Бывшая любовница герцога (СИ) - Леви Ариана

После того, как Зина освоила азы, Жак стал учить её пускать лошадь галопом, рысью, переходить обратно на шаг. И всё это - внутри небольшого загона, по кругу. Затем настала очередь прыжков через препятствия и выездки. И только после этого Жак разрешил Зине сопровождать его в поездке на лошади по территории герцогства. 

Сама Зина, поначалу до ужаса боявшаяся лошадей, незаметно для себя привыкла к Звёздочке, научилась её чистить, и всегда подкармливала кусочком яблочка или морковки. А со временем ей даже стали нравиться их занятия. Несмотря на то, что поначалу у неё ужасно болели ноги и то, что повыше, несмотря на жуткую усталость, ей стало нравиться.

- Кажется, у меня болят все мышцы, даже те, о существовании которых я не знала, - пожаловалась Зина жениху как-то после примерно недели занятий. 

- Ничего, это скоро пройдёт, - тепло улыбнулся Жак.

Их отношения с каждым днём становились всё ближе, и Зина с трепетом и восторгом понимала, что Жак - не просто интересный и привлекательный мужчина, он - её родственная душа в этом мире. На многие вещи они смотрели одинаково, и их реакция на одни и те же события совпадала. Например, Зина была очень терпеливая и старательная - и, видя, как Жак терпеливо объясняет ей раз за разом её ошибки, не раздражаясь и пытаясь найти слова попонятнее, Зина понимала, что такое отношение к делу очень похоже на её собственное. Ни Жак, ни Зина не расстраивались, если что-то не получается: оба делали выводы, корректировали своё поведение - и пробовали снова. А если у них случались какие-то расхождения во взглядах, то оба внимательно и уважительно выслушивали вторую точку зрения и пытались найти вариант, устраивающий обоих. 

Нравилось Зине и отношение Жака к слугам: никакого высокомерия, свойственного аристократам, тот не проявлял, а вот заботу и некоторую, почти отеческую строгость - да. При этом наказания за проступки всегда были соразмерны самим проступкам. Физические наказания к слугам не применялись вообще, как и штрафы. Обычно провинившиеся должны были исправить то, что натворили, но иногда наказания были более суровыми. Например, пьянство на посту грозило увольнением. Герцог Монтеберский вообще не жаловал пьяниц и не держал пьющих слуг. На вопрос Зины, почему он просто не оштрафует провинившегося, Ванрелл ответил:

- Своим людям я плачу жалованье по верхней границы принятого. Но даже этих денег людям порой не хватает, если семья большая. Поэтому я часто поощряю преданность и хорошую службу дополнительной премией, а иногда могу и просто дать денег, если случилась какая-то беда, например. Это моя обязанность. Но наказывать деньгами - значит, лишать людей средств к существованию. Пусть лучше отработают - заодно и подумают над своим поведением. 

И слуги герцога ценили такое отношение, души не чая в своём господине. К Зине же у слуг поначалу было настороженное отношение, но вскоре оно сменилось на более тёплое - особенно после того, как Мария прониклась к невесте герцога уважением и симпатией. 

С тех пор, как Зина научилась сносно держаться в седле, они с Жаком стали выезжать на конные прогулки по окрестностям. Жак показывал девушке места, в которых сам любил бывать в юности, а Зина радовалась возможности узнать его с этой, скрытой от светского общества, стороны. 

Но, как бы им ни было хорошо вместе, их маленький отпуск подходил к концу. Герцога Монтеберского ждали дела короны, а Зине надо было возвращаться, чтобы не пропустить важное событие: близилась свадьба Кастлера и Милены. Будущие молодожёны уже прислали и ей, и Жаку приглашения. Венчание состоится в столице, в церкви на главной площади, затем будет праздничный обед, а вечером - бал. Пусть до этого события еще больше недели, но ведь надо же подготовиться. Словом, в столицу Жак и Зина возвращались вместе - счастливые и влюблённые.

***

Тем временем, в столице уже несколько дней гуляли странные слухи: ходила молва, что герцог Ланттарский бросит свою невесту прямо у алтаря. Причины подобного неуважительного по отношению к невесте поступка называли разные: кто говорил, что герцог страдает от любви к бывшей содержанке, и готовится вызвать на дуэль герцога Монтеберского, чьей невестой та теперь является. По другой версии, герцог уличил свою невесту в неверности, и хочет унизить её таким образом в отместку на глазах у всего света. Третья версия гласила, что это графиня Траутская бросит у алтаря герцога Ланттарского, так как так и не смогла простить тому многочисленные любовные похождения. Понятно, что каждая из этих версий исключала другие, однако сплетников подобные противоречия нимало не смущали. Сами же фигуранты сплетен либо не подозревали о том, что о них говорят, либо не обращали на эти разговоры внимания. 

Кастлер Оделл сидел в кресле у камина в своём кабинете, прижимая к себе свою невесту, устроившуюся у него на коленях, и выцеловывал каждый сантиметр её шеи - от ушка и до ключицы.

- Ох, скорей бы эта свадьба! - Простонал мужчина, оторвавшись от увлекательного процесса. - Я боюсь, что просто не выдержку еще несколько дней.

Милена издала разочарованный вздох, почувствовав, что герцог перестал её целовать. Она и сама ждала свадьбы с волнением и предвкушением: если ей так приятны поцелуи будущего мужа, то что тогда будет в брачную ночь? 

- Скажи, ты точно больше не вспоминаешь её? - Не смогла удержаться Милена от вопроса, о котором тут же и пожалела, но было поздно. Герцог напрягся и отстранился.

- Милена, сколько можно? - Устало произнёс он. - Мне надо поклясться ? Или даже это тебя не успокоит? Эжения - часть моего прошлого, я не могу этого изменить. Но она - часть прошлого, ПРОШЛОГО, понимаешь? А ты - моё настоящее и будущее. Что мне надо сделать, чтобы ты мне поверила?

- Ты ни разу не сказал, что любишь меня... - прошептала девушка, прижимаясь к жениху. Она уже пожалела, что испортила их уединение разговором о бывшей сопернице. Бывшей, потому как Эжения теперь невеста другого мужчины и, судя по тому, как она и герцог Монтеберский смотрят друг на друга, этот брак точно будет не по расчету. Милене бы очень хотелось, чтобы и у них с Касом всё было по любви. 

- Ты знаешь, как я к тебе отношусь, - проговорил герцог, целуя девушку в кончик носа, - и ты знаешь, что мне трудно говорить о чувствах. Я скажу, когда буду готов. Обещаю. 

- Это не потому, что ты всё ещё любишь её? - Милена проклинала свою несдержанность, но не могла не спросить. Когда еще, если не сейчас? После свадьбы будет уже поздно, так что лучше решить все вопросы прямо сейчас.

- Вот, что тревожит тебя? - Кастлер развернул Милену лицом к себе и серьёзно сказал, глядя ей прямо в глаза:

- Милая, поверь, я никого и никогда не любил до встречи с тобой. 

Это было еще не совсем признание в любви, но близко к нему. Милена тут же растаяла и сама поцеловала жениха, решив, что пусть всё идёт так, как идёт. Она дождётся этих самых главных слов в жизни каждой женщины. 

Глава 36

В одной из комнат мужского салона пили виски и курили сигары четверо мужчин. Судя по их одежде и манерам, они принадлежали к высшим кругам аристократии, да и сам салон был слишком дорого и со вкусом обставлен, чтобы являться заведением для торговцев или военных. Мужчины молчали, но это молчание не было неловким молчанием незнакомых друг другу людей, оказавшихся в одном месте в одно время. Нет, это было такое молчание, какое обычно бывает после долгого обсуждения, когда собеседники берут паузу, чтобы обдумать услышанное, а заодно сделать несколько обжигающих глотков из стоящих рядом стаканов, да затянуться сигарами. 

- Значит, вы полагаете, - прервал тишину один из мужчин, тот, что выглядел старше остальных, - что Монтеберского следует убрать? 

- Я считаю, что да, - отозвался самый молодой из присутствующих, - слишком много он в последнее время вынюхивает, почти вплотную подобрался к нашим делам.