моими отцом и матерью. Мои родители ожидали нас в огромной светлой гостиной с панорамными окнами и видом на берег теплого моря.
– Я чувствовал своим вживленным сердцем, что моя дочь жива, – отец в первую очередь обратился ко мне, приложив ладонь к груди. При этом жесте по блестящей ткани
