Молли Харпер - Основы флирта с обнаженным оборотнем
– Но почему ты тогда так ужасно себя вёл со мной, даже после событий в переулке?
– К тому моменту я ещё не разобрался, не мог понять разницу между настоящими снами и снами волка. А когда... когда на тебя напали, твоё лицо, боль и страх, все это вросло в меня. Стоило мне закрыть глаза, я видел тебя. Настоящее мучение! Я тебя ненавидел за это и за то, какое влияние ты на меня имеешь.
– И все? В этом причина твоего скотского поведения на протяжении всего этого времени? Потому что я смущала твой волчий мозг?
– Нет. Пару последних лет я вёл себя, как последний ублюдок, со всеми, кроме Эви и Базза, так было легче. Не иметь друзей, привязанностей, которые ослабят меня, не брать на себя ответственность. Ты первый человек, который высказал мне неодобрение. Неоднократно.
– Так ты говоришь, если бы Уолт или Леонард назвали тебя в лицо придурком, ты бы сейчас с ними ел пасту после секса?
– Давай даже шутить на эту тему не будем, – вздрогнув, попросил он. – Самое смешное, что, даже когда я хотел перестать тебе грубить, не мог. Я мечтал вести себя доброжелательно, но, стоило открыть рот, и начиналась чертовщина.
– А тот факт, что именно в это время Алан умудрился со мной разговаривать, провоцируя твой инстинкт альфа-самца, защищающего свою территорию, никакого отношения к твоему неумению вести себя не имеет?
– Я думал, ты засыпаешь, – проворчал Купер.
– У меня случаются моменты просветления.
Глава 13
Нерушимые узы
Мне снился родительский дом, натянутый меж двух персиковых деревьев гамак во дворе. Я чувствовала, как теплое солнце насыщает кожу, слышала гудение пчел. Когда я была ребенком, отец нанизывал на ветки всякую «скульптурную» мелочь: зеркала, небольшие железяки – видимо, считал, что та поможет птицам гнездоваться. В действительности же, вся эта мишура лишь сбивала птиц с толку, но было приятно лежать под тем благоухающим зеленым навесом и созерцать эти блестяшки.
Я закрыла глаза, и картинка сменилась. Мы с Карой лежали на пляже. Наверное, это был один из многочисленных отпусков средь весенних каникул, куда ее семья приглашала и меня. Бирюзовые воды Мексиканского залива плескались у наших ног, в то время как мы зачитывались Кристофером Пайком в мягкой обложке и заглядывались на симпатичных парней.
– Он тебе подходит, знаешь ли, – голосом мудрого старца заметила Кара. В детстве она считала, что разница в шесть месяцев давала ей преимущество. Если бы события этого сна имели место в выпускных классах или на первых курсах колледжа, под «ним» она бы подразумевала любого из многих парней. И тут я обнаружила, что мне совершенно все равно. Просто хотелось, чтобы этот миг знакомой идиллии не заканчивался.
– Ты это говорила обо всех моих дружках, – напомнила я, зарываясь пальцами ног в прохладный, мокрый песок и подставляя лицо солнечным лучам.
– Он обещает стать любовью всей твоей жизни.
– И это ты тоже говорила обо всех моих дружках, Кара, – кивнула я. Потянувшись и похлопав ее по руке, я попутно поправила солнцезащитные очки.
– Знаешь, ты ведь сейчас дома, так? – спросила она. – Неважно, что случится, это твой дом.
Я открыла глаза и обнаружила, что мы находились на стоянке гриль-бара, сидели в моем старом «шеви», который любовно прозвали Ржавым ведром. Лакомились хот-догами с перцем чили и хрустящим жареным картофелем, задрав голые ноги на приборную панель с потрескавшейся искусственной кожей.
Такой странный сон.
– Теперь ты дома, – повторила Кара.
– Я в замешательстве.
– Ты очень долго была девушкой без дома, Мо. Пора перестать искать. Ты знаешь, где тебе положено быть. Когда придет беда, ты останешься. Всегда так было и будет, – произнесла она, не сводя глаз с моей картошки. – Доедать будешь?
Я заморгала и наяву, клянусь, все еще ощущала запах выхлопных газов и вкус хот-догов с чили. Рядом со мной зашевелился Купер, его рука инстинктивно напряглась вокруг меня, стоило ему почувствовать, как я села. Я чмокнула его в плечо и плюхнулась обратно на подушку.
Меня не удивило, как это временами случалось, пробуждение рядом с обвившимся вокруг моего тела большим, обнаженным оборотнем. В эти дни мы не разлучались ни днем, ни ночью. Время с обнаженным Купером, как наркотик. Неважно сколько ты его приняла, заканчивается тем, что тебе хочется все больше и больше. Шла зима, а я едва это заметила. Не поймите меня неправильно, стояла холодина, причем такая, что иногда я боялась отморозить пятую точку всего лишь идя до машины и обратно. Случалось, что по дорогам не могли проехать даже полноприводные автомобили, а образовавшиеся кое-где сугробы доставали мне до макушки. Приходилось Баззу подбрасывать меня на работу на своем снегоходе, а мне готовить мизерное количество еды для горстки людей, пожелавших бросить вызов дороге, чтобы собраться вокруг большой, железной печи в столовой и избежать готовки дома.
Бывали дни, когда тьма наваливалась на меня, словно душное одеяло, а ветер завывал, как жуткое, безумное существо. Свет, или его отсутствие, определял, что я делала, куда шла, когда ела. Однако ожидаемые мной клаустрофобия и депрессия так и не наступили. Не сложно провести взаперти несколько дней кряду, когда у тебя в наличии теплая печь, хорошая еда и, как правило, обнаженная компания. Это походило на затянувшийся, безвылазный снегопад. Единственный такой снегопад имел место во время моего мимолетного танго с государственной школой, и случился он, когда на предпоследнем году моего обучения у нас разразилась жутчайшая ледяная буря. Кататься на санках под градом не очень-то весело.
Пришло и ушло Рождество. Мне повезло, что родители ввиду своей малой озабоченности христианскими праздниками, сосредоточенными на употреблении мяса, не звали и не вынуждали меня приехать домой. Абнер пришел в бар в костюме Санты и раздал всем бутылки со своей домашней водкой. По словам Купера, та годилась в качестве антисептика, но вот пить ее было очень рискованно.
Купер не упомянул, что хочет отправиться домой и навестить родных, поэтому я устроила для него, Базза и Эви скромное застолье. Я точно не знала, что должна купить девушка своему бойфренду-вервольфу, поэтому остановила выбор на чем-то безопасном: свитере. Скучно до отупения, знаю. Купер вырезал для меня из дерева маленького волка, которого мы сразу же поставили на каминную полку, чтобы тот присматривал за мной в отсутствие Купера. Это было и мило, и немного жутко.
Мой любимый оборотень, похоже, переехал ко мне без моего ведома. В моем шкафу стали появляться его футболки. На раковине рядом с моей зубной щеткой примостилась его. Он появился с сумками, полными продуктов, чтобы возместить горы еды, которые подточил. Мы это не обсуждали. Так было и все. Обычно, такого рода вторжение в частную жизнь, стирание границ, вызвало бы у меня панику. Но я хотела, чтобы он находился рядом. Я с трудом вспоминала, каково это - не иметь его у себя дома, в своей постели, не пощипывать, не вдыхать запах, не кататься друг по другу до тех пор, пока мои поры не впитают его запах.
