Сон в тысячу лет (СИ) - Елена Кондрацкая
Мико коснулась шрама. Соседские дети причиняли ей боль. Обзывались и толкались, бросались камнями и грязью, выбрасывали в речку обувь и колотили палками по спине. Но Мико никогда не была беспомощной, она всегда сполна возвращала им удары, она защищалась. А Рэйден…
Нет, она махнула головой. Его лишили крыльев в наказание за преступление. Ужасное
преступление, наверняка, достойное такого наказания.
— Ты идёшь? — Рэйден обернулся. Он уже натянул юката на плечи и туго затянул пояс на бёдрах. В руке откуда-то появился знакомый веер из острых кленовых листьев. — Над замком невидимый купол, чтобы взлететь придётся выйти за ворота.
Мико догнала его, когда он уже переступил порог.
— Было больно? — Она оглянулась на дерево гинкго, что осталось по ту сторону ворот.
— Да.
— А теперь?
— Иногда.
Мико кивнула. Рэйден не нуждался в жалости, она понимала это. Но руки сами потянулись к нему, обвили за шею, прохладную от всё ещё влажных волос. Рэйден коротко выдохнул, его удивительно горячая ладонь скользнула по её пояснице, и он прижался к Мико всем телом так, что она почувствовала, как тяжело и сильно бьётся его сердце.
— Держись крепче, беглянка, — прошептал он и взмахнул веером.
====== Глава 24. Белые кости Истока ======
Они приземлились почти мягко — Рэйден влетел в окно и рухнул на татами в комнате, позволяя Мико упасть сверху. Она поморщилась от боли в раненном боку, но не издала ни звука. Головой Рэйден врезался в низкий столик, с которого покачнувшись полетела вниз ваза, но Мико успела её перехватить у самого носа тэнгу.
— Когда-нибудь я научусь приземляться с этим веером, — засмеялся Рэйден и сел, отодвигая от себя Мико, которая продолжала сжимать в руках фарфоровую вазу.
Летели они быстро, то и дело ныряя в бреши. Мир до сих пор вертелся у Мико перед глазами. Она обняла вазу и практически засунула в неё голову, чувствуя, как желудок подкатывает к горлу.
— Чтобы я ещё хоть раз… — прохрипела она, и ваза ответила гулким эхо.
— Ты привыкнешь. — Рэйден поднялся на ноги и потянулся, скинул с ног гэта, чтобы не испортить татами, взял их в руку и помахал над головой так, чтобы они застучали друг об друга. — Раз уж заглянул на огонёк, выпью саке и хорошенько поем. Эй! Слыхали?! Холодного саке!
Двери распахнулись — оказалось, что приземлились они в комнате прямо рядом со столовой. Акасягума вдвоём втащили огромную бутыль саке.
— Присоединишься? — Рэйден плюхнулся за столик, вытянув ноги. Акасягума тут же забрали у него гэта и выбежали из столовой. — Что-что, а выпивка у Акиры что надо.
— Женщине не пристало пить. — Мико отставила вазу и тоже стянула обувь.
— А ещё — держать в руках меч, отдаваться первому встречному ёкаю и посреди ночи вламываться в дом к другому. — Лицо Рэйдена приобрело хищное выражение. — Но тебя это не останавливает.
— Осуждаешь? — Мико села за соседний стол, и акасягума тут же поставили перед ней пиалу о-тёко из голубого фарфора и наполнили.
— Ничуть! — Рэйден одним махом опрокинул о-тёко с саке себе в рот и подмигнул. — Я же ёкай — распутство и жестокость у нас в крови!
— Значит, я распутная и жестокая? — Мико пригубила напиток. До этого она пробовала саке лишь на обрядах в храме. Это оказалось удивительно лёгким и сладким, с едва различимым привкусом риса и фруктов.
— Меньше, чем мне хотелось бы, но думаю, всё ещё впереди. — Он вдруг задумался, растеряв весь задор, хмуро покрутил пиалу в пальцах и протянул акасягума, требуя наполнить. И только когда саке уже почти перелилось через край, Рэйден выпил. — Вот так надо пить, Мико. Не цеди саке, как престарелый монах, пей до дна!
Мико с сомнением покосилась на Рэйдена, который снова наполнил пиалу, но в этот раз пить не торопился, внимательно глядя на Мико.
— Ну же, — поторопил он. — Ты, что, в первый раз пьёшь?
— Нет, — фыркнула Мико. В конце концов, это была не совсем ложь. — Просто…
— Думаешь, что Акире это не понравится? — Рэйден сощурился и хитро усмехнулся, угадывая её мысли. — Нет, конечно, если ты не хочешь его злить…
Мико одним глотком осушила о-тёко и с размаху опустила на стол. Зажмурилась, чувствуя, как саке обжигает горло и горячей волной спускается в грудь.
— Ещё. — скомандовала она.
— Ого, — выдохнул Рэйден, наблюдая, как вторая пиала решительно отправляется вслед за первой.
Мико шумно выдохнула и закрыла рот рукавом. Щёки раскраснелись, а в ногах появилась лёгкая слабость. Мико улыбнулась, чувствуя, как расслабляются мышцы.
Акасягума наконец принесли еду: засоленные и высушенные бобы, жареный тофу, рис, овощи и мясо. Рэйден подцепил палочками пучок обжаренных в соусе грибов и с аппетитом захрустел. Мико забросила в рот пару солёных горошин и тут же закашлялась, не ожидав такой остроты. Мико поспешила запить остроту сакэ, но рот запекло ещё сильнее, так что пришлось высунуть язык и обмахивать его ладонью, заливаясь слезами. До ушей донёсся тихий смех Рэйдена.
— Вот, съёшь. Оно обжарено в масле, должно стать полегче, — Рэйден протянул ей кубик тофу.
Мико, наплевав на приличия, съела тофу прямо с его палочек и, залившись краской, отвернулась, усердно жуя. И правда, стало легче, язык перестал гореть так, будто она сунула его в костёр.
— Не любишь острое? — спросил Рэйден, он закидывал в рот горошек и даже не морщился.
Мико покачала головой.
— Хотару как-то подсыпала мне ложку лютого перца в суп. Я обожгла горло и три дня не могла потом есть. С тех пор не люблю острое.
— Ложка лютого перца? — хмыкнул Рэйден. — Повезло, что ты вообще осталась жива. Сколько тебе было?
— Двенадцать. Хотару десять, и она хотела подшутить. Вряд ли понимала, что делает.
— Хочешь сказать, что не злишься на неё? — Рэйден выпил ещё саке.
— Она была ребёнком. — Мико пожала плечами.
— А потом? Когда выросла.
— Что?
— Она исправилась?
Мико задумалась, отпивая саке.
— Я тоже не была идеальной сестрой.
— Я спрашиваю не про тебя. — Рэйден наклонился, опираясь на руку и внимательно посмотрел на Мико. — Хотару исправилась?
Мико надула губы, подтянула колени к подбородку и обхватила их рукой. Язык шевелился с трудом,
