В другой мир от проблем - Мила Маламун
Я миновала первый зал, в котором, кстати, находилось еще несколько горожан, и поднялась на второй этаж по шикарной мраморной лестнице, даже у самого Герцога Справедливого нет такого великолепия. Надо было бы запечатлеть этот вид при помощи местных технологий, и передать ему картинку, чтобы обзавидовался. Жаль, что я этого не сделала — мелкая месть тоже месть.
На верхних ступенях я остановилась, чтобы решить, куда же следовать дальше. У меня не было точного плана, лишь самые примерные инструкции о каком-то там центре мироздания, где-то в этом хранилище истории.
— Бунталина! — по ступеням мраморной лестницы наверх бежал, почти летел, Серафим Огнекрылов.
А ведь я уже почти забыла о его существовании.
На блондинчике была белоснежная рубашка и потертые черные джинсы — достаточно дорогая одежда. Как я уже научилась понимать шмотки данного мира, все, что выглядит простым и неброским обязательно оказывается дорогим. С интересом оглядываясь по сторонам, он-таки добрался до меня и выпалил на одном дыхании:
— Я бросил тебя, я сбежал как последний трус. Я недостоин тебя, недостоин твоей любви.
— Ну вот мы во всем и разобрались, — я попыталась пройти дальше, отвлекаться от намеченной цели не хотелось. Центр мироздания был где-то очень близко. — Ты недостоин и можешь уходить.
— Я осознал свою вину. Я терзался, я искал тебя всюду, — продолжил Серафим, преграждая мне путь. — Я надеялся вымолить прощение. И лишь чудом, заметив тебя на улице, я бросился следом.
— И зачем же?
— Я сбежал, я был не прав! Я раскаялся! — Серафим ухватил меня за руку, и с мольбой уставился в мои глаза. Наверное, это было очень трогательно и должно было проникнуть в самое сердце и растрогать его. Но! Но я была в нескольких шагах от цели, возле этого хранилища колдовали заносцы и в любой момент возле меня могли появиться злотыши. Одним словом, взгляд Серафима не сработал.
— Ты и сейчас не прав, — поспешно объяснила я. — Когда вмешиваешься в мои дела. Лучше всего, тебе снова убежать.
— О, нет, не терзай меня! Я готов все искупить, я готов пойти на любые испытания, чтобы доказать тебе, как я тебя люблю! — он резко умолк, будто удивившись, что сказал такое.
— Неужели? — удивилась я.
— Люблю, — повторил Серафим, но уже не для меня, а для себя. Он как бы пытался разжевать и проглотить это слово. Словно и сам не ожидал, что готов к такому чувству.
— Любишь? — Он уже второй раз объяснялся мне, что признаюсь, было достаточно приятно. И я повелась на его слова, чтобы там они не означали на самом деле. В моем мире мужчины были более сдержаны, и так открыто еще никто из них не делал мне признаний. Любовных признаний, а признавать меня негодяйкой и воровкой людям часто приходилось.
— Да! Да, я готов на весь мир кричать об этом, — впал в новое эмоциональное состояние Серафим. Очевидно, слово «люблю» оказалось достаточно аппетитным.
— Кричать, пожалуй, не стоит, — рассудила я, заметив повышенное внимание очередной женщины в темно-синем платье.
— Но что, что мне сделать, чтобы ты простила меня? — он преданно смотрел прямо в глаза.
Жаль было упускать такую возможность, ну сами подумайте, вдруг появляется человек и обещает выполнить любое мое желание, таким нельзя разбрасываться. Но, как назло, в тот момент у меня было сильно ограничено время.
— Жди меня здесь, — решила я. — Это будет твое первое испытание.
— Я готов!
— Не сходи с этого места!
— Уже не схожу!
Я пошла в следующий зал, а когда обернулась, Серафим преданно стоял и обворожительно улыбался одной половиной рта, снова напоминая мне упыря из Западного леса.
— Я жду. Тебя я готов ждать всю жизнь, — крикнул он.
— Мы закрываемся через тридцать девять минут, — напомнила женщина в темно-синем платье.
— Я готов ждать тебя тридцать девять минут! — вскричал Серафим и осекся. — Нет, я не буду говорить такие слова, они разрушают гармонию. О, Бунталина, тридцать девять минут и всю жизнь!
Больше я не стала оборачиваться.
Я искала центр мироздания, методично обходила зал за залом, то и дело попадались телеги, рыцарские доспехи, всякие чашки с тарелками. Не понимаю, почему я постоянно натыкалась на горожан, увлеченно разглядывающих эту рухлядь. На мой взгляд, ничего интересного в ней не было. Я так и не поняла, отчего горожане с восторгом топтались возле старых горшков и рыбацких сетей.
Все изменилось, как только я вошла в огромный пустой янтарный зал.
«Беги прочь, или погибнешь» — прочла я на какой-то старинной картине.
Стоило лишь моргнуть, как надпись исчезла. На картине пировали трое монахов, один из них держал в руках бифштекс, двое других чокались кубками, и кроме подписи художника, не было никаких букв. Я тогда еще решила, что это какая-то уловка местной гильдии купцов, желающих продать свой товар. В принципе, даже удивляться не стоит, что я так жутко ошиблась, в этом мире уж слишком навязчива сфера продаж.
Я сделала несколько шагов, и вдруг забыла обо всех купцах всех миров.
Посреди зала возвышался скелет какого-то древнего дракона, ну или может не дракона, я не сильна в зоологии. В общем, там возвышался скелет какой-то огромной зверюшки, вокруг него были насыпаны камни, вероятно, для придания большей наглядности. Да, наверное, это и не важно.
Важным было то, что один из камней светился, даже не светился, а от него словно шли какие-то вибрации. Бесценный артефакт, лежал среди прочих камней, и даже не охранялся. Я узнала его! Вокруг искрились магические потоки, как и было написано в свитке Леонарда. И эту магию я почувствовала!
Я, совершенно нечувствительная к любым магическим вмешательствам. Внезапно стала чувствовать сильнейшие магические потоки. Они гудели, шептали, щекотали, наполняли меня силой.
Чтобы дотянуться до светящегося камня, не нужны были никакие особые способности, которым славится наша семейка, не нужно было продумывать хитроумный план, не нужно привлекать сообщников. Можно было просто подойти и взять его!
Предельно просто!
Слишком просто!
Я стала озираться в поисках ловушки. Но не заметила ничего. В том зале не было ни женщин в темно-синих платьях, ни горожан, даже не было камер — неизменной охранной магии этого мира.
Тогда я сделала несколько шагов и взяла в руки этот артефакт-камень. Он показался живым, у меня появилось ощущение, будто я держу в руках не булыжник, а чье-то сердце, настоящее, бьющееся сердце. Оно пульсировало нежно, и словно просило меня быть осторожной с ним, не навредить.
И в тот самый момент пол качнулся у меня под ногами.
