Принцессы ненавидят драконов - Ольга Олеговна Пашнина
– Хорошо, что из всех драконов, которых я могла полюбить, я полюбила твоего брата.
– Ты ведь знаешь о его пророчестве.
– Знаю.
– Тогда у тебя не должно быть вопросов, почему все случилось именно так.
– У меня их и нет. Но знаешь, у меня тоже есть сестра. Мы вместе росли, играли, любили папу и все такое. И если бы кто-то сказал, что есть пророчество, по которому я убью Кристи, я бы послала его далеко и надолго. И ни за что не стала бы приближать этот момент. Костьми бы легла, но доказала, что пророчества имеют значения только для тех, кто в них верит!
– Рад, что в своих фантазиях ты настолько всемогуща, – равнодушно отозвался Мардук.
– Ты мог искать эту девушку вместе с Линдом. Мог не нападать на Дортор, а прийти к отцу и попросить. Вместо жестокости и силы мог выбрать дипломатию. Тебя носили бы на руках, если бы ты стал искать невесту в моем королевстве! А если бы…
Я осеклась, едва не ляпнув «выбрал меня»…
– Ты мог получить все и не становиться убийцей.
– Ты плохо понимаешь драконов.
– Твои родичи сказали то же самое. Зато я хорошо понимаю, что такое семья. И ее ценность. Ты меня научил.
И, может, пора вернуть долг? Может, Рогонда прав и папа хотел бы видеть меня не такой? Не жаждущей крови и мести, положившей все силы на уничтожение врага. Он учил нас с Кристи благородству и прощению, но вряд ли представлял, что прощать придется его убийцу.
– Единственное, что усаживало меня за уроки в детстве, – понимание, что иначе папа будет расстроен и разочарован. Папин гнев никогда меня не останавливал, а вот его печаль – да. Разочарование. Я готова была сделать все что угодно, лишь бы он не считал меня плохой дочерью. На мое счастье, папа никогда в нас не разочаровывался. Даже если мы – ну ладно, преимущественно я! – давали поводы. Он всегда говорил, что гордится нами.
Голос сорвался, я вдруг как наяву услышала папу:
«Ты хорошая и добрая девочка, Корнеллия. Тебе непросто будет сохранить в себе эти качества, но я верю, что ты справишься».
Тогда казалось, что папа говорит о газетчиках, которые с каждым годом распалялись все сильнее. А сейчас… Может, он чувствовал, что так все обернется? Может, смотрит сейчас на меня и…
Разочарован?
Быстро, чтобы не передумать, я сняла с шеи кулон Мари и бросила Мардуку. Тот инстинктивно поймал.
– Что это?
– Зелье, исцеляющее от печалей. Подарок твоего брата одной моей подруге. Как ни странно, она тоже отдала его добровольно.
– Ты наивная дурочка, – хмыкнул Мардук, повертев флакон в руках. – Думаешь, все устроено так? Выпил зелье – и превратился в доброго прекрасного принца? Принц раскаялся, восстановил королевство, женился на принцессе и жили они долго и счастливо?
– Принцессы закончились, – буркнула я, отворачиваясь. – Остались горгон и мертвая собака.
Мардук ничего не ответил.
Я думала, что не усну рядом со злейшим врагом, но усталость вскоре взяла свое. И я провалилась в сон, невзирая на твердый холодный пол, тонны древнего камня над головой и Мардука, который вполне мог придушить меня во сне и сделать вид, что так и было.
Снился папа. Он что-то говорил, а я не слышала и бежала к нему – а он все отдалялся. Голос становился все тише и тише, а плотный серый туман скрывал очертания отца. Я знала: это что-то непоправимое, страшное, и если я позволю ему исчезнуть в тумане, то потеряю навсегда.
Но никогда не успевала.
А потом в тумане исчезали Кристи, Астар, Линд, Рогонда и девчонки. Пока я беспомощно смотрела, как туман их скрывает, меня обступали газетчики. Они издевались, обвиняли, вытаскивали наружу все мои грехи. Все разы, когда я огорчала отца или обижала Кристи, все обидные упреки Линду, все шалости, когда я причиняла кому-то вред. Они кричали и кричали, предрекая Дортору вечную тьму с такой королевой.
А потом вдруг все стихло.
Я очутилась в том же зале, куда мы упали с Мардуком, только зал выглядел совершенно иначе. Светлым, просторным, залитым золотистым светом. В блестящей поверхности стены я увидела свое отражение – белоснежного дракона с огромными золотыми глазами.
Было тихо. Приятная, умиротворяющая тишина. Свет приятно пригревал, и мне было хорошо. Так хорошо, как никогда еще не было. Заметив небольшой фонтан посреди зала, я инстинктивно поняла, что нужно делать: подлетела поближе, спланировала и начала жадно пить.
Теперь до меня доносились приглушенные звуки. Сделав несколько шагов в сторону виднеющегося коридора, я поднялась в воздух и полетела. Лишь увидев в конце тоннеля дневной свет, я поняла, как соскучилась по бескрайнему небу.
Я вылетела стрелой, взмыла в облака, купаясь в их прохладе. Позволила воздуху править полетом. Если бы драконы умели смеяться – я бы засмеялась, потому что впервые за много лет на душе было спокойно.
Нырнув вниз, чтобы посмотреть на храм с высоты, я замерла.
Прекрасный и величественный город был полон драконов.
Часть меня верила, что это прошлое. А другая всем сердцем верила в грядущее.
Открыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь, настолько ярким был сон. Потом взгляд уперся в покрытую пылью колонну – и все вспомнилось. Голова уже не болела, а ноги ныли намного меньше, хотя наверняка снова засаднят, едва поднимусь.
Но что-то было еще. Что-то странное и непривычное.
Полежав с минуту и обдумав, я поняла, что перестала чувствовать дикую жажду и ощущаю на губах странный привкус. Словно в чистую родниковую воду добавили капельку мятного экстракта.
– Это еще что за…
Я осеклась, увидев на земле неподалеку пустой флакон с зельем.
С замиранием сердца прислушалась к себе и поняла, что тоска куда-то исчезла. Оставила светлую грусть по отцу, жалость к Линду и Мардуку, двум братьям, потерявшим мать и ставшим врагами.
Но не было ни бессильной злобы, ни ярости. Ни жажды мести, ни болезненной обиды на несправедливость, отнявшую семью так рано.
Зелье подействовало.
А Мардука в зале не было.
– Ах ты ж гад летучий! – зарычала я. – Я тебе хвост кольцами нарежу и как закуску засушу! Мардук!
Он ушел не так давно и не мог продвинуться далеко. Тоннели частично завалило, в облике дракона в них невозможно было перемещаться, так что гад где-то рядом. И я его найду!
Забыв о разбитых ногах, я понеслась
