Двуликий бог. Книга 2 (СИ) - Мэл Кайли
— Это… Это ребёнок? — собравшись с мыслями, выпалила я. — Твой ребёнок пожирает меня изнутри? Разве такое возможно?.. — о нет, я не могла в это поверить. Мне и в голову подобное не могло прийти. Зачем бы неразумному малышу понадобилось губить свою мать? Или даже силе, в нём заключённой? Нет, всё это не имело смысла.
— Я не могу знать. Моя собственная сила пробудилась во мне в осознанном возрасте. И я… Не думал, что такое бывает. Что эта сила может зародиться вместе с ним с самого начала, неуёмная и неподвластная… Если только… — Локи осёкся. Осёкся так красноречиво, что всё внутри меня похолодело. Он отвернулся, не смотрел на меня, но я всё поняла, расслышала в его предательски дрогнувшем и затихшем голосе. Страшное сомнение, ночной кошмар. Слабость, которую он столь тщательно скрывал ото всех.
— Если только что?.. — повелитель вдохнул через нос, закусил губу. Он молчал. Всё ещё не смотрел и молчал, а лицо стало белее полотна. Я покачала головой, сжала дрогнувшие губы, перевела дыхание. — Если только это не одно из хтонических чудовищ, какими были твои предыдущие дети?.. — Локи стиснул кулаки с такой силой, что ногти впились в плоть. Я знала, что причинила ему боль своим вопросом, но не могла не задать его вслух. Правда вскрылась, спустя несколько лет. Неуязвимый и непоколебимый бог лукавства был унижен и осмеян судьбой. Оказывается, что-то его всё-таки ранило. Оказывается, отпрыски от первой жены что-то значили для него, отзывались болью и страхом. Тем самым глубинным страхом так никогда и не узнать настоящей семьи, не получить продолжения в наследниках, рождённых по образу и подобию.
Бог обмана не ответил. Он всё так же молчал и смотрел невидящим взглядом в огонь. На нём не было лица, и я не помнила, видела ли его прежде таким уязвлённым. Что козни Брокка или предубеждения асов тому, кто пережил подобное? Рождение зверей, вместо долгожданных детей, осознание, что самая важная часть тебя вылилась в пронзительно уродливое отражение твоей глубинной сущности? Той, которую ты сдерживал и отрицал, презирал и ненавидел? Какая злая насмешка, жестокое напоминание… Ясной, как воды источника Урд, стала причина расставания с первой женой и семьёй, безразличие к участи первенцев. Если он чего-то и хотел, то больше никогда не видеть их, не вспоминать этого позора.
— Не равняй чистокровную богиню с оборотнем и колдуньей, — сжалившись, произнесла я, пересела ближе к окаменевшему супругу. Он медленно повернул голову на звук моего голоса, точно околдованный, приоткрыл губы, но так ничего и не сказал. — Ты совершил ошибку и поплатился за свой выбор. Но не надо думать, что так будет всегда. Я не гримтурсенка, Локи. Так что не смей сомневаться, даже думать об этом, иначе ты обидишь меня, — голос, в начале оказавшийся непреднамеренно холодным, даже резким, к концу оттаял, потеплел. Я накрыла тонкими пальчиками его ладонь, обратила на двуликого бога взгляд из-под светлых ресниц. Он улыбнулся, но глаза его блестели нездоровым образом, точно его лихорадило. Мелкая дрожь и правда коснулась его рук, объяла плечи.
— Тебе надо отдохнуть, — после долгого молчания произнёс он, совладав с побелевшими губами, исказившими красивое лицо. Локи поднялся на ноги и помог мне встать, проводил в постель, но не остался, несмотря на мои уговоры. Я понимала, что зашла слишком далеко, затронула то, чем он не хотел делиться ни с кем, даже с теми, кого любил. Я всколыхнула в нём воспоминания, от которых он страстно желал отречься, сама не зная зачем. Видимо, его подозрение ранило меня подобно подлому удару, нанесённому со спины. Ведь эта боль была у нас одна на двоих. Я не стала ни первой, ни единственной в его жизни. Как бы я ни старалась не думать и не бередить старые раны, сердце моё сжималось каждый раз, когда с губ его срывалось упоминание первой семьи. И это уже никак нельзя было исправить.
Глава 14
С того дня мы больше не говорили о детях Локи, старались даже не вспоминать о них. Каждый из нас чувствовал себя виноватым, а потому мы очень быстро стёрли подобные сомнения из своих мыслей и снова были неразлучны. Я чувствовала себя лучше. Каждый вечер бог огня входил в мои покои и исцелял меня, перенимая неуправляемую силу своего ребёнка, укрощая её. Со временем он научился распределять её между нами тремя так, чтобы она по возможности никому не приносила вреда, но я догадывалась, тем не менее, кого он приносил в большую жертву. Глубоко внутри себя я боялась, но боялась вовсе не приближающихся родов, как должна была, а этого неясного и внезапного всплеска стихийной силы. Боялась, что она навредит повелителю или, ещё хуже, искалечит неразумное дитя. В любом случае, её преждевременное пробуждение не сулило добра. Я понимала это и по поведению скрытного супруга.
Тем утром солнце едва пробивалось сквозь мутную дрожащую дымку, объявшую Асгард, отчего его свет становился рассеянным, а новый день — несколько зловещим. Он не был ясным и не был пасмурным, не был свежим и не был душным, и я испытывала смутное беспокойство. Должно быть, я с головой погрузилась бы в свои недобрые предчувствия, если бы не Локи, сидевший рядом и развлекавший меня многочисленными весёлыми историями. Приключений у бога лукавства было не счесть, и он так заразительно смеялся, то и дело прерывая рассказ, что я не сумела удержаться, рассмеялась тоже. Я обратила внимание, что в отличие от меня беспечный ас мог похвастаться прекрасным расположением духа. Что ж, это было к лучшему.
Я переспрашивала у него имя противника, когда воздух точно вырвали из груди, и тянущая ноющая боль разлилась внизу живота, затем пронзила
