Как повываешь? - Жаклин Хайд

— Ой, смотри-ка, какой раздражительный. Нашему песику нужен намордник? — насмехается он, наблюдая за мной поверх стакана. — Знаешь… за все эти годы ты так и не рассказал, что Одетт сделала с тобой.

Я хмурюсь из-за смены темы, удивленный, что ему вообще есть до этого дело.

— То, чего можно было ожидать, — отвечаю я. — Недели ада, за которыми последовала серия испытаний.

Боль. Неописуемая боль — это все, что я помню о своем превращении, о том, как меня сделали тем монстром, которым я являюсь. Воспоминания о том, как кости ломаются, смещаются и вырастают с ужасающей скоростью, заставляют кожу покрываться мурашками. Магия королевы ведьм считается самой могущественной в мире, но любая магия имеет свою цену, и эта цена — боль.

— В духе Одетт, — отвечает он, указывая на бутылку бренди.

Я что-то бурчу в ответ, протягиваю стакан ему и смотрю, как он наливает еще порцию темно-коричневой жидкости. Фрэнк также наполняет мой стакан, что совершенно для него не характерно.

Если бы не ведьма и Влад, я бы умер.

Я и хотел умереть, даже когда они спасали мне жизнь. Обычный человек с окраин Лондона, превращенный в монстра из-за того, что оказался не в то время и не в том месте. Со временем я научился терпеть боль.

Фрэнк, конечно, этого не знает. Нет никаких записей о моем превращении, и он был создан задолго до того, как меня обратили.

Магия, какой бы сильной она ни была, редко обходится без боли, особенно когда приходится подчинять ей человеческое тело.

Желудок урчит, и я хмурюсь — звук напоминает, что я так и не поел. Желание быть рядом с Уитли оказывается куда сильнее, чем потребность в еде, и это пугает. Я также боюсь, что, если зайду на кухню, то тут же прижму ее к столешнице и выебу все мозги, потому что она сводит меня с ума и превращает в какого-то извращенного, похотливого психа.

— Полагаю, тебе лучше знать о своей любимице, — я язвлю, прекрасно осознавая, как сильно Фрэнк презирает Одетту.

Фрэнк облокачивается на стол, в его глазах вспыхивает оранжевое пламя — оскорбление попало в цель.

Единственное, что Фрэнк ненавидит сильнее людей и финансовых потерь — это напоминания о его происхождении, о том, что он был создан, а не рожден.

Он оглядывает комнату и кивает.

— Осторожнее, Коннор. Теперь, когда у тебя есть что терять, возможно, ты посмотришь на все с моей стороны.

— Ты угрожаешь мне, Фрэнк? — черт, неужели он уже понял, что между мной и Уитли что-то есть?

Я нервно сглатываю и поднимаю стакан.

— Как ни странно, нет, — он машет рукой вокруг. — Я хочу посмотреть, к чему все это приведет. Мне нравится, что ты делаешь, и я бы хотел увидеть больше.

Мои брови взлетают вверх, и я моргаю чуть дольше, чем следовало бы. Я был бы меньше удивлен, если бы он заявил, что завтра перекрасит небо в красный цвет ради забавы.

— Прости? — спрашиваю я, удивляясь, когда понимаю, что он говорит об отеле, а не об Уитли. Когда мы говорили об этом в последний раз, ему не понравилась эта идея.

— Твой метод интеграции Влада в общество, хотя и совершенно идиотский, имеет потенциал, — его обычно безжизненное выражение лица на мгновение становится почти человеческим, когда в глазах вспыхивает возбуждение.

Я смотрю на него с недоумением.

— Что ты имеешь в виду?

Он складывает руки в замок, и мое подозрение растет.

— Представь безопасное место для сверхъестественных существ, где они могут жить среди людей, не боясь быть обнаруженными. Замок был бы идеален, особенно с учетом того, что ты принимаешь всего несколько гостей одновременно до проведения одного из своих маленьких мероприятий.

Потрясенный тем, что он внезапно захотел того же, чего и я, я спрашиваю:

— Как давно ты об этом думаешь?

— С торжественного открытия. Бьянка мне это предложила, — на его жутком лице расплывается ухмылка — больше зубов, чем улыбки.

Ты, должно быть, издеваешься надо мной.

— Бьянка?

Эта отвратительная женщина появилась в замке в тот же день, что и Джордж, а я даже не подумал заподозрить что-то.

Я низко рычу, вспоминая, как она пыталась клеиться ко мне и Владу.

— Ты подослал ее сюда? Ты, чертов контролирующий псих, конечно же, подослал.

Он хлопает в ладоши, затем распрямляет ноги и отталкивается от стола.

— Когда дело касается Влада, ты правда думал, что я буду рисковать? — говорит он со смешком. — Как только Джекилл упомянул его потребность в солнцезащитном креме, я сразу же ее сюда направил. Но я никак не мог предугадать появление Обри.

— Ты извращенный ублюдок.

— Ты приглашаешь людей в замок к шестисотлетнему вампиру, который не ел больше ста лет? — желтизна поднимается по его телу, руки начинают слегка светиться, кожа на шее меняет цвет, пока он полностью не окрашивается в оранжевый, демонстрируя шрамы на шее. — Я поступил так, как сделал бы любой, у кого есть хотя бы немного мозга. Хотя Бьянке так и не удалось к нему подобраться. Забавно, не так ли?

Меня тошнит.

— Ты послал сюда человеческую женщину, чтобы соблазнить его? А что, если бы он случайно навредил ей или попытался напиться ее кровью после стольких лет голодания? Ты представляешь, через что мне пришлось пройти, чтобы обезопасить Обри? Мне до сих пор снятся кошмары из-за их спаривания — феромоны вызывали тошноту, не говоря уже о звуках ебли, — я демонстративно передергиваюсь.

Его лицо становится мрачным, будто это я здесь псих.

— Бьянка — упырь, идиот.

Я замираю.

— Как ты скрыл запах? — спрашиваю я, искренне заинтригованный.

Мы с вампиром вообще ничего не уловили. Бианка пахла как человек, и я проверял это лично. У каждого есть свой запах, даже у сверхъестественных существ. Обычно никакие духи, одеколон или зелья не могли так обмануть мой нос. Я встретил ее у двери и не почувствовал ничего необычного.

Выражение лица Фрэнка становится непроницаемым.

— У всех нас есть свои маленькие секреты, не так ли? Полагаю, у тебя тоже есть пара трюков в рукаве, чтобы сливаться с людьми, иначе я бы уже давно знал, что тебе не нужна полная луна, чтобы обратиться.

Я не удосуживаюсь ответить. За последние несколько дней он и так прекрасно понял, что я совершенно не похож