Клиника в Гоблинском переулке - Анна Сергеевна Платунова
Он активировал сигнальный артефакт, вызывая Белинду, в двух словах сообщил Марте, чтобы передала эльфийке, как та появится в клинике: у него появилось срочное дело. Почему-то рассказывать правду не хотелось, словно озвучив, что Грейс пропала, он превратит подозрения в факт.
Ланс подхватил со стола клочок бумаги, на котором кое-как был нацарапан адрес, почерк у Кирана был классическим, целительским, не сразу и разберешь. Выругался – даже для их района нехороший квартал, что угодно могло случиться.
Знать бы еще, что делать! Ни разу в жизни Ланс не чувствовал себя настолько беспомощным. Идти в полицию? Но вдруг, пока он там объясняется и доказывает, что Грейс не из тех, кто мог загулять просто так, станет поздно?
Нет, в полицию он все-таки зайдет – все равно участок по дороге. Кляйн ему поверит и, может быть, поможет. А потом что? Метаться по улицам, точно курица с отрубленной головой?
Пропади оно все пропадом, почему столько веков разумные совершенствовали боевую магию, изощряясь в способах убийства, но так и не придумали мало-мальски годное поисковое заклятие? Говорят, в арсенале темных такое было – но кануло в небытие вместе с некромантами. Да и было ли оно, или это очередная легенда, как с пресловутой болезнью?
По счастью, господин Кляйн оказался на месте, вторым дежурным был тот парнишка, что недавно привел его в участок за «нарушение общественного порядка», – Джейсон, припомнил Ланс. Выслушав его, орк пожевал губами.
– Вы уверены, что ваша сотрудница просто не загуляла? Юным девицам свойственна взбалмошность.
– Только не Грейс, – твердо ответил Ланс. – Более ответственной девушки я не встречал.
– Все они ответственные, пока молодость в голову не ударит, – проворчал орк. Добавил: – Только из уважения к вам. Исключительно из уважения к вам, мэтр. Я попрошу Джейсона сопровождать вас.
– Попросите?
– Вы ей не родственник и не муж, чтобы заявить о пропаже.
– У Грейс нет родственников в Свином Копытце! Я, как руководитель, несу ответственность…
– Мэтр Ланселот, поверьте, на моей памяти юницы вытворяли такое, что мне, старику, в голову бы не пришло. И обо всех отзывались как об исключительно скромных, милых и ответственных. Поэтому давать официальный ход делу я не буду, пока не станет ясно, что девица точно не сбежала к любовнику…
Ланс скрипнул зубами.
– …или, устав от работы, не вернулась к родителям.
– Без вещей? Без денег, но с саквояжем целителя?
– К слову, что было в том саквояже? Поди-ка, «Синяя бездна»?
– В стандартную укладку для родовспоможения это зелье не входит, – ровным голосом произнес Ланс.
Отчасти он прекрасно понимал старого полицейского – он сам давно перестал верить на слово родителям, утверждавшим, что их дочь молодых людей и близко не видела или что их сын никогда не прикасался к хмельному, не говоря уж о дурманных зельях, но – чтоб его! – речь шла о Грейс! Он был бы рад ошибиться, однако внутри словно тикал метроном, отсчитывая секунды.
– Господин Кляйн, уверяю вас…
– Оставьте, я знаю все, что вы можете сказать, не первый день на свете живу. Джейсон пойдет с вами. Вы поговорите с этими гоблинами, молодыми родителями, а он поможет их правильно расспросить, если что. Потом пройдете от их дома до того, где живет ваша помощница, он расспросит квартирную хозяйку и осмотрит комнату, если вдруг окажется, что девушка не вернулась. Дальше – по ситуации.
– Спасибо, господин Кляйн. – Ланс поднялся. – Я в долгу не останусь.
– Не обижайте, мэтр Ланселот. Помяните мое слово – все обойдется.
Хотел бы Ланс сам в это верить.
45
Кровь стучала в голове, болью пульсировала в висках. Я с трудом разлепила глаза и не сразу вспомнила, что произошло, лишь с удивлением таращилась на кирпичные стены, покрытые трещинами и паутиной. Сквозь узенькое оконце, находящееся под самым потолком, проникали солнечные лучи. В их веселом свете грязное помещение представлялось еще более унылым и запущенным.
Я попыталась дотронуться до гудящей головы, но не смогла: запястья туго стягивала веревка, другим концом привязанная за кольцо в стене.
– Что? – негромко спросила я.
И тут же испуганно прикусила губу. Орк! Он похитил меня, и одним богам известно, что он задумал!
Опираясь ногами о земляной пол, я кое-как села, прислонилась к стене и огляделась. Судя по всему, похититель спрятал меня в подвале дома. У одной из стен лежала старая вытертая медвежья шкура – его постель. Рядом валялись объедки, смятые листы бумаги. На гвозде висела шляпа. Значит, орк ушел недалеко: вряд ли он надолго оставил свою драгоценную шляпу.
Первым делом я проверила магию, но, увы, резерв не восстановился. Я слишком надорвалась, помогая роженице. К тому же голова кружилась, к горлу подкатывала тошнота. Отлично, только сотрясения мозга не хватало.
Я покрутила руками, надеясь ослабить путы, но веревка была завязана каким-то хитрым узлом, который от каждого движения лишь затягивался сильнее.
– Помогите! – крикнула я в пустоту, надеясь, что мой слабый голос услышит какой-нибудь прохожий. – Пожалуйста, помогите! Меня похитили!
В ответ на мой отчаянный призыв раздались шаркающие шаги. В узком проеме появилась огромная фигура, макушка чуть не достает до потолка: в подвал вернулся орк. Я подтянула колени к груди, сжалась. К сожалению, просачиваться сквозь стены я не умела.
– Цыц, голуба! – рявкнул похититель. – А то я тебя быстро заткну!
Пусть только приблизится! Я подобралась, готовая дать отпор. Стану пинаться и кусаться, не важно, что руки связаны и магии нет. Но орк направился к лежанке, сел, скрестив ноги, уложив на колено клочок бумаги. Разыскал в мусоре огрызок карандаша, помусолил и принялся корябать на листе, неразборчиво бормоча под нос ругательства.
Я настороженно следила за ним. Никогда прежде я не относилась к оркам с предубеждением, но этот тип казался мне особенно отвратительным представителем своей расы. Он словно был выточен из камня – квадратный, широкий, а кожа землисто-серого цвета лишь добавляла сходства с валуном. По грубым лицам орков с застывшими чертами очень сложно прочитать эмоции, но на лице этого точно навеки застыла тупая жестокость. К тому же оно было обезображено сетью черных прожилок. Нижняя губа отвисла, и виднелись желтые пеньки гнилых зубов. Сейчас, когда он снял шляпу, стало заметно, что одно его остроконечное ухо порвано, а жесткая щетина на голове свалялась в колтун.
Когда я представила, как этот мерзкий орк тащил меня, закинув на плечо, как какую-нибудь вещь, к горлу снова подступила тошнота.
Зачем я ему? Чего он хочет?
Надо осторожно разузнать и попробовать договориться. Я разлепила непослушные губы:
– Какая
