Академия драконов. Золотая пыль (СИ) - Иванова Инесса
— Я могу. Все чёрные могут, в этом наша сила, — прошелестел голос в ответ на мои мысли.
Голос куратора был слышим, но слова доносились будто издалека, всё время приходилось напрягать магическую волю, чтобы их разобрать. И всё же мы могли общаться!
— Обращайся, надо спешить, — снова сказал голос, и дракон, приблизив морду, легонько толкнул меня в сторону.
Я только успела подумать, что стоило бы рассказать о невидимом существе, живущем в саду, и приготовилась убеждать, что всё это мне не привиделось, как услышала:
— Потом. Позже.
И перестала сомневаться. Рядом с Муром мне не страшен никто. Я отошла в сторону и, прошептав заклятие, без труда обратилась. С каждым разом это давалось всё легче.
Вернувшись в облик ящера, я почувствовала себя как и в первый раз, услышала зов, плывущий в вышине. Теперь он стал отчётливее, морозный воздух лучше проводил звук:
— Кровь дракона на мне, кровь дракона в моих жилах!
И, не дожидаясь сигнала, не слушая Мура, я взмыла в небо. Только очутившись выше облаков, оглянулась по сторонам и увидела куратора. Он всё так же бесшумно держался чуть позади, вероятно, чтобы не мешать.
— Не догонишь! — передала я куратору мыслеформу и усиленно заработала крыльями.
Радость свободы и холодный ветер, обдувавший покрытое белыми перьями тело, только придавали сил. И то, что раньше вызывало усталость в неокрепших мышцах, теперь давалось легко.
Куда лететь я не знала и не спрашивал, решив, что, если возьму неверный курс, куратор даст мне знать.
С каждым взмахов крыльев я всё точнее ловила поток воздуха, плыла в нём, чувствуя неведомую ранее способность: парить, не затрачивая усилий. И тем самым оставлять соперников позади.
И всё же спустя пару минут, поняла, что Мур догоняет. Воздух, обдувавший крылья, изменился, потеплел, чешуей я почувствовала всё возрастающие вибрации.
Никто не учил меня, но я поняла: если выдохну холод — ускорюсь. Эта мысль пришла как нечто само собой разумеющееся, будто кто подсказал её, видя моё отчаяние.
Задержав дыхание, я собралась с силами и выдохнула — разом похолодало, струя белоснежной пыли, вылетевшая из пасти, превышала длину моего тела раза в два, не меньше. И вибрации от погони ослабли, затихли. Мур отставал.
Но это были истрачены последние силы. Дыхание сбивалось, я быстро теряла скорость.
«Куда летим?» — спросила я мысленно и получила ответ:
«Вниз».
Чёрная тень мелькнула в плывущих ниже облаках и пропала. Я не раздумывала, впервые поняв, что пойду за куратором на край света, даже туда, где о драконах и не слышали.
Вынырнув из облаков, я увидела глянцевую гладь большого озера, таящегося среди густого леса. Мур устремился к нему и через мгновение с мириадами брызг нырнул.
Озёрная гладь сомкнулась над головой, и стало тихо. Ни всплеска, ни шума, только тьма и стражи-деревья, вглядывающиеся в неё.
«Не бойся», — услышала я мыслеформу, и от сердца отлегло. Парить над озером мне удавалось с трудом, это было гораздо труднее, чем обычный полёт, и требовало большего напряжения мышц.
И страх прошёл. Неуклюже врезавшись в воду, на секунду я потеряла ориентиры, в горло попала вода, грудь сдавила острая нехватка воздуха. И…всё прошло.
Глаза покрыла масляная плёнка, зрение обострилось настолько, что я смогла различить чёрную тень, плавающую неподалёку. Но, главное, я снова дышала, лишь ощущая небольшую боль в шее, но и она вскоре прошла.
Оказалось, что плавать ничуть не сложнее, чем летать. Крылья сложились вдоль тела, хвост помогал на поворотах, и, благодаря перьям, я не чувствовала холода.
«Плыви за мной», — услышала я прежде, чем перед носом мелькнула чёрная тень. Мур двигался в воде стремительно, напоминая большого угря, изображение которого я видела в библиотеке отца в книге о путешествиях великих капитанов прошлого.
Помню, тогда подумала: «Как же, должно быть, страшно встретить такого! А уж о том, чтобы поймать или убить, и подумать нельзя».
А теперь совсем не боялась, потому что, наверное, увидев себя со стороны, тогдашняя я испугалась бы не меньше. Я стала монстром, о которых, морща носики, шепчутся в светских салонах Саклена местные кумушки.
Мур иногда, видя, что я отстаю, возвращался и описывал круг, а потом снова устремлялся вперёд.
«Вода холодная», — получила я мыслеформу и сразу поняла, что в своём роде являюсь единственной, кто радуется предстоящей зиме.
Наконец, куратор нырнул в пещеру, и я последовала за ним, подавив боязнь, что застряну внутри и останусь там навечно, как личный трофей господина Эванса Мура.
Что ж, не такая уж плохая участь! Всё лучше, чем каждодневно чувствовать себя наживкой на крючке Надзорного отдела.
Однако внутри пещера оказалась достаточно широкой, чтобы проплыть и двум драконам одновременно. На первой развилке Мур свернул налево.
Я по привычке устремилась следом и плюхнулась брюхом на мелководье. Сверху забрезжил свет, видимо, пещера имела воздушный грот.
Вынырнув, я ощутила лёгкую боль. В глаза будто сыпали песок. Где-то рядом плескалась вода, было слышно тяжёлое драконье дыхание, а я, зажмурив глаза, снова оказалась в роли ребёнка, только что появившегося на свет.
Всё происходящее было столь необычным, непривычным, что оглушало и лишало способности улавливать вибрации вокруг.
Но самую сильную я всё же ощутила. Она была как волна и означала только одно: Мур стал человеком.
«Выходи, Иоланта», — услышала я мыслеформу значительно слабее предыдущих. И пошла.
Перья высохли мгновенно, даже с закрытыми глазами я угадывала размеры грота и понимала, что до потолка ещё высоко.
Не понимала другого: откуда здесь свет, проникающий сквозь веки, ведь ни гари, ни копоти факелов не ощущается? А летучий огонь нельзя пронести на глубину.
Приоткрыв глаза, я проморгала, масляная плёнка растворилась, и горло перестали сдавливать кожные наросты, позволяющие дышать под водой.
После чего я увидела то, о чём раньше только читала на страницах детских сказок: пещера была наполнена золотой лавой, состоящей из мелких монет и крупных слитков. Среди этого великолепия попадались и статуи древних богов, имена которых давно стёрлись из магической памяти ныне живущих.
Мур, одетый в неизменно чёрный сюртук, застегнутый на все пуговицы, отряхивался у большого овального зеркала в золочённой раме. Оно великолепно сохранилось и имело лишь одну небольшую вертикальную трещину, похожую на молнию, в самой верхней точке.
— Добро пожаловать в мою личную сокровищницу, Иоланата! — произнёс Мур, обернувшись ко мне, быстро принявшей человеческий облик.
***
— Это всё ваше? — шёпотом спросила я, увидев сокровищницу глазами человека.
Так она производила ещё более ошеломляющее впечатление: золото сверкало, поблёскивало бесчисленными драгоценными каменьями украшений, разбросанных вокруг.
— Моё, — пожал плечами куратор, заложив руки за спину. Равнодушно оглядев сокровища, мужчина снова посмотрел на меня: — Я хотел подарить тебе кое-что.
— Зачем вам столько золота? — спросила я, и в голове сразу промелькнула мысль: «Если он так богат, нет резонов жениться на богатой наследнице, если там не имеется чувств, конечно». Забавно, мне снова попался тот, кто выбрал более выгодный вариант.
Я понимала, что между мной и куратором не было сказано ни слова о любви, да я и сама себе никогда не признавалась, что интересуюсь Муром больше, чем наставником. Может, я просто всё себе придумала?
Тем временем мужчина скрылся за одной из статуй:
— Где же оно было? А, вот — нашёл!
Мур, пригладив растрепавшиеся волосы, шагнул навстречу и вложил мне в ладонь камень. Алмаз был тяжёлым, тёплым, будто нагретый на солнце булыжник, идеально круглый и чистый как слеза.
«Зачем всё это?» — хотела спросить я, но поняла, что заворожено смотрю в центр камня, где рождается сияние, похожее на радугу.
В груди что-то перевернулось, в ноги вступила слабость, а в душе родилось чувство, схожее с гордостью и радостью обладания. Я всё смотрела и смотрела на камень, не в силах отвести взор, и на какое-то мгновение ослепла и оглохла.
