Воплощение - Бьянка Скардони
— Оставь свои объяснения при себе, — ответила я и уже собиралась захлопнуть дверь перед его носом, но он в последний момент успел выставить ногу.
— Всё не так, как ты думаешь, — сказал он, открывая дверь шире, пока я продолжала давить с другой стороны.
— Убери ногу, или я её тебе отрежу, — прошипела я.
И это не было пустой угрозой. Я реально могла. Мой клинок — если ударить под нужным углом и приложить достаточно сил — запросто мог раздробить кости. Про туфли я вообще молчу.
Я уже делала это раньше.
— Помнишь, что я тогда тебе в отеле рассказывал про связь с прародителем?
Его взгляд был тёмным и пытливым, хмурая складка между бровей не распрямлялась ни на секунду.
Слово в слово, но ему об этом знать не обязательно.
— Смутно. Что-то там про глубокую связь.
Он убрал ногу и выпрямился.
— В общем, всё несколько сложнее.
Его загнанный взгляд заставил меня притормозить. Всего на секундочку я опустила защитный барьер и открыла доступ нашей связи. Меня тут же накрыло болью, ощущением полного бессилия и… душераздирающей тревогой.
По позвоночнику пробежал холодок.
— Пригласи меня, ангел.
Его глаза были тёмными, как два греховных омута, но взгляд оставался нечитаемым, как непробиваемая стена.
Одинокая бабочка облетела моё сердце — напоминание о том, что однажды данное приглашение не может быть отозвано. Я не стала раздумывать. Отступила назад и потянула на себя дверь.
— Входи.
Он смотрел прямо мне в глаза, и в его омутах мелькнула непонятная эмоция, пока он переступал порог. Вместе с ним вошёл аромат тёмного шоколада и дорого виски, наполнивший мои лёгкие и слегка успокоивший мои нервы.
Он осмотрелся, отмечая все детали. Взгляд задержался на кровати, перед тем как вернуться ко мне. Я всё это время не сводила с него глаз, даже когда закрывала балконную дверь. Он облизнул нижнюю губу, когда я прислонилась к двери и подняла брови.
У него должно быть серьёзное оправдание произошедшему.
— Так ты объяснишь мне, почему Присцилла сейчас у тебя дома, а мне пришлось вернуться сюда?
Кивнув, он снял куртку и перекинул её через спинку моего стула.
— Тебе лучше присесть, — предложил он, выдвигая стул из-за стола.
Не знаю, что он собирается мне сказать, но у меня уже от волнения подкосились колени. Чёрт. Я старалась не поддаваться страху.
— У неё есть что-то против тебя? — спросила я, не сдвинувшись со своего места у двери. — Она тебе угрожает?
Мне нужны ответы. Срочно.
— Она моя прародительница, ангел, — подавленно ответил он, будто это всё объясняло. А это ни фига не объясняло!
— И? Причём тут это, чёрт побери? — рявкнула я. Страх сменился яростью.
— При том, что, если Присцилла захочет поселиться у меня дома, она это сделает. — Его кадык дрогнул. — Согласен я или нет.
Я недоумённо смотрела на него пару секунд, пока до меня не дошёл смысл его слов. А осознание опустошило меня изнутри.
— Хочешь сказать, что она может…
Я даже в мыслях не закончила это фразу, не то что вслух.
То, что вытекало из этого предположения, было слишком тяжело, чтобы вот так просто его допустить.
— Как моя прародительница она способна использовать на мне внушение, если захочет. Я стараюсь не давать ей повода. — Он пересёк небольшое пространство и остановился передо мной, чуть наклонившись, чтобы заглянуть в мои глаза, полные ужаса. — Практика показала, что мне лучше не провоцировать её.
Я замотала головой и открыла рот, чтобы сказать что-то в ответ, но ничего путного на ум не пришло. Что вообще, чёрт возьми, можно на это сказать?
Он по сути признался мне, что Присцилла может полностью подчинить его — лишить свободы воли и превратить в свою марионетку. В отличие от Доминика, она не станет терзаться муками совести.
Как же всё сложно…
— Я уверен, что смогу справиться с Присциллой, — поспешил заверить он, чтобы я не переживала. Не. Выйдет. — Мне уже удавалось раньше, но нам надо быть осторожными. По крайней мере, пока она здесь. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы она тебя заприметила, — продолжил он низким голосом, полным дурного предчувствия, пока его большой палец гладил меня по щеке. — Если она хоть на секунду заподозрит, что ты значишь для меня больше, чем она, для неё это станет вызовом. И она ни перед чем не остановится, чтобы победить.
Подавив желание откликнуться на его прикосновения, я сощурила глаза.
— Хочешь сказать, что она попытается убить меня, если узнает о твоих чувствах ко мне?
Она не сможет, даже если сильно захочет, но не суть.
— Именно. Поэтому я так вёл себя в поместье.
Вспомнив его наплевательское отношение ко мне, я недовольно посмотрела на него.
— Поверь мне, любимая, это бьёт по мне сильнее, чем по тебе, — сказал он. Его глаза были полны грусти и сожаления. Я чувствовала, как его эмоции обволакивают меня, подобно тёплому одеялу, в которое заворачиваешься после того, как промок насквозь. — Меньше всего на свете я хочу, чтобы ты страдала из-за меня, ангел. Я думал, ты это знаешь.
— Знаю. — Я кивнула, понимая, что он просто таким образом пытался меня защитить. Надо было доверять своей интуиции. Доминик всегда ставил меня превыше всего остального, даже собственной жизни. — Так какие наши дальнейшие действия? Ты уже придумал, как мы от неё избавимся? — спросила я, желая поскорее разобраться со всем этим. Серьёзно, услышанного мне хватило. Присцилла Бомон должна исчезнуть. Навсегда.
Он отвёл взгляд.
— Вообще-то я надеялся, что ты позволишь мне самому разобраться.
Я засмеялась. Он же не серьёзно?
— Ты шутишь, да? Ты же не думаешь, что я просто останусь стоять в стороне?
— Я не хочу тебя впутывать.
Его взгляд помрачнел, пригвоздив меня к стене.
— Ты пытаешься защитить меня или её? — спросила я.
Ну, я ведь знаю, что связь с прародителем вызывает глубокие, сложные чувства. Так что невозможно совсем уж исключать такую вероятность.
— Меня обижает сам факт того, что ты спрашиваешь, — отрывисто произнёс он, с явным раздражением. — Присцилла очень сильна, но хуже того, она ещё и умна. Она никогда не делает ход, не будучи уверенной в результате.
Я не совсем понимала, что это значит, да и мне было как-то плевать. Ну, подумаешь, она вся такая сильная и умная. И что? От неё всё равно надо избавиться.
— Да будь она хоть гроссмейстером, стреляющим магией из своих сисек. В любом случае она всего лишь Воскрешённая, Доминик. А значит, нет ничего такого, чего не могли бы решить кол в сердце или горстка
